Только Хриплый сохранил хладнокровие. Он спрятался за куст и сквозь зеленую кисею веток и листьев видел, как Серега презрительно улыбнулся побелевшим от ярости лицом и проговорил: - Ну, вот, шакалы, как надо бить в ответ, когда вас много, а я один...

Он переломил стволы, выбрасывая дымящиеся гильзы, и, опущенное вниз стволами ружье, закинул на ремень за плечи и пошел не оглядываясь...

Когда через пятнадцать минут приехала скорая и милиция, вокруг трупа Мишки Савина плотной толпой стояли зеваки, а Хриплый увел оставшихся гуляк к себе домой...

Серега прямым ходом дошел до райотдела и без колебаний толкнул входные двери. Войдя внутрь, он подошел к стойке, за которой сидел молоденький сержант-дежурный, разговаривающий с кем-то по телефону, увидев Соловьева, он дернулся, схватившись за кобуру.

Сергей, подойдя вплотную, бросил на стойку ружье, которое с грохотом упало на пол, внутрь загородки.

- Я убил человека - произнес он медленно и внятно, и ему хотелось добавить "кажется" но он сдержался, потому что наверняка знал, - он его убил...

Хриплый с дружками, запершись в доме тетки (она была на дежурстве, охраняла железнодорожные склады) допивал самогон теперь, уже просто из горла без закуски, не чувствуя ни запаха, ни вкуса отвратительной сивухи.

- Соловей, сука, тварь поганая, - уже даже не хрипел, а сипел Хриплый, - Он должен заплатить за убийство! Мне по херу афганец он или пидор, ишак порушенный, но он должен заплатить за это. Если мы его сегодня не кончим, он просидит под судом с полгода, потом на суде ему дадут года три-четыре с учетом его героического афганского прошлого и он года через три выйдет по какой-нибудь амнистии в честь победы в Афгане.

А мы как овцы поганые будем ждать и смотреть, как он, убив человека, вывернется, будто ни в чем не бывало.

Нет, вот хер им в рот. Мы можем сейчас попробовать его забрать в ментовке, там сидит-то обычно один дежурный, молодой какой-нибудь мент-салага. Мы его припугнем или уговорим, чтобы он отдал нам этого пидора на расправу. Это я на себя беру...

Хриплый вышел в сени, пошатываясь, приставил лестницу, открыл люк чердака и, пошарив рукой в темноте, достал оттуда сверток в промасленной тряпочке. Размотав тряпочку, он показал всем матово-чернеющий стволом пистолет с деревянной темно-коричневой лаковой рукояткой. Тут же лежала коробочка с мелкокалиберными патронами...

Рядом с Хриплым остались только его закадычные дружки: запойный пьяница татарин Хыра, Лешка Никитин по кличке Никита - драчун и бабник, и нигде не работающий, как говорят в ментовках, длинный и худой блатной дружок Хриплого, Колес.

Этот Колес славился тем, что выпивал три поллитровки водки в одиночку и после этого шел на танцы, почти не шатаясь, и лез в драку на каждого встречного. Его боялись, потому что без финки он никуда не ходил.

Торопясь допили самогонку. Хриплый накинул на плечи "клифт", как он привычно называл черный пиджак, спрятал заряженный пистолет за поясной ремень, и они вышли на улицу, поддерживая друг друга и матерясь во все горло...

Сержант Олег Деникин сидел на дежурстве и удивлялся. За все время его службы впервые весь город словно с ума сошел. Вначале позвонили, что в ресторане случилась пьяная драка, потом сообщили, что там же около ресторана убили из ружья молодого парня, а вот сейчас разыскивали главаря местных хулиганов Хриплого, который, говорят, затеял эту драку. Убийцу, тоже молодого парня, Сергея Соловьева, бывшего афганца, уже увезли на дежурной машине в область, а наряд отправился на поиски и арест Хриплого.

Олег, два года назад, пришел в органы после демобилизации из внутренних войск. Он служил где-то на севере, охранял лагеря зэков и ко всякому привык, всего повидал. Он был крепким пареньком, занимался штангой и хотел выполнить первый разряд уже в этом году.

