- Что, какой дым? – Девушка рассмотрела направление дыма, - это что, горит наша церковь? Нет, это точно не я.

- Довольно странное стечение обстоятельств, не находите? - Сообщил Витарр.

- Послушайте, - перебила я спорящих, - вчера Алена, рассказала мне ужасную историю. Ее отец хочет выдать Алену замуж за сына борона этого поселка. Она ненавидит этого парня, и хочет сбежать. А сегодня тот парень, которого я увидела утром, ударил ее по лицу, за то, что она пошла в лес на охоту.

- Ты хочешь сказать, что она попросилась к нам в попутчики, чтобы сбежать отсюда?

- Именно, Сэм.

- И в отместку своему будущему мужу она подожгла церковь?

- Нет, я этого не делала, я стояла здесь, ждала вас, зачем мне поджигать церковь? – Возмутилась Алена.

- В любом случае, нам лучше уезжать из этого места, да побыстрее, чтобы нас не обвинили как поджигателей, - сообщил Витарр.

- Хорошо, но лучше бы тебе вернуться домой. Это большая ответственность. Твой отец был очень гостеприимен, не хотелось бы подводить его, - сказал Сэм.

- Назад я не вернусь, хоть увольте, - Алена села на свою рыже-пегую лошадь, снаряженную всем необходимым. - Поехали.

На холме стало видно, как деревенские жители пытаются потушить деревянную церквушку, но огонь полыхал все сильнее.

Мы удалялись все дальше от деревни, Дыма уже не было видно, похоже местным все же удалось потушить пожар. По тракту нам попадалось множество озер и прудов, рыбаки оккупировали почти все водоемы. Алена пристрелила кролика пробегавшего через тракт. С одного выстрела девушка попала животному точно в голову, кролик лег замертво. Было решено устроить обед. Мы остановились под большим дубом, тень его давала нам защиту от палящего солнца.

Сэм разжег костер, пока охотница свежевала кролика. После всех приготовлений, крольчатина прожарилась и была поделена на четыре человека. Я наелась одним лишь окороком, остальным этого было мало. Мужская часть компании и девушка довели свой обед печеным на углях картофелем.

Оставшуюся часть пути, до вечерних сумерек, Витарр перебирал аккорды на гитаре, одновременно ведя лошадь по тракту. Музыкант вызывал наше удивление своим точным звукоизвлечением, даже когда дорога была не ровной.

Смеркалось, и мы сделали привал у одного живописного озера недалеко от тракта. Водная гладь была кристально чистой. Казалось, через воду можно увидеть самое глубокое его дно. Мы ели запеченный картофель возле костра, слушая рассказы Витарра.

- Витарр, почему ты покинул свою родину? – Спросила Алена.

- Правильнее сказать из-за кого я ее покинул. - Музыкант закурил трубку, - Я родился в деревне близ Орло. Мой отец заставлял нас с моей младшей сестрой ходить в церковь каждое воскресенье. В единственный выходной, когда хотелось выспаться после школы, мы слушали проповеди нашего священника. Все правила в доме должны были безукоризненно соблюдаться. Отец бил меня розгами за любую оплошность. Когда я заступался за сестру, то получал удары за нее в удвоенном количестве. Я стал старше, отец сменил розги на кулаки. Однажды, играя на гитаре допоздна с друзьями, я вернулся домой поздно. Отец избил меня так сильно, что я не мог встать с постели целый день. Он запретил мне играть на гитаре, и велел продать, но я спрятал ее, и играл когда оставался один.

- Так продолжалось до моих шестнадцати лет. Мать вернулась с работы раньше, и увидела, как я играл на гитаре для моей сестры. Отец был просто вне себя от ярости, он утверждал, что этот музыкальный инструмент создал дьявол, и велел мне его сжечь вечером, после молитвы. Я предупредил сестру, что сбегу из дома. Она пыталась отговорить меня, но я был уверен, и попрощался с ней - пожелал найти достойного доброго мужа.

