– И что?

– Не смогли. Пока вы сами сознание не потеряли, так и крутились вокруг вас. Добрыня пытался отключить управление, но не смог. Вы блокировали связь и замкнули ее на себя. Он в конце концов взломал ее, но вы к тому времени уже потеряли сознание.

– М-да.

– Одно только забавляет. Диспетчер пограничной станции вышел на связи и сообщил, что он заснял весь бой и уже выложил в сеть. За час с момента выкладывания больше миллиона просмотров. Он, кстати, в восторге от боя. Говорит, никогда такого не видел.

– Повеселили человека, – буркнул я немного озадаченно.

Просмотрев все медицинские показатели и определив, что со мной все в порядке, я направился в штаб, чтобы посмотреть запись боя и проанализировать его. Нужно продолжить учебу личного состава. Слияние слиянием, а уровень подготовки оказался у подчиненных довольно низким, и пока не прибыл патрульный корабль для досмотра и мы не пересекли границу и не ушли в гипер, я собрался взвинтить практическое обучение экипажа.

Разбираться с последствиями слияния мне пришлось в течение суток. Несколько пилотов забеспокоились: у них стояла такая же нейросеть, как и у меня. Тут помогла Ривз, она провела полное обследование всех пилотов, подверженных слиянию, и установила примерное время, когда оно произойдет, чтобы потом контролировать на тренажерах. Там последствия снижены до минимума, это мне одному так «повезло». Причем, как оказалось, можно вызвать слияние искусственно, чтобы оно прошло под присмотром врачей, но, по словам Ривз, еще рано. Это я летаю уже год, у парней этого времени не было, хотя командир звена подходил к порогу и скоро мог пройти этот цикл.

Тренировки, как и обещал, я усилил, мало того, пока часть проходила тренировки на истребителях или перехватчиках, другие управляли челноками и штурмботами. Ради такого дела я вывел из ангара «Вольку» и провел краткий курс по управлению корветом в полете и в бою. Лучшие показатели были у Линс, как у опытного пилота, и у лейтенанта Хенсена. Тот неплохо показал себя, отбиваясь на корвете от звена перехватчиков. Впрочем, на «Ласках» сидели бывшие десантники, хоть и командовал ими новоиспеченный лейтенант Линс. Новые пилоты за два дня в гипере, как я и говорил, только и успели, что поднять свои летные базы до второго ранга знаний. Сейчас, пока шла практика, в освобожденных капсулах и тренировочном комплексе проходили обучение десантники и разведчики, это уже когда уйдем в гипер, начнут обучаться пилоты, им нужно поднять свой уровень, а сейчас они тренировались в реальных кабинах.

Когда мы прошли половину приграничной системы, подлетел крейсер пограничников. Крейсер был с верфей Даракс, это легко определялось по его обводам. Резкие линии, угловатый и не слишком красивый корпус, у него были мощное вооружение и защита. Крейсер был восьмого поколения, армия, списав его, передала полицейским силам. Судя по эмблемам, раньше, до начала войны, он состоял в седьмом патрульном флоте. Место базирования – планета Рекада. Далеко его занесло, до Рекады было шесть прыжков на моем крейсере.

Досмотр много времени не занял, за два часа они осмотрели корабль и, приветливо мигнув стояночными огнями, направились дальше.

– «Илья Муромец», можете следовать дальше, – через минуту вышел на связь диспетчер. Видимо, патрульные доложились ему.

– Вас понял.

– Удачи.

– Спасибо.

Пока мы шли до границы действия глушилки гипера, я продолжал заниматься как полетами, так и другими интересными вещами. Насчет пилотирования, только приняв зачет на тренажерах с включенным на полную медицинским контролем, Ривз допустила меня к полетам на истребителях и перехватчиках. Теперь я уже мог контролировать слияние и устраивал бои один против группы и группа на группу. Было видно, как рос опыт наших пилотов во взаимодействии. Даже десантники отличились, смогли прорваться к крейсеру и взять его на абордаж, вскрыв люк моим дешифратором. Правда, на половине пути их остановил и частью «уничтожил» противоабордажный комплекс дроидов, но и так молодцы. Можно отправлять их на самостоятельное дело. Правда, больше ломать свой крейсер я не дал, и до границы они тренировались на «Вольке».

