Глубокий и длиннющий овраг не сразу и давно засыпали, и теперь на этом самом месте большими синими окнами сияет центральный офис «Газпрома», к воротам которого и подъехал тот самый «Мерседес» с Тверской. Алексей Борисович встречал Роберто в своем большом кабинете, украшенном по случаю приезда тренера атрибутами зенитовской славы. Эта встреча, в преддверии подписания контракта в Петербурге, служила некоей финансовой гарантией руководства концерна не столько по обязательствам личного контракта недешевого тренера, сколько тех больших платежей, которые, как казалось, стоило только произвести, чтобы сразу, в один миг, команда преобразилась почти до неузнаваемости. Большая сумма личного контракта Манчини в прессе и на телевидении долго, как раньше, не муссировалась, – какая разница, четыре, пять или шесть миллионов, – народ привык к посильным тратам толстосума в лице мирового гиганта. Да и не было это заоблачным рекордом – история российского футбола уже знавала гораздо более высокие суммы тренерских контрактов. Всех интересовало другое: кого приведет с собой этот менеджер, именно так его именовали в Англии, когда он работал с «Манчестер Сити» и характерной чертой его деятельности являлась покупка для команды все новых и новых недешевых звезд и его способность добиваться с ними высоких результатов. Этот тренер «Зениту» нужен был, как воздух, потому что амбиции тренера можно было сравнить лишь с амбициями самого концерна «Газпром», который, по словам буржуазной прессы, был готов подмять под себя в том числе и всю Западную Европу.

Так уж, видимо, сошлось, что мое знакомство с «Зенитом», в том числе и тесное сотрудничество с этим клубом, состоялось именно тогда, когда в начале 2006 года владелец и одновременно председатель совета директоров этого популярного клуба удачно продал его структурам Газпрома.

Однако, если быть предельно точным, то знакомство это произошло несколько раньше, когда моему доброму другу и коллеге по бизнесу Константину Сергеевичу Сарсания пришло в голову познакомить меня, заместителя директора фирмы в ОАО «Совинтерспорт», с Давидом Трактовенко, с которым, как оказалось, у Константина давно сложились теплые, как деловые, так и личные, отношения.

– А кто это такой? – спросил я Костю, пожимая в нерешительности плечами, стараясь вспомнить эту фамилию.

– Володя, ну ты даешь! – воскликнул Костя, обильно потея в тот жаркий московский день, стоя на солнцепёке у входа в особняк, где располагался наш офис. – Между прочим, это крупная величина в финансовом бизнесе Петербурга. Они с Коганом вместе. Тебе-то не знать! Ты же работал с Чемезовым и Путина, когда он был вице-мэром, встречал в стенах вашего особняка.

Я старался красноречиво молчать, чтобы окончательно не прослыть в глазах Константина полным невеждой. Тем не менее, Костя продолжал смотреть на меня с недоверием и, сделав многозначительную паузу, произнес:

– Ты же сам закончил финансовый институт, успел поработать в ВТБ, пять лет в Ливии прожил-работал по линии Газпрома! Ты обязан знать таких людей!

Его слова звучали упреком. Я хотел оправдяться.

– Послушай, когда я работал в Ливии на строительстве газопровода Брега-Миссурата по линии МВТ, таких организаций, как Газпром, еще и в помине не было. Был «Союззагрангаз».

Я бросил взгляд на Костю и спросил:

– А что, этот Трактовенко тоже работал за границей по линии «Союззагрангаза»?

– Да иди ты к черту со своими расспросами, – возмутился Константин. – Нигде он за границей не работал. Только в Афганистане служил офицером после окончания финансово-экономического института. Ты ведь тоже, по-моему, служил в тех краях?

– Нет, – ответил я, – мой младший брат там служил, а я только на границе с Афганистаном служил офицером, – два года занимался отправкой наших раненых и отвечал за «Груз-200». Но это было-то когда? Еще в 81-м году!

– Ну вот, – Костя развел в стороны свои мощные руки. – И он в то самое время, по-моему, там был. Я забыл, ты с какого года?

– С 56-го.

– И он тоже с 56-го! – почему-то обрадовано воскликнул Костя. – Вот, видишь, вы ровесники, одну специальность осваивали и в армии в одном должно быть округе служили, только он из Питера, а ты из Москвы.

