В чём-то наши желания совпали. Вы хотели, чтобы витрины моего магазина разбились? Я — тоже, только чтобы они при этом брызнули осколками наружу. Из динамиков под потолком снова полилась музыка, та же, что играла в моей голове, эти слова просились, срывались с моих губ, и в то мгновение, когда мои незваные гости увидели меня, и поняли, что их ждёт, но ещё не успели даже дёрнуться в сторону эти слова прозвучали. Мы сказали их вместе — я и Тиль Линдеманн в моей аудиосистеме — а нам вторили сотни, тысячи стволов: «Feuer frei!»
========== Глава 12. Психолог. ==========
Комментарий к Глава 12. Психолог.
Что-то мне совсем перестало быть жалко ГГ, а его уже давно пора выводить из болотца привычной зоны комфорта…
Короче, внезапный триггер ворнинг: депрессия, членодевки, изнасилование. Бедный-бедный ГГ.
Всё-таки прав был товарищ Бродский. На многие и многие дни после отгремевшей череды визитов и разборок его строки о комнате стали моим девизом.
«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.»
Входная дверь моего дома оставалась заперта, портал деактивирован, с теми людьми, что отстраивали после погрома мой магазинчик, я о общался только в информсети, так же заказывал еду и питьё — деньги позволяли. На улицу не хотелось. Пару дней и ночей — особенно ночей — за окном гудели сирены, слышалась трескотня автоматов, крики и взрывы, потом всё стихло. Желание горожан спокойно спать и ходить по улицам вкупе с решимостью «революционеров» пострадать за благое дело оказались куда сильнее жажды перемен. По инфосети совсем недавно транслировали показательный процесс над главарями — я не смотрел. Не было желания.
Госпожа куратор не держала на меня зла, я знал это, просто как данность, априорный факт, но разговора со мной она не искала, да и мне нечего было ей сказать. Требовать извинений глупо: на своей территории Найт была в своём праве. Извиняться самому не за что: я был в своём. Шли дни.
Моего «гостя» и его ближайших соратников приговорили к разнообразнейшим пыткам и многократной смерти. Бывает. Я не сочувствовал им и не испытывал никакой вины за то, к чему привёл этих людей их свободный выбор. Не моё дело. Не жаль.
Годовщина нашего пребывания в этом мире подкралась неожиданно. Госпожа куратор разослала приглашения, потом напоминания… В моём почтовом ящике накопилось открыток пять на эту тему. Я так и не пошёл. Сказался больным — и не пошёл.
Дорогие друзья, кажется, Ира и Гром, решили меня «повеселить» и направили к моему дому дюжину девиц, «работниц эскорт-услуг». Пришлось высунуться из окна и хлопнуть по блядям из гранатомёта. Шум прекратился.
Выплатил штраф за нарушение общественного порядка. Мелочь какая.
Задумал застрелиться. Не решился. Не смог. Пальнул в потолок — и всё.
Пробовал ещё раз. Смог. Проснулся опять. Ну да — мы же и так в аду. Тут так просто не умрёшь.
Перестал заказывать на дом алкоголь. Бухло закончилось. Быстро это оно…
Это — депрессия? Книги говорили, что да. Умники в инфосети утверждали то же самое, и в конце концов я сдался: велел зеркалу вывести список психологических консультаций и практикующих мозгоправов, начал читать отзывы. Дорого (деньги как таковые проблемой для меня давно уже не были, но жаба давила), долго, «требует работы над собой», а тут видно, что рекомендации «посетителей» заказные и написаны в ближайшем рекламном агентстве… И посреди всего этого безобразия — Настя. Забавная блондиночка Настя, которая, если память мне не изменяет, пришла сюда том же корабле, что и я. Ценник либеральнейший среди хороших, отзывы положительные, хотя и слегка уклончивые. «Возвращение воли к жизни за одно занятие» гласил рекламный слоган. Я запросил соединение, зеркало моргнуло и выдало мне изображение смиренной секретарши, охотно записавшей меня на вечер ближайшего вторника.
