Работаю я в архитектурно-строительной организации. Изначально я сюда устраивалась на место младшего архитектора. Мой выбор профессии был совершенно не оригинален, а элементарно предопределялся наследственностью: родной отец сделал карьеру в сфере строительства, в то время как мама добилась больших успехов в качестве дизайнера по интерьерам. Я с детства неплохо рисовала, в школе преуспела в черчении и закономерно стала студенткой архитектурного факультета Строительной академии.

Училась я довольно посредственно, разве что без хвостов. Мои творческие способности оказались весьма скромными, фантазия ограниченной, вдохновение заставляло себя ждать, в основном, напрасно. Преподаватели, правда, всегда отмечали мои проекты за продуманность, основательность и рациональность. Я никогда не допускала глупых просчетов, не забывала про санитарные требования и пожарную безопасность, учитывала сочетание строительных материалов и легко удерживала в голове многое из того, что мои более одаренные сокурсники постоянно упускали из виду.

На первую работу я устроилась сама, помогло великолепное знание компьютера. Однако приютившая меня архитектурная мастерская уже через полтора года прекратила свое существование. Главный архитектор сетовал на расплодившихся конкурентов, совершенно, на мой взгляд, напрасно. Просто-напросто дело было организовано бестолково: отсутствовало какое бы то ни было стратегическое планирование, не было ориентации на потребности клиента. Мы хватались за дорогостоящие проекты, не учитывая собственные издержки, наша реклама, впечатляющая спецэффектами, не содержала внятной информации, удобство и комфорт зачастую приносились в жертву творческому самовыражению архитекторов и дизайнеров.

Со следующей работой помог отец, и у меня в связи с этим даже развился комплекс неполноценности. Я пришла к выводу, что я полная бездарность, что мой выбор профессии был ошибочен и самореализация в этой жизни мне не светит. А что еще я могла тогда думать, учитывая факт, что руководству фирмы папочка меня просто навязал, используя какие-то свои рычаги давления. Он, само собой, в этом не признался, но мне не стоило большого труда выяснить, что должности младшего архитектора в компании никогда не существовало и потребность в подобном работнике также отсутствовала.

Архитекторы, в количестве шести человек, восприняли мое появление с философским спокойствием и быстро нашли применение новой сотруднице. Я организовывала встречи с заказчиками, утрясала детали, следила за сметами и моталась между отделами. И вот тут-то прорезался долгожданный талант. Мои не слишком ценимые в творческой среде достоинства, такие как рационализм, реализм, трезвый взгляд и неизменное спокойствие, стали быстро приносить дивиденды. Руководство сделало свои выводы, и вскоре меня назначили координатором проектов (опять же новая должность для организации), а не так давно я стала гордо именоваться заместителем директора по работе с клиентами.

Попытаюсь объяснить, чем же именно я занимаюсь. Приходит, допустим, свежеразбогатевший заказчик, желающий с нашей помощью построить дом. Спрашивается, какой именно дом? И клиент начинает размахивать руками, описывая, каким шикарным, удобным, красивым и впечатляющим он представляет дом своей мечты. Да, забыла сказать, руками он размахивает перед архитектором. Архитектор начинает задавать конкретные вопросы, сыплет терминами, выступает с предложениями, предлагает варианты… На этой стадии заказчик частенько теряется, путается в показаниях и в результате сам не понимает, а в последствии даже и не помнит, на что именно дает добро. Подготавливается проект, подписываются документы, начинается строительство. И вот, когда значительная часть работы уже сделана, заказчика вдруг осеняет, что в мечтах ему виделось совершенно другое жилище. А поскольку он платит деньги, то имеет право требовать переделок и изменений.

