Оборотни, к счастью для них, от природы являлись весьма проворными созданиями. В противном случае им уже в первые пять секунд битвы пришлось бы всей компанией отправиться в лучший мир. Вместо этого они держались довольно стойко, ловко отскакивая и всячески уворачиваясь от летящих в их сторону огненных и ледяных стрел, струй отравленного пара, воздушных вихрей и сгустков чистой энергии. Однако про какие бы то ни было наступательные действия им пришлось на время забыть.
Матильду, впрочем, похоже, нисколько не смущала, а скорее даже забавляла такая живучесть противника. Продолжая осыпать окружающее пространство целыми горстями заклятий, она восторженно хохотала, будто маленькая девочка, впервые приведённая отцом в воскресный день на потешное стрельбище.
- Скажите спасибо, что я истратила все обращающие чары! - заметила она в перерыве между двумя атакующими пассами. - Иначе я превратила бы вас в такое, что вы в берлогах своих постеснялись бы показываться!
Процент вопил и скакал, держась за ошпаренный ошмётком огненного метеора хвост. Штырь, преследуемый роем призрачных пчёл, носился по всей лаборатории, вопя что-то нечленораздельное и опрокидывая всё, что попадалось ему на пути. Босой, впавший было в летаргический сон под действием меткого заклятья, тут же вновь очнулся, разбуженный свалившимся ему на голову чучелом доисторического дикобраза с опрокинутой Штырём подставки.
Едва разлепив глаза, оборотень внезапно в ужасе подскочил, увидав здоровенное насекомое, подозрительно похожее на старый залатанный сапог, которое ползло прямо к нему по земляному полу. С видом человека, наяву узревшего давнишний ночной кошмар, бывший сапожник заорал во всё горло и с размаху наподдал чудищу ногой под брюхо. Взвившись почти под самый потолок, вызванная из небытия тварь вновь обратилась в ничто, изойдя россыпью сверкающих мыльных пузырей.
Тем временем Боровик и Лестригон, повинуясь приказу своей старшей хозяйки, развернулись и неспеша покатили на Берту и Фриду, ожидающих дальнейшего развития событий у колдовского омута. При виде движущихся в их сторону големов Берта вдруг издала грозное звериное рычание и, вихрем крутанувшись вокруг собственной оси, приземлилась на пол уже в виде огромной золотисто-рыжей рыси. Продолжая угрожающе рычать, рысь замерла в боевой стойке напротив неприятелей.
"Великолепно! - проворчал я скорее самому себе, нежели охотнику. - Только ещё одного оборотня нам не хватало. И так тут тебе и волки и медведи, а теперь ещё и маг-перевёртыш!"
Пригнувшись, словно кошка, готовая броситься на мышь, рысь глухо и воинственно шипела. Её блестящие ярко-зелёные глаза грозно сверкали, словно два больших изумруда. Однако на големов эта демонстрация агрессии не произвела ни малейшего впечатления. Не сбавляя скорости хода, они продолжали своё наступление. Но тут подала голос Фрида, в отличие от своей воинственной подруги избравшая совсем иной путь.
- Боровичок! - ласково обратилась она к маленькому голему. - Послушай меня, Боровичок! Разве ты меня не узнаёшь? Это же я, твоя мама! Это я тебя собрала и оживила. Разве ты забыл?
Охотнику померещилось, будто дурацкое выражение нарисованного лица на краткий миг изменилось и на нём промелькнуло нечто вроде колебания, хотя я-то знал, что всему виной был обыкновенный визуальный обман, порождённый неверным освещением. Однако Боровик и в самом деле замешкался. Похоже, слова его создательницы не пропали даром. Повернувшись на колесе на девяносто градусов, маленький голем размахнулся и ткнул своей короткой ручонкой в бок Лестригона. Тычок получился, по правде сказать, не особенно впечатляющий, более похожий на дружеское приветствие, нежели на серьёзный удар. Большой голем удивлённо уставился на своего младшего собрата, затем тоже повернулся и всё также неспешно опустил свой дубинообразный кулак тому прямо на голову, почти полностью вогнав её в самодельный дощатый панцирь. Боровик задёргался и засучил конечностями, пытаясь высвободить верхнюю часть тела, а Лестригон вновь повернулся и двинулся на Фриду...