Как только мы вышли из зоны влияния глушилки, что означало, что мы оказались уже на территории Фронтира, или, как ее называли местные, Дикие земли, вернув всю технику на борт и убедившись, что на корабле все в норме, я совершил прыжок по заранее разработанному маршруту. После того как звезды прыгнули навстречу крейсеру, я вылез из-за пилотской панели и направился на летную палубу. Мне пришла в голову одна идея, и я решил поделиться ею со старшим техником. Насколько я знал, его обучение в капсуле закончилось два часа назад, и сейчас он находился у себя в кабинете.

Пропустив в лифтовую кабину лейтенанта Хорка, я вошел следом. Мичман Берри зашел в кают-компанию и с нами не поехал. Согласно инструкции, во время хода на главных двигателях мы втроем находились в рубке. После входа в гипер наше присутствие уже не требовалось, и офицеры разошлись по своим делам. Хорк после вахты направился в столовую, а Берри, заскочив на минуту в кают-компанию, заступил на дежурство и остался в штабе.

Кстати, в рубку, кроме нас троих, ни у кого допуска не было, даже ремонтники могли туда попасть только в моем присутствии, а в двигательные или реакторные отсеки доступ был только у меня.

Поднявшись, я вышел на летной палубе, Хорк, оставшийся в лифте, поехал вниз, на четвертый уровень.

На лифтовой площадке стояла Ривз, явно кого-то ожидая. Судя по тому, как девушка встрепенулась и направилась ко мне с решительным видом, ждала она именно меня.

– Я вас слушаю, лейтенант.

– Товарищ капитан, разрешите с вами поговорить наедине?

– Это так важно?

– Да.

– Хорошо, пройдемте в комнату отдыха персонала.

На летной палубе, рядом с кабинетом старшего техника находилась общая комната отдыха пилотов и техников. Сейчас она была пуста, пилоты в медсекции проходят обучение под присмотром второго врача мичмана Ланни, которая освоила нужный минимум, чтобы работать с медоборудованием. Техники возились на летной палубе, исполняя шаманский танец вокруг подотчетных машин. Во время перестройки летной палубы я ее немного расширил, осталось незанятым небольшое пространство, которое после недолгих раздумий я и использовал для разных нужд. Сделал комнату отдыха, подведя к ней коммуникации, отдельный кабинет для техника, и две ниши для технического комплекса и инженерных дроидов. Получилось удобно и компактно.

– Проходите, – пропустил я девушку вперед.

В комнате отдыха была еще одна дверь, которая вела в душевые и санузел. Пройдя мимо нее, я показал на одно из кресел, сам же занял диван.

– Я вас слушаю, лейтенант, – спокойно произнес я.

На роскошную фигуру девушки я смотрел спокойно, знал про ее ориентацию. Добрыня сообщил по секрету, что они близки с нашим сержантом Холк. Тоже, кстати, красивой девушкой. Экипаж друг с другом в основном был знаком, и, несмотря на большое количество женского персонала, парочек создалось не так много. Всего две. Это я про пару лейтенанта Ривз и еще одного техника с летной палубы и одного из пилотов традиционной ориентации. У остальных, как я понял, подруги и парни остались на Зории, у кого они были.

Девушка чуть помедлила, собираясь с мыслями. Мой ранг в медицине по повороту головы и чуть напряженной фигуре дал понять, что она не знает, с чего начать.

– Капитан, насколько вы помните, вы разрешили мне пользоваться записью вашей памяти для помощи сержанту Кирк.

– Да, помню, – кивнул я.

Вместе с сержантом они смогли раздобыть детальное описание не только оснащения сил специального реагировании России, но и смогли записать на инфодиски несколько десятков земных песен и музыки. Очень она им понравилась. В Содружестве ничего подобного не было.

О влиянии земной культуры я узнал сразу. Десантники в спортзале теперь тренировались только под тяжелый рок, слышал песни семидесятых и на летной палубе. Причем, несмотря на то, что у меня в памяти были не только российские и советские исполнители, слушали только их. На мой вопрос один из десантников с недоумением ответил, что они слушают только те песни, язык которых понимают. Русский сейчас на борту знали все.