Таким образом, на реверсе бронзовых зеркал мог вполне быть изображен один из древнерусских солнцебогов, например Коло – Коляда. В день зимнего солнцестояния отмечалось его рождение – коловорот (поворот солнца от зимы к лету). Во все времена это был буйный, красочный и любимый народом праздник (по-славянски он так и прозывался – Коляда) – с веселыми играми, колядованием (выпрашиванием подарков) и исполнением архаичных песен-колядок, доживших до наших дней. Впоследствии решением одного из первых Вселенских церковных соборов рождество Солнца было совмещено с Рождеством Христовым, так как в евангелиях точная дата рождения Бога-сына отсутствует.

Но родословная самого Коляды уходит в еще большие глубины общеиндоевропейского и доарийского прошлого. О том, что солнцебог Коло издревле почитался на Севере, свидетельствует множество сохранившихся здесь топонимов – от реки Колы и названного по ее имени Кольского полуострова до реки Колымы и названного также от ее имени Колымского края. Солнцепоклонниками, как уже было сказано, являлись и гиперборейцы – древний северный народ, владевший техникой полета.

Итак, снова Туле! Снова Гиперборея! Распростертые крылья – вечный ее символ. Так стоит ли после этого удивляться, что крылатый Солнцекентавр получил столь широкое распространение на Русском Севере? И стоит ли после этого искать следы его происхождения в Хорезме или Иране?

Интересно проследить также эволюцию образа Китовраса, поскольку данная тема непосредственно связана с историей Гипербореи-Туле. В народном сознании образ Китовраса в дальнейшем сомкнулся с образом другого получеловека-полузверя – богатырем-кентавром, прозванным Полканом. Считается, что Полкан этот прижился на Руси благодаря чрезвычайно популярной вплоть до XVIII века переводной сказке о Бове-королевиче. Однако есть все основания полагать, что мифологическое существо с таким именем было распространено среди славян испокон веков. В пользу такого вывода свидетельствует один архаичный заговор, приведенный в знаменитом сборнике Ивана Петровича Сахарова (1807–1863) «Сказания русского народа». Заговоры и заклинания – это наиболее древний пласт всякого фольклора. В сахаровском же сборнике Полкан вообще наделен чуть ли не космическим могуществом, а обращение девушки к нему пронизано глубоким эзотерическим смыслом: «Полкан, Полкан! Разбей ты огненного змея, ты соблюди девичью красу Солнцевой девы». Действительно, по многим, в основном косвенным, данным Полкан был воинственным и стремительным воином, наделенным невообразимой силой. На интересные мысли наводит и корневая основа данного имени: во всяком случае, первая ее часть созвучна с именами других мифологических персонажей – Поллукс и Полифем (у эллинов), Полель (у славян) и др.

Но образ получеловека-полузверя восходит и к самым истокам индоевропейской общности. Так, нет никакого сомнения, что русская кентавресса «девица Горгония» один к одному соответствует древнегреческой Горгоне Медузе. Согласно славянским преданиям, она знала язык всех животных. В дальнейшем в апокрифических рукописях женский образ Горгоны превратился в «зверя Горгония»: его функции во многом остались прежними: он охраняет вход в рай (то есть, другими словами, является стражем прохода к Островам Блаженных, где царил Золотой век).

В древнерусском апокрифе «девица Горгония» описывается следующим образом: «имуще же лице и перси и руки человечески, а нози и хвост имеет аки у коня, на главе же ей за влас место змии имеет». Проблема же состоит в том, является ли русский вариант змеевласой девы заимствованным у эллинов или же оба они – и славянский, и древнегреческий – восходят к тому общему источнику, который был связан еще с нерасчлененной (в рамках общеарийской этнолингвистической общности) культурой и верованиями. Все говорит в пользу последнего предположения.