Тем временем, осознав, что из его попыток стряхнуть с себя вервольфа ничего не выходит, Микаэль решил прибегнуть к другому способу. Разбежавшись, он как таран на полном ходу вломился в один из стоящих вдоль стен шкафов с колдовскими реактивами. В тот же миг огромный предмет мебели превратился в щепки, а его обломки вместе со стоявшими на полках разноцветными банками, колбами и кристаллами разлетелись по всей округе. Оба противника тоже разлетелись в разные стороны, временно оглушённые.
Вслед за этим вокруг нас окончательно воцарился полнейший хаос. На улице бесилась гроза, и ливень, будто сбежавший на волю каторжник, отплясывал на оконном стекле какой-то бешеный танец. В лаборатории кипел бой. Матильда, невесть когда успевшая переключиться с оборотней на Фриду, сражалась теперь со своей бывшей соратницей одной правой рукой, в то же время левой оказывая магическую поддержку Лестригону, преследующему Штыря и Процента. В отличие от Алой Ведьмочки маленькая целительница использовала обе руки, однако было очевидно, что даже при такой значительной форе ей приходится куда тяжелее, чем её более сильной противнице. Босой и обратившаяся рысью Берта, сцепившись друг с другом, катались по полу большим золотисто-серым клубком. Очнувшиеся Микаэль и Ранделл опять вернулись к прерванному занятию. На сей раз медведь, наученный горьким опытом, не позволял волку так легко себя оседлать. Перемещаясь с места на место, звери осторожно боксировали, стремясь поддеть друг друга когтями. Маленький голем, которому по-прежнему не удавалось вызволить собственную голову из панциря, беспорядочно колесил по всей лаборатории, то и дело сослепу натыкаясь и сбивая с ног кого-нибудь из дерущихся.
И только бедный охотник, столь неожиданно для себя оказавшийся меж трёх огней, совершенно не знал, куда себя девать...
К счастью существа из мира магии были настолько сосредоточены на взаимных разбирательствах, что сделать своей мишенью простого смертного никто из них до сих пор не удосужился, и, стало быть, бояться следовало пока что лишь случайного удара или шального заклятья. С самого начала, едва началась заваруха, я посоветовал моему протеже незаметно пробираться к выходу. И охотник терпеливо и целеустремлённо следовал моему совету. Но одно дело поставить себе цель и совсем иное - достигнуть её. Блэйку то и дело приходилось менять траекторию движения, увиливая от летающих всюду молний и огненных шаров, осколков мебели и мечущихся туда-сюда противников. И единственное, что покамест позволяло ему оставаться живым и невредимым, это его обычное неслыханное везение... Ну и, разумеется, моя посильная помощь.
Нам уже удалось преодолеть добрую половину пути до чёрного хода, как вдруг прямо перед нами наземь упала золотистая рысь. Приземлившись в углу между стеллажом с заспиртованными растениями и подставкой с редкими минералами, она замерла в неподвижности, глубоко закатив глаза. С правой задней лапы её сочилась ярко-красная кровь. Ещё больше крови стекало из обширной рваной раны на боку. В тот же миг подле бесчувственной ведьмочки возник Босой с занесённой для решающего удара лапой. Сейчас оборотень выглядел по-настоящему страшно. Шерсть на загривке у него была взлохмачена, с обнажённых клыков и когтей стекала красная слюна. Того самого цвета, что и лужа, скапливавшаяся на полу у тела его обездвиженной противницы.
Иногда люди совершают поступки, которые даже мы, Внутренние Голоса, не могли от них ожидать. Прежде чем вервольф успел вонзить свои когти в тело ведьмочки и прежде чем я успел что-либо предложить по этому поводу, Блэйк схватил с ближайшего стеллажа склянку с каким-то заспиртованным корнеплодом и метнул в поросший серой шерстью затылок. Молниеносно развернувшись, оборотень залепил охотнику в нос кулаком. Судя по всему, он не собирался этим ограничиваться и уже готовился вплотную заняться вновь объявившимся неприятелем, как вдруг узнал в нём своего знакомого.