- Вечером, на семейном совете в нашем дворе, я стоял у приготовленного костра, на котором лежала моя гитара. Отец прочел молитву, и заставил сделать тоже самое. Я подошел к костру со спичками. Все выли уверены, что я зажгу костер; но я остановился и сказал – «Аве Бегерис!». Никогда не забуду выражение лица моего отца. Я взял гитару и убежал в лес. Отец сыпал проклятиями, мать ревела, а сестра махала мне рукой. Я запомнил ее улыбку, как же не хотелось оставлять мою сестру на пожирание этим монстрам. – Витарр сделал большую затяжку, и закашлял.

- Вот уж не думала, что в Ютландии исповедуют светоучение, еще так рьяно, - сообщила Алена.

- Кто-то прогуливал уроки истории, - Витарр хихикнул. - Несколько веков назад, у нас была своя свободная религия. Кто хотел, мог верить во все, что угодно, либо не верить вообще. Главным для человека были боевые заслуги, верность своим собратьям, верность жены и уважение друзей. Все изменилось с приходом южан. Как в древности ютландцы, осаждавшие отдаленные земли южан на своих торкаррах, светоученцы приплыли на больших кораблях. Южане стали насильно обращать каждого свободного человека в свою веру, отказ от принятия новой религии означал смерть. - Витарр, затянул трубку, и задумался.

- И ты пятнадцать лет ездил по свету, даже не навещал родных? – Спросила девушка.

- Ну, конечно же, я навестил их, однажды. - Витарр сделала затяжку. - Пять лет я ездил от Орло до Юринбурга, зарабатывал себе на жизнь. По-началу мне не хватало даже на пропитание, я с трудом пережил зиму. Но на следующее лето я уже обзавелся связями в двух столицах, и начал продавать афирский гортиш. Сначала немного, но потом я стал основным поставщиком гортиша в Орло. Деньги стали течь ручьем. На пятый год, я решил отвезти заработанные деньги семье, большую часть я хотел отдать сестре. То, что ждало дома, вывело меня из колеи.

- Я встретил дома мать, она выглядела бледной и сильно постаревшей. Мама рассказала, что моя младшая сестра сбежала через год после моего ухода. Ее изнасиловали и убили наркоманы в Орло, те самые, кому я продавал свой гортиш. - Музыкант сделал глубокий затяг. - Мой отец поехал в Орло, чтобы отыскать тех убийц, и нашел их – он был осужден за убийства тех наркоманов и приговорен к висельнице. Все письма, которые я писал своей умершей сестре, читала моя мать. Моя старушка сказала, что я попаду в ад, и лишь покаяние господу может дать мне второй шанс искупить свои грехи в следующей жизни. Я передал свои нажитки матери и посетил могилу сестры. Я дал ей обещание, что буду зарабатывать на жизнь отныне честно.

- Слишком жестокий урок, - сказала Алена.

- Очень страшно пережить такое, - сообщила я.

- На следующий год я порвал все свои связи с преступным миром. Я собрал свою группу и поехал в Юринбург. Мы познакомились еще в первую зиму, когда я давал небольшие сольные выступления, чтобы не умереть с голоду. В Юринбурге мы выступали в тавернах, сначала за гроши. Позже мы добились признания, и организовали свой первый концерт в ровийском театре при музыкальной академии. Зрители младшего возраста ликовали, и даже пытались забраться к нам на сцену. После этого концерта нам запретили появляться в театре. Но мы нашли поддержку среди некоторых влиятельных людей. Восемь лет мы гастролировали от Орло до Лордана, и обрели достаточную популярность среди рабочих слоев населения. – Музыкант затянулся трубкой и задумался.

- Что произошло потом? – прервал Сэм.

- Потом… позже наш барабанщик умер от передоза гортишем. Через месяц полиция Эмилии арестовала нашего скрипача за внебрачную связь с юной дамой. Контрабасиста церковь обвинила в богохульстве, когда он измазал икону святого мученика Архипа своими испражнениями прямо в церкви. Я же спустил все наши сбережения в казино, и поехал на юг. А уже на юге я встретил вас, брата и сестру, едущих в Ривдан, и позже одна особа сбежала от своего отца, когда кто-то поджег церковь.