– Да брось, – послышался голос Думана из-за монитора, – это же это…

Арсен и Асель посмотрели на Думана, ожидая услышать завершение начатого предложения. Вместо этого снова послышался стук по клавишам и смысл его высказывания так и остался нераскрытым.

– Теперь мне спокойней, – заговорила Асель. – Когда хотя бы один из них за решеткой.

Арсен кивнул, не зная, что сказать в ответ. Он внимательно разглядывал ее, впервые за все то время, что им приходилось встречаться в этом кабинете и изредка за его пределами. Девушка и в самом деле красива. Ее ресницы, льющийся на плечи шелк черных волос, почти совершенной формы черты лица, ямочки на щеках, появляющиеся, когда она улыбается. Она казалось настолько же нежной и беззащитной, насколько красивой. Запах ее духов дополнял всю эту картину, делая ее едва ли не совершенной. Запах ее духов оставался в кабинете, даже после того как она его покидала.

– Вот, Аселя, – Думан протянул ей лист бумаги, только что вышедший из принтера, и еще не успевший остыть. – Прочитай и распишись. Тоже формальность.

Асель поднялась с места и подошла к столу. Арсен опустил голову, задумавшись о чем-то своем. Бегло пробежав взглядом по ровным строчкам на бумаге, Асель расписалась и вернула лист Думану, с улыбкой принявшему его.

– Ты поедешь сегодня на работу? – игривым тоном спросил Думан.

– Да, – улыбнулась Асель и посмотрела на Арсена, – заходите на кофе.

Арсен открыл дверь. Он сам не знал почему, но ему вдруг захотелось, чтобы девушка ушла. Чтобы она ушла и больше никогда не возвращалась в этот кабинет. Больше никогда не встречалась на его пути. Никогда не меняла пусть и не совсем устраивающий, но давно сложившийся и ставший привычным образ жизни, не вносила хаос в ход его размеренных мыслей.

Асель подошла к двери и остановилась возле Арсена.

– Я буду на работе допоздна, – сказала она. – Надеюсь, мне нечего бояться?

– Что у вас за духи? – неожиданно даже для самого себя спросил Арсен.

Она, резко вскинув голову, посмотрела на Арсена, и он заметил, как необычно блеснули ее глаза. Всего мгновенье ее взгляд был совсем другим, а затем она улыбнулась и вышла, так и не ответив.

Глава 15

Со стуком, мгновенно разнесшимся по комнате, Арсен поставил стакан на широкий подоконник. Оставшийся на самом дне виски плавно огибал кусочки льда, словно айсберги, возвышавшиеся над поверхностью светло-коричневого моря из ячменного солода. Город за окном постепенно успокаивался после будничного беспокойного дня, увязая в ночи, украшенной светом уличных фонарей. Проходили минуты, за ними часы, и каждый час поток автомобилей, медленно двигавшихся пятнадцатью этажами ниже, становился все меньше, а свет в окнах квартир уступал место темноте, поглощавшей город.

Звукоизоляционные окна давали возможность слышать, как на комоде у противоположенной окнам стены, монотонно тикали наручные часы. Казалось, любой звук в квартире можно услышать стоя здесь, у окна. Комната была погружена в полумрак, и лишь на шершавом потолке неправдоподобно растягивалась тень Арсена, взятая в неоновую рамку уличного света. Наверное, шел двенадцатый час ночи. Арсен точно не знал, но казалось, что прошло не более часа с того момента, как он переступил порог собственной квартиры. Впереди ожидала еще одна долгая, бессонная ночь, полная кошмаров из прошлого, навязчиво предлагавших свою гнетущую компанию. Как же… Теперь Арсен хорошо знал правду. Только в кино люди могут стрелять друг в друга, и при этом продолжать жить той жизнью, которой жили до того, когда впервые нажали на спусковой курок. Этот миг – миг расставания с тем, кем ты когда-то был. С тем, кем ты мог когда-нибудь стать. Одна пуля, лишившая жизни такого же, как и ты, человека, несла с собой нечто более ужасное, чем смерть для жертвы. В какой-то мере она становилась смертью и для стрелявшего, но ужасающая разница была очевидна. Если жертва уходила, то стрелявший оставался, и до конца своей жизни хранил в себе каждую деталь совершенного им поступка. Видеть повсюду глаза своей жертвы, ощущать гладкую поверхность курка, вдыхать запах пороха, слышать, как звонко бьются о землю падающие гильзы. С аритмично клокочущим в груди сердцем, переживать этот миг снова и снова, словно глядя на цикличный повтор одного этого же эпизода всю свою оставшуюся жизнь.

