— Что-то пошло не так? — задал вопрос Джаред Стивнес.

— Да. Все. Я хочу отменить спор, — заявил Роберт, но тот только рассмеялся.

— Мы пожали руки, это как подписать контракт, нельзя отменить. Подписывая контракт, ты соглашаешься с условием, в случае расторжения ты теряешь все деньги. Здесь же ты отдаешь мне место в команде, ты готов? — спросил Стивенс, прокашлявшись.

— Нет, не готов. Я понял. До скорого, — проговорил Роберт и бросил трубку.

«Сука» — произнес он в мыслях, стукнув по столу с такой силой, что его сок вылился на стол.

Не став убирать, парень просто встал и ушел, так и не поев. В голове у него уже созрел план, как сделать девушку своей: помнится, у нее были проблемы с математикой. Значит Роберт станет ее репетитором и настоит на том, чтобы занятия проходили в его доме, в его комнате и строго по вечерам, часов в шесть. А вот там он уже и постарается взять ее в оборот.

Представляя, как он касается ее мягкой кожи, целует в пухлые губы, дотрагивается до веснушек на ее лице, почувствовал как в джинсах стало тесно. Он мечтал коснуться руками ее груди, целовать ее шею, пока не начнет умолять, чтобы он продолжал дальше.

Он чувствовал, как его член требовал срочной разрядки, поэтому Роберт уединился в мужском туалете. Его фантазией была она, везде была только она, и это стало чем-то вроде наваждения. Он как конченный псих, который хочет Трейси до безумия. До чертово, блять, безумия.

И он не совсем понимал, что с ним происходит. Он не был влюблен, но ему она была нужна как наркотик для наркомана. Он касался ее несколько раз и постоянно унижал. Только когда это началось, когда она стала его морально убивать изнутри и уничтожать то, что было в нем? Когда началось это?

Роберт сидел в мужском туалете, закрывшись в кабинке, хватаясь за голову. Ему хотелось кричать, выть, ему было слишком больно. Трейси сломала его. Сломала так, что ему теперь самому себя не починить.

Мечтая о ее губах, о ее мягких волосах, он несколько раз ударил по стене кабины, прислонившись лбом к двери. Тяжело дыша, он все так же думал о ней.

— Пожалуйста, съебись из моих мыслей, прошу, — произнес он шепотом. — Это должно кончиться, это должно кончиться. Этого не должно быть. Не должно.

И он снова и снова ударял по стене.

***

Джаред никогда не позволит отменить спор, это не в его интересах. Он решил вернуться в школу: травмы оказались не совсем серьезными. Врач перепутал снимки, обнаружились сильные ушибы в области ребер с синяками, ходить в школу можно, но не заниматься физкультурой.

Поэтому спустя пару дней он вернулся в школу, где вновь попытался поговорить с Джессикой, но та не хотела слушать его, махнув рукой на это все, он старался избегать ее и не попадаться ей на глаза.

Роберт рассказал Стивенсу о своей новой идее, тот возражать не стал.

Джареду было все равно, как он это сделает, ему важен результат, а остальное все детали. Парень зашел в кабинет истории, чтобы взять задания за пропущенные часы. Увидев Джессику, он улыбнулся.

— Привет, что ты тут делаешь? — задал вопрос Стивенс, подойдя ближе к девушке.

— Жду учителя, как видишь. А тебя я не ждала здесь, — девушка улыбнулась и подняла вверх средний палец на правой руке.

— Ты злая, — рассмеявшись, парень резко прижал к себе девушку и поцеловал в губы.

Куин стала вырываться, но все было без толку. Она сдалась и ответила на его поцелуй, обняв его за шею. Сметая все с парты (там лежали тетрадки и прочая ерунда), он уложил ее на парту.

Поцелуи парня становились более страстными, он целовал ее шею, скулы, плечи, немного задрав ее футболку, легонько коснулся языком ее живота. С губ девушки сорвался второй стон, она хотела большего. Джаред был на грани того, чтобы трахнуть девушку прямо здесь и сейчас.

И ему бы не составило труда, если бы они не находились в здании школы, где за ними могут наблюдать ученики или учителя. Стивенс нашел в себе силы, чтобы остановиться, Джессика разочаровано выдохнула, нехотя отпуская парня. Она никогда не сможет себе просить все то, чем она сейчас занималась.

