Размахнувшись, Додли ударил табурет ногой. Тот, в свою очередь, вылетел в окно и, разбив раму вдребезги, покатился кусочками с холма. А в это время кузнец, шедший мимо дома колдуна под холмом, услышал надвигающийся свист летящего предмета и почувствовал, что у него на шее повисла оконная рама, поцарапавшая его осколком стекла, а то, что прежде было табуреткой, валялось грудой обломков неподалеку.

– Это проделки злого мага, я узнал его. Но я не боюсь! Добрые вилы куда лучше любой магии. Я ему покажу…

Пыхтя и ругаясь, в одной руке с вилами, в другой – с рамой, кузнечных дел мастер принялся карабкаться вверх по холму. Тем временем Додли, стоя у окна, бубнил себе под нос:

– Чтоб тебя за ногу! Что он о себе возомнил? Грязный смерд!!! – и с воплями «Не смей так со мной разговаривать» – выбежал на улицу, размахивая своим ржавым мечом.

Еще не настигнув проклятого мага, крестьянин за десяток шагов до цели, прицелился негодяю в голову. Взмах руки и вилы «метко» вонзились в левую ногу мага чуть выше колена. Поразившись результатом, крестьянин схватил палку и громко крикнул:

– Люди, люди, сюда! Изгоним нечистого!!!

Додли же, в это время пребывал в немалом шоке. Он выдернул вилы трясущимися руками, и, развернувшись, стремительно заковылял, трусливо теряя штаны на ходу. Расхрабрившийся крестьянин пустился вдогонку, увлекая за собой заинтересованных односельчан. Оставив последнюю надежду, а с ней и штаны, Додли принялся с неистовством отбиваться ими от своего преследователя, возглавившего «крестовый поход». В суматохе маг едва успел прихватить свой меч и бросился к окраине деревни.

После изгнания «графа Преисподней», крестьяне ликовали и носили на руках смелого односельчанина, одержавшего победу над нечистой силой. На радостях староста распорядился спалить дом, и сравнять холм с землей, а гулянье продолжалось всю неделю. Так Додли покинул деревню Сариола, и, отправился по широкому тракту материка Тэрвэуола в поисках приключений на свою голую задницу.

– Брось гадость, несносный мальчишка! – В лучах полуденного солнца, Випунэн, дух леса, выглядел уставшим и особенно озлобленным. – Как можно до сих пор продолжать охотиться на зайцев, заниматься мясоедством? Да ведь такое варварство нормально в твоем возрасте только для слабой расы безмозглых людей!

– Мне неведомо отчего я делаю это…

– Сувантолайнэн, я понимаю, малыш – привычка. Нет, я вижу, ты внемлешь мне и все хорошо понимаешь, но выражать свои мысли… Какой из тебя дозорный, или это только видимость?

Капельки крови, сочащиеся из насквозь пробитого глаза, краснели подобно рубинам и, увлеченный этой картиной, а также общим смятением в душе, молодой Светлый эльф Сувантолайнэн, казалось, пропускает все слова старого Випунэна мимо ушей.

– И ты еще думаешь? Да ты же угроза всему живому, такое поведение… Зришь ли ты к чему это может привести?

– Но в лесах Тапиола так…

– Да, зайцев действительно много, но это не значит, что нужно убивать этих животных таким о-о-о… ну почему же в глаз? Даже Черные Ухри не пойдут на такие зверства. Ты безумно кровожаден, а ну отвечай, зачем это делаешь?! – продолжал негодовать Дух леса, явившийся тем утром пред растерявшимся Сувантолайнэном в форме старца, покрытого с ног до головы древесной листвой, в глубине которой угадывалась лишь борода и горящие глаза. Глаза те меняли свой цвет в зависимости от перемены настроения Лесного Хозяина.

Эльф взглянул на говорящего, и, не обращая внимания на нарастающую ярость Духа леса, пояснил:

– Смотри, Випунэн, мы не используем в пищу голову, так? При стрельбе в живот приходится вытаскивать стрелу, которая расковыривает мясо, смешивая его с кишками, и с жаркой сложнее получается, а в глаз – самое оно, и удобно… и… наверняка заяц не страдает… – с длительными паузами, постоянно сдвигая брови, молвил эльф.

