Когорта фашистов стала прогибаться, немцы не столь хороши в рукопашной схватке как в стрельбе. Но вот проблема, к ним подбежали подкрепления со флангов. Советские воины топтали гитлеровские флаги, рвали свастику. Два мальчика, немецкий барабанщик и русский курсант, сцепились, коля друг друга ножами. Они буквально истекали ненавистью и кровью. Вот одни из бородачей сразил молотом сразу двоих фашистов. В него всадили очередь из "Шмайстера", но русский богатырь несмотря на раны, подлетел и так врезал наци по каске, что она лопнула, словно консервная банка. Мирабела шепнула:

- В кожу свиную вопьются,

Будет повержен враг в прах,

Воины-витязи бьются,

Крепок солдатский кулак!

Русские могли бы добить фашистов, но большая часть солдат полегла под безжалостным и густым огнем, автоматов и винтовок, а число уцелевших таяло на глазах. Но они дрались, как львы, как тигры за выход из огня, как самка волчица защищающая своих детенышей. Это была такая битва, что о ней будет вечно жива память.

Увы самоубийственная атака, источила сила, а немцев было много, они стянули к прорыву огромные силы, кроме того в бой вступили тяжелые пулеметы на гитлеровских танках. Они выкашивали тех, кто уцелел. Мирабела всплакнула: особенно ей было жалко мальчиков, что в столь юном возрасте вступили в комсомол, а сейчас полегли. Да и красивых, юных девушек, которых, конечно же, меньше жалко ничуть не меньше. Вот одна из них упала, и еще долго корчилась мучительно умирая. Вот пали последние ребята, одно из четырнадцатилетних мальчишек, просто оглушили, вероятно, оставив для мучительного допроса. Мирабела ругнулась:

- Вот видишь и наши парни с девчатами погибли. Что теперь остается нам?

Николай ответил:

- Только одно! Достойно умереть!

Девушка воскликнула:

- Да я умру! Но умру как воин! Займем место в засаде. Вот только какое место, самое оптимальное.

Николай предложил:

- Вот там за руинами казарм. Тогда у нас будет куда больше шансов уцелеть. Мы должны унести с собой в могилу как можно больше фашистов, чтобы эти ублюдки не палили наши города и села.

Мирабела воскликнула, стукнув по камням кулаком:

- Я обещаю забрать с собой дивизию, никак не меньше. Этого требуем мой долг.

Боевая пара стала в засаду, магазинов от патронов вполне хватало, оружие вполне эффективное. Юноша и девушка ждали фашистов, затаив дыхание. Мирабела подумала, что видимо так сидели в лесу витязи засадного полка, когда проходила битва на Куликовском поле. Они ждали, содрогаясь от гнева и нетерпения. И при этом...

Девушка с придыханием, и волнуясь, спросила Николая:

- Ты когда-нибудь убивал людей!

Юноша быстро ответил:

- Людей нет! А скотов сейчас буду мочить! - И погладил девушки по пыльным, с засохшей кровью волосам. - Да ты не бойся. Все бывает впервые, и убийство, и роды, и болезнь. Хотя последнего лучше конечно избежать. Думаю при коммунизме, а до него осталось лет двадцать никак не больше, никто не будет болеть и умирать. А если мы раскиснем, и позволим немцам взять над нами вверх, то будет скверно. Люди окажутся навечно в цепях капитала.

Мирабела ответила:

- Я буду! Буду убивать фашистов! Они не люди! Человек не может быть таким мерзким.

Вот и появились гитлеровцы. Они шагаю шеренгами, идут зловещие колонны. Немцам кажется, что войны уже выиграна, и то что было всего лишь агония русского медведя.

Солнце поднялось повыше, густо начищенные сапоги, сверкают. А лица, каждое из них кажется Мирабеле свиным рылом. Девушка шепчет:

- Пора! Будем бить!

Николай кивнул, и поцеловал девушку в ухо:

- Теперь пора!

Две очереди из ППШа обрушились на немецкие ряды. Они выкашивали фашистов, если не как коса траву, то, по крайней мере, как гребень волосы. Гитлеровцы ответили, почти сразу, рассыпались, видно хорошо обучены. Мирабела и Николай еще успели швырнуть по три гранаты, как в бетонную стену, вонзились десятки автоматных очередей. Огонь был плотнейший, девушке даже срезало, клок волос на голову. Когда прядь упала, Мирабела перекрутила ей между пальцами и сунула её Николаю:

- Умоляю, сохрани ее на тот случай, если я погибну!

