– Информация получена от Миши. Имени твоего хахаля он не знает, – добавляет Майя.
Я продолжаю безмолвствовать.
– У тебя есть хоть какие-то соображения? – не выдерживает Майя. – Почему про тебя сплетничали? Что у вас говорили про Железнова? Включай, наконец, мозги, напрягай память!
Я медленно втягиваю воздух, делаю глубокий выдох и послушно пытаюсь сосредоточиться. Даже зажмуриваюсь от усердия.
Сплетни. Обо мне ходили сплетни. Но я, честное слово, ничего об этом не знаю! Ни разу не замечала ни косых взглядов, ни кривых ухмылок, в родном отделе все были ко мне весьма доброжелательны, при контактах с работниками из других подразделений проблем не возникало… Конечно, это не показатель, ведь многие смотрят на трудоустройство «по знакомству» снисходительно. Обсудить нечто подобное в обеденный перерыв с сослуживцами – самое милое дело, а шпынять объект протекции совсем не обязательно. К тому же, если покровитель обладает влиянием, с его подопечным никто не рискнет портить отношения. А мой мифический любовник, судя по всему, из довольно высоких сфер, раз Железнов на него зуб имеет.
Подождите, это что же такое получается? Кретин Железнов вышвырнул меня с работы из-за беспочвенных слухов?
Я испускаю сдавленное рычание и подвожу итог своим размышлениям:
– Никто и никогда в моем присутствии не намекал мне на то, что я получила работу по блату. Я отправляла в «Атлант» резюме, сперва они не отреагировали, но потом пригласили на собеседование. Я встречалась с дамой из кадров и с начальницей юридического отдела. Через неделю после этого мне предложили должность. Но, как известно, для возникновения сплетен никакой фактической базы и не нужно: один предположит, другой подхватит, третий выдаст за непреложную истину… Если Железнов в своих поступках руководствуется такими мотивами как месть, а смутные слухи путает с достоверной информацией, то, значит, он полный болван и ничтожество, и я рада, что не буду работать под его руководством! – я завершаю торжественную речь негодующим фырканьем.
Сентябрина смотрит на меня с уважением, а вот Майя, кажется, не слишком впечатлена.
– Не забывай, что это – всего лишь одна из версий, возможно, абсолютный мыльный пузырь, – начинает она, протягивая мне пиво. – К тому же не все так просто.
– То есть? – не понимаю я.
– Слушай, тетя Фрося с тетей Зосей из соседнего отдела могли сколько угодно перемывать тебе кости, но вряд ли Железнов при этом составлял им компанию. Или в высоких кругах тоже ходили о тебе сплетни? Что-то с трудом верится…
Сперва я не улавливаю Майину мыль, что весьма печально характеризует мое умственное состояние, потом до меня доходит.
– Ты права, – признаю я. – Допустим, есть человек, которому Железнов хочет за что-то отомстить. И этого же человека по неизвестной причине записали мне в любовники. Но как именно Железнов мог ознакомиться со слухами, гуляющими по нашей конторе?
– Ты меня спрашиваешь? – интересуется Майя.
– Нет, космос.
– Подождите, я не поняла, – встревает Сентябрина. – Так он существует?
– Космос? – ошарашенно поворачиваюсь я к ней.
– При чем тут космос? Твой покровитель!
– Я полагаю, что Юле инкриминируют связь с кем-то конкретным, – вносит ясность Майя. – В пользу этой версии говорят слухи о мести Железнова. Выдумать для красивой молодой женщины наличие папика – это одно, но нафантазировать конфликт с несуществующим персонажем как мотив для увольнения – уже перебор.
– А может и нет, – возражаю я. – Смотри, что получается. Железнов у нас только что появился, и дня толком не проработал. Откуда, скажи на милость, кто-то в «Атланте» может знать про его конфликты с кем бы то ни было? В прошлый четверг Железнова только ленивый не обсуждал, и никто ни о чем подобном не заикался!
– Да, действительно, – хмурится Майя. – И когда бы он вообще успел испортить с кем-то отношения? Твой мифический любовник что, москвич?
– Ага, еще скажи немец! – вскидываюсь я и поясняю: – Железнов до не давних пор в Германии работал. Только недавно в Россию вернулся, специально для работы в «Атланте».
