Ожидание следующего касания, неизвестность заставляли мое сердце бешено колотиться о ребра. Лишившись зрения, я полностью сосредоточился на запахах, шорохах и ощущениях. Среди аромата апельсина я разобрал другой, чуть сладкий и терпкий. Я втягивал этот запах, хватался за него, интуитивно понимая кому он принадлежит. Я сглотнул ставшую вязкой слюну; интимная обстановка, даже страх в какой-то степени возбуждали меня. Человек, поймавший меня, буквально, загнавший в угол, начал медленно стягивать с меня куртку и мятую рубашку, что я впопыхах напялил с утра. Теплое дыхание щекотно касалось моей шеи, и следующим, что я почувствовал, было осторожное касание пальцев к ключице. Чуть задержавшись, огладив выпирающую кость, они двинулись дальше, вниз по груди.

Затем руки плавно перешли к моим брюкам. Правила этой игры были просты: я не должен пытаться ни стянуть с себя повязку, ни как-то еще помешать своему мучителю, но помогать я ему вовсе не собирался. Человек, так напоминавший моего Тимура, зло дергал за пояс брюк, надетых на мне, но стянуть их до конца не мог. Почувствовав довольно сильный укус на бедре, я вздрогнул, свел ноги вместе и в то же мгновение был безжалостно опрокинут на спину. Без брюк и нижнего белья, снятого вместе с ними, под, наверняка, изучающим меня взглядом я чувствовал себя неловко. Чьи-то руки, плавно поглаживая, касались моих бедер, щекотали тонкую кожу под коленками, но не касались полувозбужденного члена.

Постель подо мной была мягкой и прохладной. Руки свободно лежали у головы, согнутые в локтях, я мог в любой момент взбрыкнуть, ударить нависшего надо мной человека, но уже не хотел. Дыхание сбилось, и все мое существо подрагивало в ожидании. Мучитель бы искусен. Он целовал меня, просто касаясь сухими теплыми губами и не разу не пустил в ход язык. На секунду мне даже стало стыдно за собственное возбуждение. Меня целуют так, как не целовали никогда в жизни - невинно, мягко и трепетно обводят контуры всего тела, обожают, не постыжусь этого слова, а я, извращенец этакий, постыдно краснею и постанываю.

Затем плавно, без резких рывков меня перевернули на живот. Холодные руки, наверняка смазанные маслом или чем-то подобным, легко скользили по моим плечам, разминая, снимая усталость прошедшего дня. Ладони, приносящие успокоение своими движениями, не останавливались ни на секунду, все блуждая по моим ребрам и хребту. Я, почти-что растекшись лужей по постели, не сразу заметил, что рук, ласкающих мою спину стало на одну меньше, а когда почувствовал резкое жжение на ягодице, едва не вскрикнул, и хотел было подняться, но другая ладонь, сдавив плечо, удержала меня. Удар повторился, но не был столь болезненен, как предыдущий. Секунда затишья - ни звуков, ни ощущений - и я почувствовал осторожное поглаживание по ударенному месту, а вкупе с этим - осторожный поцелуй в крестец. Губы, целующие меня, поднимались выше по позвоночнику, прикасаясь к лопаткам и ребрам. Чужая, согревшаяся уже ладонь, прекратила удерживать меня, и я вздохнул чуть-чуть свободнее, почти не ощущая себя кроликом в клетке. Рука Тимура, - теперь я не просто надеялся, я был уверен, что это он - лежащая на моем бедре медленно поднялась выше, огладила бок и легко царапнула ногтями кожу около подмышек. Тимур склонился надо мной так, что я чувствовал его теплое дыхание, не участившееся, впрочем, ни на йоту. Он слегка коснулся меня кончиком носа, кажется, вдыхая мой запах.