Он уже умело обращался и с зэками, и с хулиганами, служил хорошо, был на отличном счету в управлении, выступал на соревнованиях по штанге за областное "Динамо". Осенью его собирались отправить на учебу в милицейскую школу в Рязань...

Двери в райотделе вдруг хлопнули, и в дежурку ввалились "пьяные ухари: Хриплый, Хыра, Колес и Никита. Хриплый вышагнул вперед, а остальные затоптались у дверей, на всякий случай готовясь к бегству. С ментами опасно было связываться.

Хриплый поздоровался: - Здорово, сержант! - и видя его удивление, продолжил, - Слушай, сержант, тут один шакал угрохал нашего кореша Мишку Савку.

Олег насторожился, положил руку на кобуру пистолета, и ответил: - Ну и что теперь?

- Так вот, парень, - просипел Хриплый, - отдай ты его нам, мы знаем, что он здесь. Отдай, по-людски тебя прошу, а мы скажем, что перехватили его, не доходя до ментовки...

Он подошел к стойке, наклонился близко-близко к Олегу, и тот увидел сумасшедшие полупьяные-полудикие глаза в двадцати сантиметрах от своего лица.

"Да, что они все, взбесились сегодня?! - быстро подумал Олег.

- Гражданин, - как можно тверже произнес он вставая, - отойдите от стойки и предъявите документы!

Олег тоже начинал накаляться - Кто вы такой и почему в пьяном виде врываетесь в райотдел?

Его от возмущения начало трясти, хотелось схватить пьяную рожу и выбить из него нахальную душонку. - Я сейчас вас арестую, если вы мне не... - он хотел сказать "не подчинитесь", но Хриплый услышав слово "арестую", как с цепи сорвался.

В нем, тоже на уровне инстинкта жили воспоминания о лагере, об изоляторе, об этапах в раскаленных от жары переполненных вагонах и воронках, допросах с зуботычинами и разбитыми носами, равнодушие судей, которые спешат закончить дело до конца рабочего дня, чтобы поспеть с женой в театр или на концерт.

Его, уже здесь, издергали почти ежевечерние проверки по регламенту административного надзора, и ему казалось, что в зоне, когда кончатся разборки, жить и спокойнее, и веселее.

- Что ты сказал, мент поганый? - не сдерживаясь заскрипел Хриплый, и его дружки, чуя неприятности, стали ломиться в двери назад, торопясь выйти, пока есть возможность.

- Да, ты, шакал, зубы обломаешь меня арестовывать - Олег, уже теряя контроль над собой (его так не оскорбляли за все время службы в милиции) зашарил правой рукой по кобуре.

- Гражданин, я вас арестую" - рука шарила в поисках освободившейся рукоятки пистолета. "Пугну его пистолетом!", - мелькнуло в голове Олега, - и он, в штаны наложит. Знаем мы таких урок!"

День был действительно сумасшедший...

Хриплый, видя, что сержант шарит пистолет, выхватил из-за пояса свой и, не целясь, спустил курок. С полуметра маленькая пулька калибром 5,6 миллиметра пробила китель, кожу, слой мышц на крепком теле Олега Деникина, ударилась в ребро, сломав его, срикошетила, пробила печень и застряла, пронизав ее почти навылет.

Олег на глазах Хриплого вскрикнул, крутнулся вдоль оси тела, ноги его заплелись, и он упал, потеряв сознание от болевого шока...

Хриплый заматерился, протрезвев почти мгновенно, окинул растерянным взглядом дежурку, хотел было кинуться к телефону, но побоялся переступить через тело сержанта, развернулся, спрятал пистолет под пиджак и только тут увидел, что кореша его покинули.

"Ах, ишаки, - слиняли, падлы!"

Он плечом двинул жалобно охнувшую под ударом дверь, выскочил наружу, огляделся и, вдруг, успокоившись, побрел домой.

Придя к себе, выпил воды, на стол, на видное место положил пистолет, переоделся в плохонькую одежду, достал с антресолей пару ворованных шуб и женские сапоги, выбросил их в выгребную яму туалета, стоящего во дворе, и сел ждать ментов. С повинной он идти боялся и не хотел...

Олег очнулся минут через десять на полу. Ослабев от потери крови, он все-таки дополз до рации, включил ее и, вызвав патрульную машину, сказал, что ранен выстрелом из пистолета и что преступник