– Ты б еще до полудня дрыхла…

– А мы успеем повстречаться с твоей Галиной Медичи – хранительницей чудо-программы? – тут же сменила тему разговора Катя.

– Мы договорились с ней встретиться сегодня в шесть, у входа на рыбный рынок Пескария. Ноутбук она принесет с собой – поэтому, надеюсь, я расправлюсь с ней быстро.

За разговором, не различая окружающих красот, тетка с племянником дошли до пьяцца Сан-Марко. И здесь у обоих перехватило дух, потому что самая известная площадь Венеции (а может, и целого мира) и в самом деле оказалась чудо как хороша. Замкнутая с трех сторон длиннющими колоннадами, она производила впечатление огромнейшей, парадной бальной залы. Казалось, сюда лишь по недоразумению допустили туристов, голубей и торговцев майками. И сейчас невидимый распорядитель хлопнет в ладоши, и по его знаку исчезнут столики кафе, стоящие вдоль колоннад (полупустые по случаю прохлады), и вместо них вырастет чернофрачный строй официантов, а разноплеменную толпу вытеснят с площади – и по ней полетят в танце изысканно одетые дамы и кавалеры.

Ленчик стряхнул наваждение. Вернулся в «здесь и сейчас». Они с тетушкой стояли ровно посреди громадной площади.

Рядом по-современному одетая чета пенсионеров-американцев кормила голубей. Птицы садились краснолицей мадам на голову, плечи, руки. Ее хазбэнд не отрывался от камеры и выкрикивал: «Грейт! Инкредибл! Террифик!»[12]

Группа немецких школьников фотографировалась на фоне блистающего мозаикой собора Сан-Марко. В тщательно построенную композицию вдруг вклинилась экскурсия итальянских сверстников, стала делать перед камерами страшные рожи, обнимать германских девчонок. Учитель немцев снимал веселую катавасию и хохотал.

Вездесущие японцы важно вышагивали навстречу с пакетами от «Гуччи», «Миссони», «Армани».

– Кого здесь только нет, – грустно заметил Ленчик. – Весь мир!.. И только наши сидят в своих Тетюшах… И нет у них ни денег, чтоб мир посмотреть, ни даже желания.

– Ну и хорошо, что наших нет. Ты что, по русскому мату соскучился? – усмехнулась Катя. После знакомства с итальянским графом улыбка не сходила с ее уст.

Она взяла Ленчика под руку, и они не спеша обошли огромную площадь по периметру. У кафе «Флориан», на теневой стороне, еще лежал снег – а у противоположной стороны гигантского периметра пьяццы уже нежились на ярком солнце, сидя за столиками под открытым небом, редкие белесые скандинавы.

Вдруг улыбка стала сползать с просветленной физиономии Катерины. Она начала хмуриться. Казалось, ее перестали радовать Венеция, Сан-Марко, будущее свидание…

– Что-нибудь случилось? – озабоченно спросил чуткий Ленчик.

Вместо ответа Катя взяла Леню под руку и повлекла его за собой в густую тень колоннады. Они зашагали вдоль витрин сувенирных лавочек и кафе. Рука тетушки, лежащая на Ленчиковой руке, затвердела.

– Да что с тобой такое? – переспросил Леонид.

– Ты жаловался, что тебе не хватает здесь русских? – с нервным смешком сказала Катя. – Только не оборачивайся… Есть двое типов, как раз по твоему заказу. Ни дать ни взять «быки» из черной «бэхи». И, кажется, они идут за нами.

Беззаботная прогулка по красивейшому городу мира вдруг превратилась в шпионский детектив. Экскурсия так и не началась – вместо нее явились слежка с погоней.

Ленчик, молодец, не растерялся – хотя и юный, а уже – мужчина.

Он вывел Катю с площади Святого Марко на узкую торговую улочку. С обеих сторон сверкали умопомрачительные витрины то «Луи Вуиттона», то «Лауры Биаджотти», то «Валентино».