– О, я заметил, КАК ты любишь все живое, окружающее тебя. Очнись, Дитя Леса – мы вообще не едим мяса, только травы, приготовленные особым способом! Ума не приложу, каким было твое прошлое, что оставило в тебе такие дикие повадки…

– Но – хотел было что-то произнести в свое оправдание Дозорный Тапиола, и тут же вновь сбился с мысли.

– А посему отправляйся в Глубокий Ров. Это единственный приличный город из всех, что есть неподалеку. Купишь мне семян некоторых редких растений, названия которых тебе все равно ничего не скажут. Возьми.

Дозорный в смятении продолжал смотреть на Духа леса.

– …на свитке указано куда идти, и что именно купить.

– Но мне не велено покидать пост, почему другие…

– Ответ на этот вопрос истекает кровью в твоей левой руке – начал закипать Випунэн. – Все. Хватит. Никаких вопросов. Никому не говори, откуда ты – опозоришь весь лес. Береги деньги, постарайся вернуться к вечеру. Ты все еще здесь?

– Но ведь я слушаю тебя…

– Сувантолайнэн…!

– Уже в пути!

Скрывшись за кустами, эльф прихватил самое необходимое: походную сумку. А лук и стрелы и так были всегда при нем.

Прошло два дня с тех пор, как Сувантолайнэн покинул лес. Он перепутал направление и зашел в глухую местность. Теперь, совершенно сбившись с пути, молодой эльф брел бездумно по дороге. Он брел по дороге бездумно, потому что это было его частым состоянием последние зим двадцать, с тех пор, как его нашли в беспамятстве на западной опушке Тапиола.

Движение по восточному тракту весенней порой – дело нечастое даже светлым днем, и тем более в начале вечерних сумерек, как сейчас. Так что Сувантолайнэну по пути направления, в котором он шел, можно было отследить всех встречных путешественников от самого их появления на горизонте и до момента, когда те ровнялись с ним в пути, чем тот не преминул воспользоваться… Редкие путники в потрепанной одежде шли навстречу и обгоняли Сувантолайнэна, спеша куда-то. Они глотали дорожную пыль, поднимавшуюся от колес проезжающих время от времени крытых телег, и телег, скудно покрытых сеном. Так, через время слегка рассеянное внимание эльфа привлек очередной одинокий встречный путник, ничем не отличавшийся от других. Точнее нет… не он… другой, странный человек, незамеченный Лайнэном прежде, шедший прямо за спиной встречного. Подозрительный незнакомец на вид был молод, худощав, высок, длинные темные волосы его спутались и походили на репей, за собой тот, прихрамывая, тащил по земле ржавый меч. Темного оттенка глаза потрепанного странника были исполнены алчностью, он был подобен тигру перед прыжком. Неизвестный смотрел… на штаны ремесленника, который шел впереди! О да, теперь Сувантолайнэн заметил деталь, ускользнувшую от него прежде: раненный преследователь был без штанов, то есть вообще без штанов! Тут эльфу явно было над чем поразмыслить.

А объект внимания, между тем, не терял зря времени. Он прицелился в деревенщину, за которым следовал, и примерившись вперед и вверх, плюнул ему на макушку. Последовал треск, и в один миг волосы и шапка несчастного вспыхнули ярким алым пламенем. Объятый огнем ремесленник схватился за голову и в панике упал на землю, катаясь в пыли.

Только того и ждавший поджигатель ухватился за штаны горящего бедняги и ловко стянув их, мгновенно нацепил на себя. Кроме остолбеневшего эльфа никто не видел того происшествия на пустынном восточном тракте. И это получилось как нельзя, кстати, ведь в следующий миг к этому месту уже приближался проезжавший неподалеку рыцарь, который следил за порядком в близлежащих окрестностях.

– Что здесь происходит?! – грозно спросил рыцарь у эльфа.

Сувантолайнэн замялся.

– Именем закона, ответь мне!

– Я, за семенами, мне, было приказано – с длительными паузами отвечал эльф.