Ближайший вторник, к слову, настал до смешного скоро. Напоминание о запланированном визите, недолгие муки выбора костюма по погоде… Такое. Уже перед выходом я вспомнил о новой игрушке, купленной после моего неудачного разговора с госпожой куратором, контейнере с быстродействующим ядом, позволяющим вернуться домой по первому желанию. Маленькая чёрная ампула лежала в моей ладони, а я смотрел на неё, снова и снова проигрывая в голове инструкцию по применению, но не мог набраться решимости.
«Вложите капсулу в ротовую полость таким образом, чтобы не повредить её при разговоре или приёме пищи, но, в случае необходимости Вам удалось раскусить оболочку или раздавить её языком. Подождите три — пять минут, пока оболочка закрепится на слизистой. Рекомендуем размещать ампулы нашего производства за щекой возле т.н. зубов мудрости…»
— Люди, вы верите в удачу? — проорал за окном бродячий торговец или лотерейщик.
— Не верю, — грустно напомнил я самому себе и решительно закинул в рот заготовленную отраву. Щёку обожгло, когда ампула начала прорастать прямо в слизистую, но так и должно было быть. Теперь, куда бы ни занесла меня судьба, я быстро смогу вернуться в случае неприятностей. С менее серьёзными проблемами должен помочь пистолет, спрятанный в поясной кобуре и прикрытый завесой невидимости. Пора!
Где находится «клиника» я не знал — посетителей принимали только через портал, гарантируя анонимность, и этим Настенька-психолог уже с порога располагала к себе. В комнате было чисто и светло, но скудная мебель (пара пуфиков, кушетка да непонятный мне агрегат из двух стоящих в метре друг от друга столбов с отверстиями на уровне плеч и загадочными для меня кристалльчиками-зеркальцами-антенночками-мониторчиками), пружинящий под ногами пол и обитые чем-то мягким стены тоже порядком настораживали. Настя уже была внутри — со строгой папочкой и белым халатом, накинутым поверх джинсов и майки она больше напоминала студентку медицинского ВУЗа, вышедшую покурить, чем дорогостоящего специалиста по возвращению воли к жизни.
— Са-а-а-ашка! Сколько лет, сколько зим! — воскликнула она радостно при виде меня, — А чего у Найт на вечеринке не был?
— Привет, — только и выдавил я, продолжая озираться, — да… Настроения что-то не было.
— Точно, ты ж лечиться, — осадила девушка сама себя.
— И вправду за один сеанс исцеляе… те? — поинтересовался я нерешительно, не зная вдобавок, обращаться к своей знакомой (не такой уж и близкой, надо признать), на «Вы» или на «ты». Она подошла ко мне, крепко обняла и прошептала на ухо, тихо-тихо:
— Я полагаюсь на волю случая. Тех, кому я не могу помочь моими методиками, судьба злодейка ко мне не приведёт.
— Уверена?
— До сих пор ни разу не ошиблась! — девица рассмеялась, — устроим посиделки, чаепития и воспоминания о том, как весело было стрелять по крылатым, или сразу приступим к работе?
— Наверное, всё-таки… Сначала дела, — предположил я неуверенно.
— Окей! Славненько! — Анастасия не переставала сиять, — в таком случае сразу же и приступим. Пока работаем, будем на «Вы», хорошо?
— Наверное…
— Отлично, последняя формальность: нужна Ваша подпись вот тут.
— Форма отказа от претензий? — спросил я, читая шапку протянутого мне бланка.
— Да. Наши методы терапии достаточно радикальны, и могут включать различные действия, вплоть до оскорблений или интенсивных болевых воздействий, в зависимости от глубины подсознательных проблем пациента.
Я подписал и протянул бланк Насте. Она быстро вложила бумагу в свою папочку и улыбнулась мне.
— Начинаем. Следуйте моим инструкциям, пожалуйста.
— Я весь — внимание.
— Для начала нужно провести сканирование. Видите вон те две колонны? — она указала на незнакомый мне прибор, стоявший напротив.
— Вижу.
— Отлично! Это своего рода сканер или тестер, как Вам удобнее. Он мог бы выглядеть и работать как угодно, но мне нравится именно такая форма, надеюсь она покажется удобной и Вам. Сейчас Вы должны встать между этих столбиков, и положить руки на сенсоры — видите там углубления, внутри которых пластинки с рисунком ладони?