Медуза – дочь морского Божества Форкия – сына Геи-Земли и прообраза русского Морского царя, сочетавшегося браком с титанидой Кето. У них было шесть дочерей, родившихся в гиперборейских пределах. Изначально они почитались как прекрасные Лебединые девы (лишь значительно позже из идеологических соображений они были превращены в безобразных чудовищ – грай и горгон). Дискредитация горгон шла по той же схеме и, видимо, в силу тех же причин, что и приписывание противоположных знаков и отрицательных смыслов при распаде общего индоиранского пантеона на обособленные религиозные системы, когда «деви» и «ахуры» (светлые божественные существа) становятся «дэвами» и «асурами» – злобными демонами и кровожадными оборотнями. Это общемировая традиция, присущая всем без исключения временам, народам, религиям. Демонизация политических и идеологических противников и сегодня является эффективным, хотя и аморальным, средством конкурентной борьбы. Что же тогда говорить о глубокой древности!

Судя по всему, еще до начала миграции протоэллинских племен на Юг у части их произошла переориентация на новые идеалы и ценности. Особенно наглядно это проявилось на примере самой знаменитой из трех горгон – Медузы (Медусы). Как и многие другие хорошо знакомые имена мифологических персонажей, Медуза – это прозвище, означающее «владычица», «повелительница». Дочь Морского царя и возлюбленная владыки морской стихии Посейдона – прекрасноликая Лебединая дева Медуза властвовала над народами северных земель и морей (как выразился Гесиод, «близ конечных пределов ночи»). Но в условиях господствующих матриархальных отношений Власть не ужилась с Мудростью: соперницей Медузы стала Афина. Скупые осколки древних преданий позволяют восстановить лишь общую канву разыгравшейся трагедии.

Не поделили власти над Гипербореей две девы-воительницы. Борьба была жестокой – не на жизнь, а на смерть. Первым актом изничтожения соперницы стало превращение прекрасной Лебединой царевны Медузы в отвратительное чудовище с кабаньими клыками, волосами из змей и взглядом, обращающим все живое в камень. Данный акт символизирует, скорее всего, раскол протоэллинского этнического и идеологического единства и отпочкование той части будущих основателей великой древнегреческой цивилизации, которые, возможно, под воздействием природной катастрофы и под предводительством или покровительством девы Афины двинулись с Севера на Юг и в пределах жизни отнюдь не одного поколения добрались до Балкан, где, воздвигнув храм в честь Афины, основали город, и поныне носящий ее имя.

Но женская мстительность не знает границ. Афине было мало морально уничтожить Медузу – ей потребовалась еще и голова соперницы. Вот почему некоторое время спустя она отправляет назад, в Гиперборею, своего сводного брата Персея и, по свидетельству многих, сама сопровождает его. Обманным путем Персей и Афина вместе расправились с несчастной Медузой: по наущению Паллады сын Зевса и Данаи отрубил Горгоне голову, а Афина содрала с соперницы кожу и натянула на свой щит, в центре которого поместила изображение головы оболганной морской девы. С тех пор щит Афины по имени низвергнутой соперницы носит название «горгонион». Лик Медузы украшал также эгиду (доспех или же плащ-накидку), которую носили Зевс, Аполлон и Афина. Символ поверженной Медузы и в последующие века продолжал играть для эллинов магическую роль. Ее изображение очень часто помещалось на фронтонах и резных каменных плитах в храмах.

Память о носительнице гиперборейских традиций – Горгоне Медузе – у народов, населявших в разные времена территорию России, не прерывалась никогда. Змееногая богиня-дева, которая вместе с Гераклом считалась греками прародительницей скифского племени, – не что иное, как трансформированный образ Медузы. Лучшее доказательство тому – не вольное переложение мифов в Геродотовой «Истории», а подлинные изображения, найденные при раскопках курганов.

В несколько другом обличье и с иными функциями предстает Медуза в знаменитых древнерусских амулетах-«змеевиках». Магический характер головы Медузы, изображенной в расходящихся от нее во все стороны змеях, не вызывает никакого сомнения, его защитительно-оберегательное предназначение такое же, как и на щите Афины-Паллады или эгиде Зевса. Знаменательно и то, что тайный эзотерический смысл доэллинских и гиперборейских верований дожил на русских амулетах чуть не до наших дней: точная датировка даже позднейших находок является крайне затруднительной. В христианскую эпоху неискоренимая вера в магическую силу и действенность лика Медузы компенсировались тем, что на обратной стороне медальона с ее изображением помещались рельефы христианских святых – Богоматери, Михаила-Архангела, Козьмы и Демьяна и др.