Следующий "кандидат" меня тоже не устроил. И еще один. Идя вдоль полок, я один за другим брал мечи - и клал их на место. Этвик с интересом наблюдал эту процедуру, однако не считал нужным что-либо говорить. Да и правильно: выбор оружия - дело сугубо личное.

А потом он нашелся. Обыкновенный, ничем не лучше других клинок, но когда он оказался в моих руках, я понял: беру! Это можно было бы назвать любовью с первого прикосновения… вот только никогда раньше я не испытывал страсти к оружию.

- Ты неплохо разбираешься в мечах, - барон наконец подал голос.

Я обернулся. Этвик одобрительно хмыкнул:

- Это лучший экземпляр в моей коллекции, но до сих пор никто его не выбирал. Все покупаются на разукрашенные ножны, словно купчишки, которые драгоценностями торгуют.

- И ты хочешь мне дать свой лучший клинок? - удивился я.

- Безусловно, - заявил барон. - Теперь я даже буду настаивать, чтобы ты его взял. Это мой тебе подарок. Знай же, что я признаю твои достоинства и хочу отблагодарить тебя за мудрые беседы, которые ты не брезговал вести со мной.

Так он меня вовсе решил снабдить мечом? Не только для поединка? Вот щедрая душа - какому-то едва знакомому человеку, только вчера вытащенному из передряги, дарить лучший экземпляр своей коллекции! Он это серьезно?

Но Этвик не шутил. Может, на него подействовали слухи, которыми мир полнится, о великом знахаре? Вот ведь любопытно. Ну не был я великим! Лечил людей, как умел - причем по большей части не выходя за рамки средневековой традиции. Здесь так все лечат. Травами, наговорами, кровопусканием. Конечно, у большинства местных знахарей представления о медицине какие-то наивно-романтические, и в этом я выигрывал. Ну и только. Какой из меня талант? Тем более гений?

- Это воистину королевский дар! - сказал я вслух. - Твое великодушие превосходит мое скромное разумение. На мой взгляд, я не заслужил ни замечательного гостеприимства, что мне оказано, ни столь значительного подарка.

В моих словах не было ни грамма лицемерия. Барон действительно предоставил мне такой огромный кредит доверия, что я просто терялся. Правда, в голову грешным делом уже начали закрадываться мысли: а не стоит ли что-нибудь за подобным хлебосольством? Нет, в каких-либо дурных замыслах я Этвика не подозревал. В конце концов, сам я тоже хотел подружиться вполне целенаправленно и отчасти из-за того, что барон показался мне человеком полезным. От него мне требовалась информация. А что требовалось ему от меня?

- Ни слова о королях! - громыхнул Этвик. Он мгновенно преобразился, будто страдал серьезной аллергией на королей. (Подумав об аллергии, я по привычке переключился на профессиональные темы и начал мысленно прикидывать, не нужно ли сделать барону кровопускание.) - Но ты заслужил это оружие хотя бы тем, что потерял свое в борьбе с королевскими прихвостнями.

- Право, мне пришлось драться не по собственной воле, - заметил я, все еще вертя меч в руках.

- Ну, - Этвик погасил свой импульс и дружески пожал мой локоть. - Этого я от тебя не требую и не имею права требовать. Поступай, как считаешь нужным. Однако я уверен, что если бы ваш бой был честным, твое оружие осталось бы при тебе. Кто-то должен исправлять несправедливость. Прими, пожалуйста, этот подарок - как знак моих самых лучших намерений. Я горжусь тем, что могу принимать такого гостя.

Мне оставалось лишь кивнуть:

- Благодарю тебя!

Барон выглянул во дворик. Солнечные лучи уже золотили крыши и потихоньку спускались к галерее верхнего этажа. Утро незаметно перетекало в день.

- Я приказал седлать коней, - сказал мой собеседник. - Нас ждут у ворот. Устроим тренировочный бой?

- Устроим! - согласился я.

Этвик заметно повеселел (хотя и до этого он не выглядел мрачным, но сейчас на его лице явно читалось предвкушение удовольствия):

- Тогда поехали!

Мы довольно быстро разыскали Клода, который занимался самым что ни на есть необычным делом - готовил салат. По часам "Аркадии" было около четырех вечера, и в это время здесь обычно ужинали (чуть попозже я узнал, что на самом деле "время ужина" весьма условно и вообще-то никак не связано с принятием пищи). Я с изумлением наблюдал, как "бог" споро нарезает различные овощи.

- У тебя сломалась автоматика?

- Что? - Клод перестал стучать ножом.

- Разве кухня не справляется с приготовлением блюд? - меня прямо-таки разбирало любопытство.

- А, нет. С кухней всё нормально, - он усмехнулся и продолжил свое занятие. - Мне просто лучше думается, когда что-то занимает руки. Это, знаешь ли, своеобразная медитация.

- Но неужели у тебя нет другой работы? Делать то, что прекрасно можно переложить на автоматику, - бессмысленно!

- Во всем есть свой смысл, - философски ответил Клод, а нож в его руках равномерно постукивал по доске. - Автоматика хороша тем, что избавляет нас от повседневной рутины, освобождает время для более… скажем так, благородных дел. Однако когда какая-то работа перестает быть обязательной, она часто превращается в удовольствие. То, чем я сейчас занимаюсь, великолепно нагружает один из отделов мозга, тренирует координацию движений. Ее, конечно, можно тренировать сотней других способов, но в том-то и достоинство нашей жизни, что каждый раз ты волен выбрать какой-нибудь новый способ - который тебе более по душе. Я хорошо сформулировал практическую выгоду?

- Хм, - я взвесил его слова и был вынужден признать: кое-какой смысл в них есть. - Да.

- Тогда главное и основное. Мне это нравится, и у меня на это есть чуть-чуть свободного времени. Вот. Вы голодны?

- Ага, - ответила за нас обоих Эвелин. - Как медведи после зимней спячки. Твоего салатика нам будет мало.

Клод сложил нарезанные стебельки ярко-зеленого цвета в салатницу и невозмутимо ответил:

- Ничего страшного, я приготовлю еще один.

- Пожалуй, нам нужно кое-что посерьезнее, - Эвелин подмигнула мне и на цыпочках приблизилась к хозяину "Аркадии". Он положил на доску новую порцию своих стебельков и едва начал их нарезать, как девушка протянула руку и ловко выхватила пару растений прямо из-под ножа. Клод вздрогнул и сбился с ритма - очевидно, его способности никак не предупредили об этой маленькой шалости.