Когда я уже полностью потерял способность сопротивляться, Тимур потянул меня за плечи вверх, заставляя сесть на свои колени. Он прикасался грудью к моей спине, вытягивая мои руки, обвязывая их шероховатой и тонкой веревкой. Тимур не пытался причинить мне боли, отвлекая легкими поцелуями в плечо и шею. Отстранившись слегка, он потянул мои руки за спину, проводя веревку вокруг плеч. С задранными руками, дрожащий от суеверного страха, я был беззащитен; Тимуру, похоже, это нравилось. Он резко толкнул меня в спину, и лицом я приземлился на мягкую и все еще теплую подушку. Поцелуи возобновились, но мое сердце все еще сжималось, не позволяя телу расслабиться так, как это было всего пару десятков минут назад. В своих ласках Тимур был беспощаден, он легко и плавно, словно так оно и должно было быть, задрал мои бедра выше головы и отстранился ненадолго, кажется, любуясь. Извращенец.

Последним для меня стало то, как Тимур, играючи, натянул оставшийся конец веревки, заставляя меня чуть приподнять руки, и провел им линию вдоль позвоночника к входу в мое тело. Дрожа от пережитого оргазма, я рухнул на грязные простыни, пачкая свой живот спермой.

- Что ты собрался делать?

Конечно, он мне ничего не ответил, разведя в стороны мои ноги и вновь разминая ладонями бедра. Секунду спустя я почувствовал прикосновение горячей плоти Тимура к ягодице. Он издевательски похлопывал по коже своим членом, после, скользнул внутрь. Как бы ни хотел, я не имел возможности хотя бы отползти от Тимура, не то что, оттолкнув его, сбежать из этой чертовой комнаты. Все мысли вылетели из головы, когда Тимур начал двигаться. Капелька пота, сорвавшаяся с его тела, ударилась о кожу на моем боку, заставляя чуть вздрогнуть. Тимур всегда был в меру терпелив, но, кажется, не сейчас. Двигаясь быстро и резко, он не позволял мне привыкнуть к ощущению чужого члена внутри, и я стал просто ждать, пока эта извращенная пытка не кончится. Так было до тех пор, пока я не услышал за пошлыми шлепками тел друг о друга тихие стоны Тимура. Этот звук не был похож на те, что я слышал ранее, он был грубее и походил больше на томные хрипы. Возбуждение стало последней каплей в унижении, что я сейчас испытывал. Конечно, я не мог ничего с этим поделать, бестолково стараясь отгородиться от происходящего глупыми мыслями о том, что сделаю с Тимуром, когда он отпустит меня. Жар его тела буквально впитался в мою кожу, когда он наклонился ближе, сцеловывая губами каплю пота, бегущую по лопатке. В этот момент мне не хотелось чувствовать ничего, кроме этой близости. Неожиданно, все перевернулось с ног на голову: там, где я видел ненависть Тимура ко мне и его желание унизить меня, оказалось просто отчаянное желание стать ко мне ближе, пусть даже и таким извращенным способом. Он вряд ли бы когда-то сказал это вслух, но…

Тимур задвигался во мне чуть быстрее и резче, через минуту кончая глубоко внутри. А я, доведенный до оргазма рукой Тимура, снова заляпал и без того грязные простыни липкой белесой жидкостью.

Первым, что я увидел, когда он снял с моих глаз повязку и развязал руки, было его довольное, улыбающееся лицо.

- Привет.

Восстанавливать дыхание было тяжело, перед глазами бегали черные мушки, но я, почувствовав Тимура впервые таким нежным, не мог сердиться на него.

- Поцелуй меня, - попросил лишь я.

Но Тимур лишь присел на край кровати и слегка покачал головой.

- Ты понял, за что получил наказание?

Не нужно быть гением, чтобы догадаться о какой моей провинности говорит Тимур.

- Понял, - выдохнул я.

Парень улыбнулся немного вымученно, но так и не стал меня целовать.

Пока я потирал кисти рук, уставшие и затекшие, он все смотрел на меня, пытаясь поймать мой взгляд. Эти своеобразные гляделки прервал щелчок входной двери.

- О, тетя и Клара вернулись, - меланхолично произнес Тимур. - Если не оденемся, нас застукают.

Когда я осмотрел комнату, то хотел было рассмеяться. На полу валялись веревки и помявшаяся от такого неосторожного отношения одежда, полки были заставлены ароматизированными свечками. Боюсь, даже если мы оденемся это уже не поможет.