А что, если таких эпизодов много, а не один?

Арсен достал мобильный телефон и набрал номер Думана. Арсен чувствовал, что ему как никогда нужно отвлечься. Нужно что-то делать, но только не лежать в постели, наглотавшись успокоительного. После шестого или седьмого длинного гудка, Думан наконец ответил. Его голос едва прорывался сквозь громкий шум музыки и голосов людей.

– Я с телками, – лишь удалось расслышать Арсену прежде, чем связь оборвалась.

Арсен опустошил стакан, оставив в нем лишь бесформенные кусочки льда, и направился к постели. Тяжело упав на жесткий матрас, капитан закрыл глаза и попытался убедить себя, что он уже спит. Иногда это помогало само по себе, но чаще на пару с таблетками, которые в эту ночь Арсен решил не принимать. Зависимость опасна.

Не прошло и минуты, как Арсен поймал себя на том, что думает об Асель. Перед глазами, в полной темноте, она стояла как яркий луч света, улыбаясь ему. Вот они ямочки на щеках, вот тот же необычный взгляд, который в реальности просуществовал лишь какие-то доли секунды. Но этого вполне хватило, чтобы что-то щелкнуло внутри капитана. Этот взгляд…

Постепенно картинка перед глазами стала сменяться другой. Монотонный шум в ушах, как это ни странно, порожденный самой тишиной, превратился в противный писк, а вскоре и вовсе затих. На этот раз наступила тишина настоящая. Полный мрак и отсутствие каких бы то ни было звуков. Ни стука сердца, ни тяжелого дыхания, ни шума циркулирующей по венам крови. Даже тиканья часов, назойливо сопровождавшего каждое действие капитана с момента его прихода домой, теперь не было слышно. Абсолютное ничего. Арсен знал, что это. Знал, что последует за этим. Это всегда начиналось одинаково. Несмотря на то, что капитан лежал, он, тем не менее, явственно ощутил, как холодный пот пробежал по его спине. В груди беззвучно колотилось сердце. Дышать становилось труднее. Сейчас, подумал Арсен, это снова начнется сейчас. Надо было принять таблетки. Не спать всю ночь. Дозвониться до Думана или…

Он возник как всегда из ниоткуда. На этот раз он выглядит хуже, чем в прошлый. Его разорванная рубашка, превратившаяся в лохмотья, вся в алых пятнах крови. Ничего не отражающие, безжизненные глаза, не моргая смотрят прямо на капитана.

– Отпусти оружие, или я убью эту шлюху! – ревет он, прикрываясь бледной, как полотно, девушкой. Его длинные, слегка вьющиеся волосы локонами спадают на строго очерченные скулы.

– Не делай глупостей, – Арсен целится ему в голову – единственное, что не скрыто за заложницей. Все это впервые. Еще можно что-то изменить.

– Клянусь, я убью ее, если ты сейчас же не бросишь свой гребаный ствол!

Девушка что-то говорит, возможно, молится, но капитан не может разобрать слов. Он с трудом слышит даже того парня сквозь частые стуки пульсирующей крови. Кажется, учащенно бьющееся сердце находится где-то в голове. Девушка часто всхлипывает, а лицо ее залито слезами и потекшей тушью для ресниц.

– Отпусти ее, ты все равно не сможешь выйти из здания! Не усложняй свое положение!

– Нет, сука, – парень отходит к двери, рукояткой своего пистолета разбивает стекло, которое с неприятным звоном сыпется на пол, и на секунду выглядывает в образовавшийся проем. – Никого здесь нет кроме нас.

– Отпусти девушку.

– Да пошел ты, я застрелю ее, – парень приподнимает руку, плотнее прижав пистолет к виску девушки, которая верещит от ужаса. – Насчет трех я вышибу мозги этой курице.

– Стой, стой! – Арсен медленно наклоняется, кладет пистолет на грязный пол и поднимает руки. – Вот, теперь я без оружия. Отпусти ее и поговорим с глазу на глаз. Спокойно, без ее криков.