Но учитывая то, что мне сказал сейчас Лизар…
Я перевела взгляд на мужчину, который уже сел и, взяв в свою руку мое запястье, с задумчивым видом его рассматривал.
– Лизар, ты хочешь сказать, что все, что о вас говорят, что вы полностью поработили женщин, и они находятся в абсолютно бесправном положении, это правда?
– Оли, на мой взгляд, ты все слишком утрировала.
Даже не глядя на меня произнес он, все еще вертя браслет на моем запястье.
– Утрировала? – я пыталась сохранять спокойствие, но мне удавалось делать это с трудом, – ты же сам сказал, что это женские браслеты принадлежности и полного подчинения!
На последнем слове все же мой голос меня подвел, и я почти выкрикнула это ненавистную мною фразу "полное подчинение".
Лизар наконец обратил на меня свое внимание и нахмурившись посмотрел мне в глаза.
– Оли, давай об этом, потом поговорим, сходим, примем душ, я тебя помою, – улыбнувшись, он мечтательно закатил глаза от удовольствия, – позавтракаем, в конце концов, я переговорю с магом, что-то мне не понравились твои браслеты, то ли я что-то неверно сделал, то ли… я даже не знаю....
Мое сердцебиение и дыхание участилось. И мозг лихорадочно заработал. Если это те самые браслеты, о которых мне говорил отец, то я превращусь, в самую настоящую рабыню у этого дроу… Он будет делать со мной абсолютно все, что считает нужным, и никто никогда не сможет мне помочь. Отец рассказывал, что в нашем, к примеру, гроте, если муж обращается плохо с женой, то она имеет полное право пожаловаться на него главе общины и его поведение будет вынесено на общее собрание глав семей грота. Если будет доказано, что он действительно как-то ущемил права своей жены, то на первый раз ему сделают предупреждение, а так же вынесут прилюдно порицание на общей площади сбора перед всей общиной. Если же он и второй раз ущемит права своей жены, то тогда глава рода обратиться в храм Цирбиса за божественным судом, и уже в храме бог может отменить брачный союз ирлингов и уничтожить их свадебные браслеты принадлежности. Но это уже в самый крайний случай, потому как если, женщина попыталась обмануть бога, то ее ждет самое ужасное наказание, на целых сто лет, бог отбирает у нее возможность летать. В нашем гроте за тысячу лет его существования максимум доходило до общей площади и порицания, и то это было всего три раза. После площади ирлинги к своим женам относились уже нормально, и больше проблем не было.
А у дроу, жена принадлежит мужу, она не имеет права кому-либо пожаловаться, ее просто никто не пожелает слушать.
Дроу помешались на контроле над женщинами. Будучи несколько тысяч лет в рабстве у собственных женщин-соплеменниц, поклоняющихся своей сумасшедшей богине паучихе Ллос, они теперь безумно боятся вернуться к матриархату обратно. Вот и устроили настоящую патриархальную систему внутри своего государства.
О, Цирбис! Дроу сказал, что он не до конца сделал мне браслеты, и он сейчас слаб. Я еще раз присмотрелась к его магическому внутреннему сосуду. Да, пополняется он медленно, скорее всего, ему нужно на какое-нибудь место силы попасть, чтобы магию пополнить быстрее.
Пока я размышляла, что делать дальше, дроу уже встал с постели и, подхватив меня на руки вместе с простыней, за которую я автоматически уцепилась, понес в ванную комнату.
Поставил на ноги и, отобрав простынь, включил душ. Сам же он щеголял голышом. Он завел за руку меня в душевую кабинку и, включив теплые струи воды, одним щелчком, взял какой-то шарик из вазочки стоящей в углублении кабинки, растер его в руках и начал водить по моему телу, создавая дорожки пены за своими руками. Посмотрела откуда бегут струи воды, но так и не поняла, видимо какая-то система, основанная на магических артефактах. У нас так в основном одна механика, мы редко пользуемся артефактами. Отец не доверяет магам-артефакторам, и говорит, что это опасно, могут подсунуть какую-нибудь "прослушку" или "подглядку", вот мы и пользуемся чудом инженерной техники от наших светлых умов…
От его теплых рук по моей коже побежали мурашки. Я пыталась сосредоточиться на своих мыслях, но делать это было все сложнее и сложнее, я будто не могла управлять своим разумом, могла лишь думать о темном мускулистом теле дроу, покрытом каплями воды, о его руках на себе. Как помешательство какое-то. Даже не поняла, как застонала, когда ощутила его мыльные руки между своих бедер. Это уже браслеты начали действовать? Или наша связь?