– Ну ладно, – сказал я, – пусть так, а о чем, собственно, речь?

– Дело в том, что он владелец клуба «Зенит», хочет купить опорного полузащитника, молодого и опытного, желательно, игрока сборной, но, чтобы было не дорого.

– Понятно, что не дорого, – с иронией заметил я. – в противном случае, ты бы к другим обратился.

– Ладно тебе, прекращай, – буркнул Костя недовольно.

– Желание его понятно, да где же такого найдешь, – сказал я, глядя Косте в его большие, по – женски выразительные глаза с длинными ресницами. – Я уже слышал, что «Зениту» Райана Гиггза подавай или, еще круче, Руд Ван Нистелроя.

После моих слов Константин Сарсания широко улыбнулся.

– У «Зенита» денег на них нет, да и к Петржеле, которого взяли с моей помощью, они не поедут. Тут нужен другой тренер. Это все больше благие пожелания болельщиков. Гиггзу тридцать третий пошел, он еще «попылит» года три-четыре, но точно не у нас в клубе, а про Ван Нистелроя даже говорить не хочу, не по Сеньке шапка, и неважно, что он был долго травмирован и скоро ему тридцать. Давай рассуждать реально.

– Согласен, – сказал я, вздохнув не без сожаления.

– Ты сам как считаешь, – спросил Сарсания, – в Корее можно попробовать поискать? Давид дал добро. Ему эта идея показалась интересной. Давай, сейчас прямо позвони своим агентам, пусть пошустрят, может, кто на примете есть.

Мы поднялись в мой кабинет, и я набрал номер в Сеуле. Там был уже вечер, но рабочий день, к счастью, еще не закончился.

Чой Хо Кью – так звали известного южнокорейского футбольного агента, который успешно продвигал на азиатском рынке российских и украинских футболистов. Он взял трубку и со смехом спросил меня:

– У вас что, в России деньги на футболистов появились?

Я не отреагировал на ироничный тон и серьёзно ответил:

– Главное – у нас в стране наконец появился хозяин клуба, который выразил желание иметь у себя в команде хорошего корейского футболиста, а конкретно – центрального полузащитника.

Чой немного подумал и сказал, что сам перезвонит мне через пару минут. Он действительно перезвонил так быстро, что мы с Константином даже не успели выпить по чашке кофе. Корейский агент возбужденным голосом сообщил, что у них на примете есть один игрок, ему полных 25 лет, он игрок сборной и даже успел сыграть за нее 15 игр, и, – добавил он торжествующе, – этого футболиста в сборную привел сам Гус Хиддинк, правда, в основу тот попадал далеко не всегда, потому что был еще молодым, – добавил он в заключение.

У Константина засветились глаза.

– Спроси, а сколько стоит? – Нетерпеливо твердил, стоя рядом со мной, селекционер «Зенита».

Я задал вопрос о цене.

Чой, не долго думая, сказал, что если повезет, можно за полмиллиона долларов купить со всеми правами.

Я озвучил ответ, хотя чувствовал, как Костя дышал у моего уха, прислонив лицо к трубке.

– Это хорошо, – одобрительно закивал головой он и взволнованно выпалил: – А за триста пятьдесят, спроси, не отдадут?

Я снова прильнул к трубке.

– Чой говорит, что надо на месте попытаться, но, возможно, придется основательно поторговаться.

Не теряя времени, Константин позвонил в Петербург Трактовенко.

– Давид Исаакович, есть в Корее хорошая кандидатура, думаю, как раз то, что вы хотите, но надо лететь и смотреть на месте.

– Лети, – распорядился Трактовенко. – Да и прихвати с собой нашего селекционера Сашу Бокия. У него хороший экспертный глаз.

Неделя ушла на оформление приглашения и визы в Корею, а тем временем Константин повез меня знакомиться с Трактовенко в Петербург. Давид Исаакович принял нас в своем банке. В его уютном кабинете нас ждали Черкасов и Бокий. Трактовенко объяснил, почему он хотел взять именно корейского футболиста, и подтвердил, что на его покупку у клуба найдутся средства, но далеко не значительные. Максимум, на что можно рассчитывать, так это триста пятьдесят тысяч, о чем раньше и говорил Костя. Это при том, что по личному контракту футболиста расходы были более, чем скромные: не более десяти тысяч долларов в месяц.