Конечно, можно такому заказчику заткнуть пасть документами, на которых красуется его собственноручная подпись, но что мы тогда получим в результате? С одной стороны, деньги за выполненную работу, с другой – неудовлетворенного клиента, способного создать нам антирекламу. К тому же от всех переделок отвертеться невозможно, как следствие возрастают издержки, тратятся время и нервы…

Но все это только в теории. На практике наша фирма подобных трудностей не испытывает. А все потому, что у нашей фирмы есть я! Да ладно, могу я немного погордиться? Честное слово, я не так уж часто это делаю.

Итак, сперва я сама встречаюсь с заказчиком, выслушиваю его пожелания, выясняю, насколько он ориентируется в сфере строительства и дизайна, прикидываю предварительную смету. На основании полученной информации я выбираю наиболее подходящего архитектора. На первой встрече клиента и архитектора я также присутствую в обязательном порядке, выполняя функции психолога и переводчика. Далее следуют неоднократные выезды на объект строительства или перепланировки, консультации с юристами, бережное погружение заказчика в мир отделочных материалов…

Не буду особо углубляться в детали, но смею уверить: на протяжении всей работы над заказом клиент пребывает в твердом убеждении, что все совершается исключительно в соответствии с его вкусом, желаниями и капризами. Таким образом, в итоге мы имеем строгое следование плану работ, не вылезаем из сметы, а главное – наш заказчик всем доволен, хвалит нас на каждом углу и привлекает нам новых клиентов.

Сегодня утром я как-то особенно обессилела. Хотя что тут удивительного – понедельник. Зевая во весь рот, я причесываюсь и с тоской поглядываю на кофеварку. Ну почему этот агрегат не управляется с помощью пульта? В голове проносится восхитительное видение: я, не вставая с места, нажимаю кнопку, и через пару минут чашечка из белого фарфора, полная ароматного напитка, планирует прямо на мой стол. И даже – высший уровень фантастики – не заливает бумаги.

– Я слышал, здесь угощают кофе? – раздается голос от двери. Ну надо же, Костик! Вернулся из командировки и первым делом – к любимому начальству. Более чем кстати.

– Кофе здесь не угощают, а дают за тяжкие труды, – уточняю я, кивая на свою пустую чашку.

– Понял! Айн момент!

Костик устраивается перед кофеваркой и ловко готовит две порции напитка, черный себе и капучино мне.

– Так еще лучше, чем с пультом, – бормочу я, с удовлетворением созерцая пышную молочную шапку. Вдыхаю аромат корицы и прихожу к выводу, что даже по понедельникам жизнь вполне терпима.

Костик – инженер, занимается в основном электрикой. Мы подружились еще в те времена, когда я сидела с архитекторами. Мне нравятся его оптимизм, чувство юмора, некоторое легкомыслие, энергичность и живой темперамент. Не знаю, что он нашел во мне, но как-то так сложилось, что среди всех сотрудников мы неизменно в любых обстоятельствах предпочитаем общество друг друга. Естественно, о нас активно сплетничали, пока не устали. Впрочем, я не знаю, устали или нет – меня это мало интересует. Я старше Костика на четыре года и никогда не смотрела на него как на объект для возможного романа. С его стороны амурные поползновения также отсутствовали. Мы просто дружим, и тем, кто не может подобное переварить, я готова выразить свои соболезнования.

Костик рассказывает о командировке и убегает на свое рабочее место. В десять у меня встреча с заказчиком, я благополучно завершаю её ближе к двенадцати, возвращаюсь в кабинет и обнаруживаю на сотовом пять пропущенных вызовов. Все пять от Сентябринки.

Через двадцать минут, побив собственный рекорд скорости, я уже паркуюсь у подъезда. Влетаю в квартиру и оцениваю обстановку. Юля, притихшая, бледная и чисто умытая, ссутулилась на диване, взбудораженная Сентябрина примостилась рядом на пуфике, а на журнальном столике между ними в изобилии представлены антидепрессанты: мороженое, конфеты, кофе и даже свежеприготовленный горячий шоколад.

– Я её пока особо не расспрашивала, – шепчет Сентябрина, разливая напиток по кружкам. – Чтобы ей не пришлось несколько раз пересказывать.