Смирнов не находил этому объяснения.
И вот с опозданием на три недели им сообщили, что завтра прибудут эшелоны с танками для их батальона, поэтому в наряды назавтра уже готовились пехота и артиллеристы.
После завтрака начальник штаба полка и комбат уехали на станцию.
Весь личный состав батальона сосредоточился вокруг курилки у полевого КПП полка, с нетерпением поглядывая на проселочную дорогу.
Время уже приближалось к построению на обед, когда у дальней кромки леса за полем показалась темная лента колонны. Когда через пятнадцать минут она перестроилась перед КПП в шеренгу и заглох двигатель последнего танка, стало слышно, как чирикают воробьи под крышей штаба и шумит голыми ветвями берез ветерок. Батальон во все глаза молча смотрел на танки. Их танки!
С переднего танка спрыгнул комбат и скомандовал построение.
Когда батальон построился, он подал команду «Смирно!» и, обведя строй глазами, с усмешкой спросил:
– Что? Не ждали? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Родина доверяет вам лучшее оружие, которое она только может сейчас сделать – танк Т-34-85! И надеется, что мы еще лучше будем громить врага! А сейчас – вольно! Разойдись! Можно ознакомиться.
И батальон бросился к танкам! Наводчики осматривали орудия и башни, которые были не в пример больше даже «гайки», командиры танков, взводов и рот осваивались на своем месте, оценивая удобство и обзор. Перегонщики с завода рассказывали о танках и их характеристиках. Минут через двадцать с трудом удалось построить батальон на прием пищи.
Оказалось, в их дивизию поступила первая партия этих машин. Теперь Смирнов понял, почему им не дали Т-34 с башней «гайка».
И сейчас он любовался этими красавицами. Даже легкая зависть к экипажам Т-55 и Т-72 затихла в его душе. Может, потому что он понял – рано или поздно он сядет в Т-55. А потом, возможно, и в Т-72. Страна, не жалея сил, вооружала свою армию. И путь развития танков он представлял себе уже достаточно ясно.
10:00. 7 ноября 1941 года.
Москва. Красная площадь
Военный парад в Москве 7 ноября 1941 года проводили уже с учетом изменившейся обстановки. ПВО города гарантировало отсутствие авиации противника. Поэтому парад начался уже в светлое время суток. Были приглашены послы и военные атташе всех посольств Москвы. И гораздо больше дипломатов на трибунах было корреспондентов отечественных и зарубежных газет.
По заснеженной брусчатке площади шли части Московского гарнизона.
Сталин, стоя вместе с членами Политбюро, Правительства и ГКО на трибуне Мавзолея, с удовлетворением смотрел на проходящие колонны войск. А на гостевых трибунах царил просто ажиотаж. Корреспонденты и атташе лихорадочно снимали проходящую технику, перезаряжали фотоаппараты и снова снимали. Те, кто не подготовился, и пленка у них уже кончилась, метались в поисках запасных, выпрашивая, вымаливая у коллег.
По площади шли представители лучших соединений Красной Армии! И как шли! Появление стройных колонн Т-34 и СУ-76 вызывали восхищение! Следом на грузовиках шли мотострелки. Фигурки экипажей в люках и пехоты в бронежилетах и маскировочных костюмах казались застывшими изваяниями. Но ни у кого не было сомнений – команда! Миг! И эти солдаты сорвутся в едином движении, выполняя приказ!
Были сомнения: показывать иностранцам новую технику или не показывать. Решили пока ограничиться самой новой техникой, уже стоящей на вооружении. Технику потомков показывать не стали. Но понятно – долго шила в мешке не утаишь. Немцы уже не только видели ее, но и испробовали ее возможности на своей шкуре. И главное, эта техника уже в скором времени встанет на конвейеры советских заводов. Хотя брак, нестыковки в технологиях будут иметь место в первое время. Но это уже вопросы отладки производства. Естественно, пусть с опозданием, но и партнеры по антигитлеровской коалиции (сначала через разведку у немцев) получили некоторую информацию. И уже зашевелились у нас. У НКВД и ГБ прибавилось работы. Поступили просьбы предоставить экземпляры новой техники для изучения как союзникам. Но в отличие от той истории, СССР был менее зависим от помощи Запада. Оружие, боеприпасы, танки и самолеты не закупались. СССР брал автотехнику, средства связи, дефицитные материалы и оборудование для заводов. Пока Сталин «кормил» Черчилля и Рузвельта завтраками, объясняя, что техника новая, экспериментальная, потому сырая, и ему стыдно показывать полуфабрикаты партнерам. Вот, отработаем технологию, и тогда… может быть… когда-нибудь… а пока отправили в качестве жеста доброй воли Т-34 первых серий и КВ-1. Тем более что из новых танков в Красной Армии в настоящее время они действительно составляют большинство.