– Я сдаюсь, – разводит руками Майя. – Предлагаю обсуждение вопроса временно свернуть. Завтра постараемся раздобыть побольше информации…
– Юль, а ты точно уверена, что тебе никто не покровительствовал? – с невинным видом вопрошает Сентябрина.
Я хлопаю глазами, Майя замирает с открытым ртом. А Сентябрина как ни в чем не бывало развивает свою мысль:
– На прошлой работе ты же постоянно контактировала с разными высокими начальниками! Кто-то из них мог где-то что-то сказать…
Майя в изнеможении закрывает глаза и обхватывает руками голову.
– С какой стати кто-то бы стал за меня просить, – растерянно лепечу я. Майя тут же реагирует на нотки неуверенности в моем голосе.
–Ты действительно допускаешь мысль, что какой-то старпер бескорыстно за тебя похлопотал и деликатно отошел в сторонку? – рявкает она.
– Почему старпер?
– Мы уже определились с тем, что твой благодетель должен занимать высокий пост. Вряд ли он свеж и молод.
– Железнов относительно молодой, – не к месту замечаю я.
– Хорошо, – раздраженно соглашается Майя. – Благодетель среднего возраста.
– Да не было никакого благодетеля! – ору я.
– Вот теперь верю. Почти.
Я обиженно поджимаю губы, но Майя, не обращая внимания на мои оскорбленные чувства, вскакивает и начинает ходить из угла в угол, засунув руки в задние карманы джинсов. Я тупо провожаю взглядом её перемещения и вскоре замечаю, что напоминаю пружинного болванчика. Тогда я закрываю глаза и пытаюсь выжать из себя хоть одну умную мысль.
Бесполезно. Я все еще в шоке от новостей. Какие-то сплетни, какая-то месть…
И вдруг я понимаю, что испытываю некоторое облегчение. Если Железнов бил прицельно по мне, то я могу больше не терзаться угрызениями по поводу своей глупости и слабости. Кто знает, на какие меры он бы пошел, вздумай я оказать сопротивление.
Да, но если Железнов изначально был настроен меня уволить, то как бы он это сделал, будь документы в порядке? Выходит, ему банально повезло, что спецификаций не оказалось на месте?
Он просил меня выйти в приемную к секретарю.
Он ведь не мог… Или мог?
– О, вот она! – вдруг восклицает Майя. – Вернулась!
– Ты о чем?
– Мысль вернулась! Напомни, пожалуйста, как именно ты попала в кабинет к Железнову. Вроде ты говорила, что он звонил вашему заму, а не вызывал тебя конкретно, правильно?
– Да, он хотел видеть договоры с немцами и ответственного по ним юриста.
– То есть, он не мог знать, что придешь именно ты?
Мы думаем об одном и том же?
– Зависит от того, насколько Железнов умеет пользоваться нашими рабочими программами.
– Объясни.
– Это называется автоматизированный документооборот. У руководства уровня Железнова есть доступ к данным всех отделов.
– И в программе было зафиксировано, что договоры находятся у тебя? Ясно. А, кстати, почему ты сидела на неподписанных договорах? Если они касались поставок комплектующих, то разве не технический отдел…
– Да, все правильно, – перебиваю я. – Но так уж случайно получилось. Помнишь, я говорила, что оригиналы договоров немцы нам послали вместе с другими документами? Так вот, те документы предназначались именно для юридического отдела, поэтому мы приняли весь пакет. Это было в четверг вечером. Организовывать подписи на договорах должен был один сотрудник технического отдела, я собиралась передать ему документы в пятницу, но он весь день провел в цехах, пришлось отложить до понедельника.
– Если на данном этапе ты не должна была иметь дело с оригиналами договоров, то зачем понадобилась вешать их на тебя в этой вашей программе?
– Ну, тут совсем другая история! Мне рассказывали, что еще не так давно с документооборотом в «Атланте» было не все благополучно, а работа над проектом для Моргунова требовала четкости и оперативности. Незадолго до моего прихода в «Атлант» была приобретена программа, и директор приказом по организации велел заносить в неё малейшие перемещения документов. С тех пор это правило соблюдается очень строго.