На мостике, переброшенном через канальчик, племянник сделал вид, что завязывает шнурок на кроссовке. Катя поняла его трюк, стала якобы беззаботно оглядывать городской пейзаж. В другой момент она бы отдала должное и гондолам, толпящимся у моста, и бравым гондольерам, стоящим рядом с ними, и разноцветному мокрому белью – вода с него живописно капала с третьего этажа прямо в канальчик. Но сейчас было, увы, не до красот. Катю интересовало совсем другое: может, она ошиблась? Может быть, бритоголовые с разлапистой походкой, замеченные ею на Сан-Марко, – не по их душу, а просто мирные, пусть и быкообразные, туристы из России? (А в том, что они из России, никаких сомнений и быть не могло.) Она осторожно оглянулась.

Нет, вот и «быки». Стоят в конце торговой улицы, неумело делают вид, будто разглядывают витрину с мороженым.

Катя видела, как мороженщик радостно поприветствовал товарищей. Спросил, видать, чего желают синьоры. Один из быков сделал брезгливый отстраняющий жест: мол, пошел ты.

Ленчик «завязал», наконец, свой шнурок, и они с Катюшей двинулись дальше. Пара бритоголовых, словно примагниченная, потянулась следом.

А в обе стороны по узкой уличке брели беззаботные туристы.

Ленчик с Катей делали вид, что просто гуляют – но их разговор совсем не походил на беседы, что ведут меж собой праздные туристы.

– Как думаешь, кто эти уроды? – спросила Катя, зябко передергивая плечами.

– Наверное, те же, кто за Питохой охотятся, – ответил Леня (он чувствовал себя очень взрослым и опытным – оттого, что тридцатилетняя тетушка крепко держала его под руку и прижималась к плечу).

– А как они узнали, что мы – здесь?

– Сам гадаю, – пожал плечами племянник. И не удержался, виноватым, «из детства», тоном (точно так же винился, когда теткины тени от Диора на «живопись для обоев» пустил) добавил: – Но я никому не рассказывал, что мы с тобой в Венецию едем, честно!

– Что же нам теперь делать? – пробормотала Катя.

Растерянность тетушки Леониду нескрываемо нравилась – он сразу почувствовал себя важным, сильным и взрослым. И он молвил:

– Главное – к этой Галине Пчеллини их не привести.

– Легко сказать – трудно сделать… – буркнула Катя.

– Справимся, – заверил Ленчик. – Оторвемся.

– Отрываться! – фыркнула тетушка. – Ну-ну. Тоже мне сбрасыватель «хвостов»!

– А что? – обиделся племянник. – Меня, между прочим, твой же кадр, Пашка Синичкин, учил.

– Ну, он научит… – скептически протянула Катя.

Тем временем они вышли к Гран-каналу, прямо к мосту Риальто. Белокаменный красавец мост круто взмывал ввысь, чтобы столь же круто опуститься на противоположный берег Большого канала. Катя и Ленчик пошли по широким ступеням моста вверх.

В лавках, в строгом порядке стоявших прямо на мосту, торговали сувенирными масками, майками, карнавальными плащами, шарфами и разнообразной дребеденью. Толпа туристов, размывшаяся было по узким улочкам старой Венеции, здесь снова сгустилась. То и дело проходили группы разновозрастных школьников, в основном подростков. Несмотря на то что карнавал пару недель назад закончился, многие (чаще всего американцы) были в масках, карнавальных плащах, шутовских шапочках с колокольцами. Похоже, для штатовцев европейский город с многовековой историей был всего лишь аттракционом, вариантом тупейшего Диснейленда – и российский студент-пятикурсник Ленчик снисходительно посматривал на их суету и толкотню.

С верхней точки моста Катя с Леней обозрели Большой канал. По воде, плещущейся прямо у стен старинных особняков, сновали десятки разнообразнейших плавсредств. «Вапоретто», груженные туристами и венецианцами, отваливали от пристаней. Проносились высокомерные такси – тоже, разумеется, водные. Плавно скользили гондолы. «Грузовики», в виде мини-барж, развозили по магазинам и отелям припасы.

– Может, прыгнем? Скажем, вон на ту баржу? – на полном серьезе предложил Ленчик. – А что, вроде невысоко…

Катя только поморщилась.

Двое русаков, следующих за нашей парой, не очень-то и скрывались. Они остановились в нижней точке моста, лениво закурили.

– Или нет, лучше так… суперидейка осенила… – пробормотал Леонид. – Пошли, быстро. – Он пихнул тетку локтем в бок и повлек ее вниз, на противоположную сторону канала. Краем глаза оба увидели, что бритоголовые немедленно устремились за ними.