Это неправильно, она ненавидит его и считает, что этого не должно быть.

— Бывало и лучше, — подколола его девушка, — Я бы поставила тебе оценку два с плюсом, — засмеялась она, не дождавшись учителя, бросила свою тетрадь на стол, ушла.

Джареда задели эти слова. Еще никто не давал ему такую низкую оценку, а она умудрилась снова его разозлить.

Роберту Тейлору не нравилось извиняться, но ничего с собой он не мог поделать. Прошло несколько дней, чтобы он смог пойти к девушке и вновь начать извиняться. Он чувствовал унижение, это все ему не нравилось. Он же Роберт, мать его, Тейлор! Он вообще не обязан извиняться.

Добравшись до дома Трейси, тот припарковал машину рядом с ее домом. Ему тяжело давались слова, но он знал, что сказать, чтобы не проиграть в споре.

И это было идеальным планом: Тейлор говорит, что влюблен в нее, что делал только из-за этого все, она его прощает и прыгает к нему в руки с распростертыми объятьями. Роберт позвонил в дверь, ему открыла мать Трейси, имя которой он не запомнил, да ему это и не нужно. Зачем запоминать чье-то имя, если все равно не увидишь больше.

Роберт Тейлор прошел в комнату девушки, она была одна. Лежала на кровати и читала в одной большой футболке. Он смотрел на ее голые ноги, и ему дико захотелось дотронуться до них, почувствовать мягкость кожи, согреть, если холодные.

— Зачем пришел? — спросила она, не посмотрев на парня.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него, словно не специально.

Но это и было частью его плана: заставить ее думать, словно он — мальчик, который боится признаться в чувствах.

— Я не верю тебе, — она отложила книжку в сторону, поднялась с кровати, встав рядом с ним.

Они стояли настолько близко друг к другу, что Роберт слышал, как бьется ее сердце, чувствовал, как она почти касается своими руками его рук. Это было пыткой: стоять вот так просто рядом, слышать ее дыхание, чувствовать запах ее тела и не иметь возможности коснуться.

— Я влюбился в тебя с первой секунды, как увидел, но я скрывал все это под маской ненависти, я хотел, чтобы ты ненавидела меня, — Роберт опустил глаза в пол. — Я не должен был так поступать, я был конченным мудаком, прости меня за все.

Роберт знал, что только таким способом он сможет расположить ее к себе. Только так она станет официально его. Вместо ответа девушка поцеловала его, обняв за шею.

Этого Роберт совсем не ожидал, но ответил на ее поцелуй. Это длилось всего несколько секунд, и они оба не понимали, что происходит, когда оказались в кровати. Трейси осталась в одних розовых трусиках, наполовину оголившись.

Ей нравились прикосновения парня, и она понимала, что у нее есть Брайн и она не может с ним так поступать, но Роберт так манит ее, ей нравилось все это, и она наконец-то поняла, какого это быть бунтаркой.

Роберт целовал ее между ног, кончиком языка целуя ее внутреннюю сторону бедра, руками мял грудь. Он исследовал все ее тело, сняв трусики, видел в ней совершенно идеальную фигуру. Тейлору было слишком тесно в джинсах, его член требовал, чтобы к нему прикоснулись. Он хотел ее безумно сильно, настолько сильно, что был готов кончить даже от просто прикосновения, взгляда. Ему срочно требовалась разрядка, срочно нужно было кончить.

— Я безумно хочу тебя, — выдохнул брюнет, большим пальцем трогая клитор девушки, другой рукой сжимая грудь.

Ее стоны были сладкими, на вкус она была сладкой. Расстегнув ширинку, приспустив джинсы, парень вытащил свой детородный орган, проведя по нему вверх-вниз, он дотронулся им до клитора девушки, нежно проведя. Девушка прогнулась в спине, глубоко задышала, схватила руками волосы Роберта.

Она хотела большего, но девушка девственница, и у нее есть парень, она имела свои принципы. Трейси Миллиган никогда не изменит своему парню, если поцелуи и прикосновения считаются, то она фактически ему изменила.