Кир весь съежился, будто хотел уменьшиться, исчезнуть. Он весь задрожал, а Леонид коснулся его плеча, так как такое поведение мальчишки его начало дико раздражать. На касания мальчик не среагировал, тогда мужчина толкнул его, чтобы тот хоть раз поднял на него свои глаза. Но и на это он не показал свою реакцию.
– Да ты вообще с людьми хоть как-то считаешься? – разозлился Леонид. – Чего уши затыкаешь? Ты так на проблемы можешь нарваться, знаешь ли!
Парень зажмурил глаза, нижняя губа задрожала.
– Я тебе ничего не сделаю, слышишь? Просто прошу написать отказ, и я свалю!
Кир начал плакать, толкая от себя Леонида. Затем он схватил книгу и бросил в мужчину. Кинул слабо, но такое поведение возмутило Леонида еще больше.
– Уходи! – всхлипывая, говорил парень, отворачиваясь в угол.
– Значит, писать не собираешься, – процедил сквозь зубы мужчина. – Ну, тогда знай. Твой Кирилл Рефольевич, то есть мой дед, умер! Ты его больше никогда не увидишь, усек?
Он встал, направился к двери. Ему было плевать, понял ли его аутист или нет, это уже просто не имело смысла. Открыв дверь, он столкнулся с женщиной.
– Я заберу этого парня, – сказал он ей. – С кем я могу об этом поговорить?
– Послушайте, – пролепетала женщина. – Изменения обстановки, жизнь с незнакомцем…это сведет Кира с ума. Он же аутист, в конце концов! Не думайте, что он как все, он очень ранимый и чутко ощущает людей.
– И потому считает меня плохим человеком, – хмыкнул тот. – Мне все равно. Так с кем могу об этом поговорить?
***
– Алло? Это я, Леонид. Короче, нашел этого Кира. Он аутист, представляешь? – говорил мужчина по телефону со своим юристом.
– Хм, даже если так, все равно нужно его разрешение на то, что наследство перейдет к вам. Вы с ним разговаривали?
– С ним общаться невозможно, – раздраженно ответил тот. – Он меня вообще не слушает! Но я договорился с директором, он сначала долго упирался, говорил не доверит мне парня, но увидев кругленькую сумму, мигом передумал. Все люди такие одинаковые, – засмеялся мужчина.
– Что? Вы о чем?
– Ах, да, завтра забираю мальчишку к себе, точнее, в дом деда. Я так понял, что писать отказ он не будет, так что буду жить с ним и тратить денежки старого пердуна.
– Вы собрались присматривать за аутистом? – не мог поверить своим ушам юрист. – Знаете, как это тяжело?
– Да плевать, он просто будет тихо сидеть в своей комнате и рисовать, читать и что он там еще любит. Еще он второе образование получает, так что придется три раза в неделю везти его в тот центр, чтобы с ним занимались. Так что все норм.
Юрист не знал, что на это сказать. Он уже заранее сочувствовал аутисту, а зная нетерпение своего клиента, не на шутку встревожился за паренька. Надо будет иногда приходить к ним и смотреть, как они жить будут…
А Леонид в это время собирал свои вещи в чемодан. Конечно, из-за своей болезни Кир не сможет возглавлять компанию его деда. Потому мужчина решил главенствовать от его имени, никто все равно возражать не будет. Ему казалось это справедливым, и он путал аутизм с умственно отсталыми, не задумываясь, что тот самый аутист получает в свои двадцать один год уже второе высшее образование.
А в это время, Лариса Яковлевна, та самая женщина, что ухаживала за Киром, лила слезы в кабинете директора. Она узнала, что все же ее любимый мальчик уйдет от них жить к неизвестно кому. Теперь недоумевала, как директор мог такое допустить.
– Он же привык жить здесь, – сквозь слезы говорила она. – А что будет, когда он уйдет к тому мужчине?
– Он же внук вашего Кирилла, – раздраженно произнес тот. – Да и к тому же три раза в неделю вы будете видеть Кира здесь. Зря вы убиваетесь так, все не так плохо. Леонид обеспеченный молодой человек с большими амбициями.
– Это и мне не нравится! Мне кажется, неспроста ему нужен наш мальчик.
Директор отвернулся, чувствуя себя гадко. Согласился за огромные деньги отдать Кира… Но Леонид говорил с ним так вежливо и так складно, что не хотелось верить в то, он сможет принести вред его подопечному.
Кир с рождения жил в этом центре. Родители отказались от него и мальчика хотели отдать в детский дом, но директору было жалко отдавать мальчика. А когда малыш чуть подрос, он понял, что ребенок не такой как все. Конечно, сначала все думали, что мальчик умственно-отсталый – это как раз входило в специализацию директора. Но потом, внимательно изучая реакцию, поведение ребенка, мужчина понял, что он аутист. И выяснилось это, когда Киру исполнилось около трех лет. Он ни с кем не общался, ни к кому не был эмоционально привязан. Если менять расписание его дня, Кир впадал в истерику, не понимая, почему этот день отличался от других. Праздники его особо пугали, так как он не выносил шум и звуки, которые резали его слух. А если кто-то брал его вещи, мальчик готов был показать свою агрессию, правда, физически он был слаб. Ему постоянно нужна была чья-то забота, хотя сам он, похоже об этом не догадывался. Ел он очень медленно, иногда был просто не в состоянии удержать в ладони вилку. А про купание вообще отдельная тема – Кир был как кот, который не любил воду. Особенно шум воды его пугал, он весь сжимался и хотел сбежать, но его крепко держали и через слезы и истерику купали.
А когда появился Кирилл Рефольевич, с мальчиком что-то произошло. Сам мужчина впервые заметил ребенка, когда Кир сидел в парке у клиники и был увлечен своим занятием – он рисовал. Кир привлек мужчину своей яркой внешностью, он чем-то отличался от остальных пациентов. Привело его в эту клинику лишь его работа, он занимался благотворительностью. Он посмотрел через плечо парня, как тот рисовал. Мальчик на это не реагировал, будто в этом мире существовал лишь он и его холст. А когда он понял, что в его личное пространство влезли, парень не испугался, как ни странно. Не поворачиваясь к нему, он сказал:
– Вам можно.
Чувствуя души людей, Кир сам решал, кого впускать к себе, а кого нет. И Кирилл Рефольевич оказался единственным, кто мог касаться его, разговаривать с ним как с обычными людьми, непринужденно и легко. Неудивительно, что вскоре Кир открылся и даже улыбался Ларисе Яковлевне, а та не могла поверить своим глазам. Кирилл Рефольевич начал приходить почти каждый день, а в дни, когда он не мог освободиться и прийти, предупреждал об этом Ларису, а та Кира. Мальчик лишь кивал головой и уходил в свой мир, у него было много рисунков с Кириллом Рефольевичом. Он воспринимал его не только как друга, но и как своего родителя.
Но однажды мужчина прекратил приходить. Хоть и по лицу парня не было заметно изменений, но Лариса понимала, что мальчик скучал по своему единственному другу. Он рисовал, и в них была видна его тоска и грусть. А вскоре парень перестал совсем питаться, больше замыкался в себе, даже не реагировал на громкие звуки, которые обычно доводили его до истерики. Он ушел в себя еще глубже из-за отсутствия Кирилла Рефольевича.