Он медленно и осторожно начал подбираться к моим складочкам. Мои ноги затряслись, и я пошатнулась, автоматически выставив руку вперед. Лизар тут же подхватил мою руку, поцеловал ее присев на корточки, положил мои руки к себе на плечи.
– Держись, девочка, моя!
Он улыбнулся мне своей красивой улыбкой, и, немного раздвинув мне ноги, припал языком к моим нежным складочкам, осторожно раздвигая их пальцами.
Мой мозг окончательно отключился и, вцепившись в дроу руками, я только и могла, что стонать.
Его язык творил чудеса, внизу живота мгновенно разгорелся пожар, и я уже чувствовала, что нахожусь на пике, что сейчас просто взорвусь. Но Лизар остановился и, встав на ноги, подхватил меня под попу и прижал спиной к стенке душевой кабинки, а я автоматически обняла его ногами.
Он щелкнул пальцами, и вода с потолка переместилась на теплый водопад за моей спиной, щекоча и грея мою кожу. Струи воды попали на мои крылья, и я автоматически ими затрясла. Оказывается, на них попала пена, и дроу который уже начал целовать мою шею оказался весь в мыле и еще в моем пухе и мелких перышках. Пух с меня будет еще долго лететь, лет до двухсот точно. Папа говорил, что хоть самки ирлингов и могут производить потомство уже в сто лет, но вот психологически взрослеют, лишь тогда когда пух с перьев исчезает. Вот у самцов ирлиногов пух с крыльев уже лет в тридцать исчезает. Да и психологически они быстрее созревают. Мой брат, к примеру, старше меня всего на один год, а ощущение такое словно лет на триста…
Посмотрев на голого черного парня в пене и моем белом пухе, не удержавшись, расхохоталась. Он ничего, не понимая смотрел на меня, тогда я повернула его голову к зеркальной стене в кабинке. Надо было видеть его выражение лица.
В зеркале отразилась чудная картина. Я, с распластанными крыльями прижатая к стене, и черный дроу прижимающий меня к этой самой стене, своим мускулистым телом, облепленным пеной и моим пухом. А попка у него очень даже ничего, симпатичная…
Лизар тоже улыбнулся и засмеялся.
Он хотел продолжить, но мое возбуждение уже спало, и я кое-что вспомнила, о браслетах, например! РРрррр.... Оттолкнув от себя мускулистого красавчика, быстро смыла пену, а затем уже выскользнула за дверь. Дроу что-то кричал мне вдогонку, чтобы я его помыла, но я не собиралась его слушать.
Вбежав в комнату, быстро разыскала свою одежду, валяющуюся на полу. Плевать, пусть такая мятая, некогда размышлять о чистоте одежды и степени ее отлаженности. Натянув белые брючки и блузку, босиком скользнула в гостиную и, прислушавшись к тишине, пошла к выходу.
Выглянула в коридор и обнаружила его пустым. Теперь я решила действовать по-другому. Теперь он точно меня не поймает.
Залезла на подоконник и когтем на крыле прорезала стекло в окне. Даже не знаю, как эта идея так быстро пришла в мою голову, может просто надоело, что все пытаются меня умыкнуть, особенно когда такие красивые и … ай к Сэбису, эту красоту, нужно возвращаться домой, это приключение, что-то слишком на долгий срок затянулось. Даже не представляю, что скажут родители, когда я вернусь, поэтому и соображать начала быстрее, раз в десять примерно. Стекло полетело вниз, но мне было уже плевать, и я выскользнула из окна и полетела.
Небо появилось внезапно! Примерно через десять минут моего самого быстрого в моей жизни полета, на который только я была способна.
Это было не небо! Это был.... о великий Цирбис!…Это был потолок пещеры, просто ооочень высоченный потолок, только он был усыпан каменными выростами, на котором росли странные светящиеся яркой синевой грибы.... Весь потолок в грибах, сколько же их здесь? Миллионы, миллиарды? Поэтому мне показалось, что сейчас день и я лечу в небо? Это было невероятное зрелище. Просто фееричное. Нет, это был не только синий, тут был и голубой и ультрамариновый, и серо-синий и серо-голубой, и даже берюзовый, и еще огромное множество оттенков синего и голубого. Они переливались, создавая иллюзию открытого пространства.