На данный момент все усилия промышленности, кроме отработки технологий, были направлены на оснащение полным комплектом новой техники Особого корпуса РГК, а следом на очереди стояли Ударные армии. Была надежда к планируемым зимним фронтовым операциям полностью переоснастить и Корпус, и 1-ю Ударную армию.
Остальные формируемые шесть Ударных армий пока получали на вооружение то, что стояло на конвейерах. Кстати, в августе на разборе оборонительных операций Красной Армии по поводу штатов дивизий состоялся жаркий спор. Практика показала, что мощные в танковом отношении мехкорпуса Красной Армии как инструменты стратегических операций не оправдали возложенных на них надежд. Оппонентами защитников довоенных взглядов выступили Жуков и приглашенный лично Сталиным генерал-лейтенант Оганян. По их рассуждениям получалось, что перегруженный танками корпус не обладает оперативной гибкостью. Собственной гаубичной артиллерии у него нет. Поэтому если нужно взломать оборону противника, то это приходится делать броней, неся при этом неоправданные потери. Далее удержание захваченной территории тоже невозможно ввиду крайне малого количества пехоты. А обслуживание, эвакуация и ремонт такого количества техники к тому же требует огромного тыла, которого, кстати, апологеты этих монстров даже не предусмотрели. Напротив, моторизованный корпус из трех мотострелковых дивизий шестиполкового состава в своем составе имеет около 30 батальонов пехоты, 18 батальонов танков – около 600, 18 артдивизионов орудий 122-152-мм – около 300 штук, не считая минометов, 18 дивизионов зенитной артиллерии калибра 12,7-37-мм – 216 стволов. На этом же заседании было принято решение опробовать предложенную схему. Для чистоты эксперимента, чтобы не было прямого влияния потомков, решили его провести на Юго-Западном фронте. В качестве моторизованного корпуса решили взять штаб и остатки 8-го МК генерал-лейтенанта Рябышева, не меняя названия и поменяв его штатную структуру. Добавили техники, особенно пришлось напрячься в отношении автотранспорта, пополнили дивизии до нового штата. Месяц дали на подготовку личного состава, в течение которого до рядового и командного состава твердо и целенаправленно донесли, чего от них хотят.
После чего провели частную фронтовую наступательную операцию по улучшению позиций Киевского оборонительного района. Успешную операцию. Корпус полностью выполнил поставленную задачу. Более того, сумел самостоятельно отбить контрудар 1-й Танковой группы, пытавшейся восстановить положение. На докладе Рябышев, далеко не худший комкор, хвативший горя со своим мехкорпусом жарким летом, не скрывал удовлетворения от выполнения задачи и возможностей его войск. Кстати, Рябышев понравился, и Сталин взял его на заметку. И после совещания поинтересовался его судьбой и службой в той истории.
Как и в любом деле, не обходилось и без сложностей. Не справлялись инженеры Кировского танкового завода с освоением технологий производства Т-55. Не получалось изготовление литой сферической башни. И потомки помочь не могли – они ведь были не производственниками, а эксплуатантами. Собрали по этому поводу совещание в Кремле – были ведущие инженеры с Кировского во главе с главным конструктором Котиным, металлурги, и от потомков был полковник, бывший замкомандира 134-го МСП по технической части. Он сидел молча и не вступал в жаркую дискуссию предков. Сталин это заметил, и, когда все в основном выговорились, он спросил, что тот думает по этому вопросу.