Юноша в ответ приказал:

- Уходим! Сейчас полетят гранаты.

Влюбленная пара вскочила, и перемахнула через стену. И едва успели, сзади громыхнуло, это падали гранаты. Пара гостинцев все же успела перелететь и через вторую стену. Николай вдруг охнул, и зашатался. Мирабела подхватила своего парня, и даже приподняла его.

- Что с тобой любимый!

Николай простонал, из рта вышли розовые пузыри:

- Меня, похоже, поцарапали! Беги Мирабела!

Девушка потянула парня:

- Нет только с тобой! Давай крепись.

Николай застонал, его ноги подкосились, несколько осколков вонзилось парню в спину, и, похоже, повредили позвоночник. Юноша завис, и хрипел:

- Бросай меня, ты молодая и должна жить!

Мирабела огрызнулась:

- И ты не старик! Если уж жить, то всем вместе, а если смерть. - Девушка взвалила парня на плечи. Хорошо, что он еще подросток, ни капельки жира, и сильная курсантка, может его нести. Босая девичья нога наступила на дымящийся осколок, и Мирабела ойкнула, но лишь добавила шагу. Она рассчитывала, что сможет уйти, уж больно изогнуты все эти руины. Фашисты преследовали девушку. Они получили по харе, и хотели выяснить, то посмел им бросить вызов. Кровавые отпечатки босых ножек девицы, слишком заметный след, а парень, два пистолет-пулемета, и боеприпасы слишком уж тяжелая ноша, чтобы с ней можно, было так просто уйти. И не надо думать, что немецкий солдат изнеженный рохля. Ведь гитлеровцы захватили всю Европу, дошли до Москвы и Сталинграда, погибло столько людей, что... Увидев бегущую, от угрозы Мирабелу фашисты заржали, открыли огонь, по босым девичьим ногам. Попали! Девушка подкосилась, и упала. Конечно, её настигли, но Мирабела успела, перезарядив на ходу автомат, дать очередь в упор. При этом девчонка воскликнула:

- Вот вас за Родину!

Как исказились их рожи, испитые с явными следами вырождения. Четыре гитлеровца упало, но пятый молодчик сумел уклониться, и врезал изможденной курсантке прикладом в висок. Мирабела отключилась.

Очнулась девушка уже ночью, висок мучительно ныл, а сама она привязана к дереву. Мирабела опустила глаза и смутилась, она была почти нагой, лишь в трусиках. Рядом у костра сидели фашисты, они пили и гнусно смеялись. Главный, видимо офицер прорычал по-немецки:

- Жаль что мужик, что был с это бабой подох, его бы у нее на глазах помучили бы.

Другой фашист буркнул:

- Зато златовласа с нами, есть с кем позабавица!

Мирабела вскрикнула:

- Врете, Николай жив!

Офицеры с эмблемами молний, что означало СС, поднялись, словно волосы на голове последнего труса. Завыли:

- Ого, смотри краля, проснулась!

- Вот шлюха, уже хочет немецкого хрена!

Два главных офицера подошли к Мирабеле и спросили:

- Наш священный немецкий язык знаешь!

Девушка гордо ответила по-немецки:

- Я хорошо знаю русский язык, а ваша речь, это кваканье лягушки, и блеянье осла. Мне даже противно поганить, этим лепетом свои уста.

Младший офицер выхватил кинжал, замахнулся, но старший офицер удержал его:

- Нет! Неужели ты не понимаешь, эта русская как раз и хочет того, чтобы спровоцировать нас на убийство. Ведь в этом случае ей смерть будет быстрой и легкой. А так мы её буквально разберем по косточкам, по всем правилам искусства палача.

Немцы загалдели:

- Давай быстрее, прямо сейчас разберем шлюху!

Старший офицер, майор СС кивнул:

- Что же немного попугаем, но сегодня она не умрет! Столько лучших, парней арийцев замочила комиссарша. Будет умирать медленно и мучительно.

Младший офицер, лейтенант СС спросил:

- С чего начнем?

Майор предложил:

- Жаровни! Причем с жирком, как положено с котлетами.

Немцы захихикали, стали непристойно показывать пальцами:

- А может и это ей сделать!