— Сто пудов прикажут расчищать лагерь, — пробурчал Джеджун.

— Не каркай, — Эсоль с улыбкой развернулась. — Учитель ведь сказал, что больше не припашут на…

Класс обомлел, когда из груди девушки вдруг ударил фонтан крови…

Ли вслушивался в тишину, царящую в микрорайоне. Раздавшийся в отдалении грохот беспорядочных выстрелов испугал. На коже выступили крупные пупырки, мышцы свело противным холодом, а через секунду затопило горячим. Сердце застучало. Развернувшись, Чонхо бросился обратно к школе. Он не считал себя верующим, но сейчас бежал и молился, чтобы никто из детей не погиб.

Снег лип на лицо, попадал в нос, провоцируя чих. Выскочив из-за дома, молодой человек поскользнулся, упал на колени. Боли не чувствовалось, как и теплой струи крови, что быстро впитывалась в ткань штанов изнутри. И тут Ли понял, что в школе воцарилась тишина. От этого стало еще страшнее.

— Второй взвод, — лейтенант, морщась, заковылял к воротам, на ходу настраиваясь на нужную частоту.

Едва он очутился на территории учебного заведения, как правое крыло школы содрогнулось от взрыва. Огненные языки выбили стекла, принялись лизать тусклую краску стен. Пламя быстро распространялось, жадно поглощая сантиметр за сантиметром, гудело. Густой снегопад, сменивший робкие потуги подступавшей зимы, скрывал янтарные всполохи. А наверху ярко светились сферы, безучастными свидетелями взиравшие на разворачивающуюся внизу трагедию.

========== Возвращение ==========

На промозглом ветру хлопало полотно растяжки, призывающее всех учеников старшей школы Сунгдон прийти отдать дань уважения погибшим в борьбе с врагом. Церемоний прошла пару дней назад, однако тряпку, как и фотографии с черными лентами еще не убрали. Директор вообще предложил развесить портреты в школе, но многие родители возмутились, мол, нечего превращать учебное заведение в склеп. Те же, кто потерял детей, в свою очередь устроили акт протеста и едва не взяли кабинет администрации штурмом, требуя выделить хотя бы уголок памяти, а еще лучше целый класс. Дипломатично пообещав разрешить ситуацию, директор оставил все на улице на растерзание ветру и дождю. Любой, кто шел в школу, вынужден был пройти галерею погибших. Настроения это, конечно, не поднимало.

Занятия возобновили сразу же, как была восстановлена инфраструктура и подлатано здание. Спортзал был закрыт, занимались, как могли, на улице. Перемены мало чем отличались от уроков — в коридорах царила тишина. Никто не носился с дикими криками, не приставал друг к другу, не подкалывал, просто отсиживались в классах и разбредались по домам. В таблице расписания к обычным занятиям основ безопасности жизнедеятельности теперь добавили строевые и стрельбища на полигоне. В каждом классе появились массивные шкафы, в которых хранилось оружие и подсумки со всем необходимым. Разумеется, все было заперто под замком в ожидании часа икс.

— Прорешайте задачи на страницах сорок пять и сорок шесть.

— Так много!

— Экзамены на носу, — строго прервала нытье учительница. — Не расслабляйтесь.

— Зачем эта формальность? У нас ведь баллов до кучи. Чон так даже на Гарвард нагреб поди.

Затрещал звонок. Кто-то вздрогнул от резкого звука. Раньше бы беднягу подняли на смех, сейчас только хлопнули успокаивающе по плечу.

— Кто со мной в столовку? — поднялся со своего места Кан Гёну.

Ему не ответили. Парень обвел взглядом класс, хмыкнул и, сунув руки в карманы, вышел. С ним не разговаривали, молчаливо презирая за давний поступок. А он злобно сверкал глазами, понимая, что до самого выпускного ходить ему в изгоях. Ему и девчонкам, которые нашли причины не ехать на фронт. Атмосфера в коллективе была напряженее некуда: выжившие чувствовали вину, да фотографии снаружи не прибавляли оптимизма. Многие приходили на уроки с опухшими лицами. Многие глотали таблетки успокоительного после обеда. Многие замкнулись в себе, превратившись из веселых детей в осунувшихся, посеревших лицом старичков. Но тех, чья жизнь оборвалась так внезапно и трагично, все равно было больше.

Джансу вытащил из рюкзака игровую приставку, подошел к Джунсу. Тот пялился в окно, как всегда молчаливый и отрешенный.

— Ты весь турнир прошел?

— А? — Ким вопросительно взглянул на него.

— Турнир, говорю, прошел? Поможешь?

— Давай.

Джансу сел за соседнюю пустую парту, которая раньше принадлежала Мие. На столешнице лежал полузасохший цветок.

— Ты теперь все время в окно смотришь.

— Да… может, когда-нибудь небо будет опять чистым.

Джеджун с хрустом размял плечи, повернулся к развалившемуся на парте Юнхо, потормошил.

— Пошли.

— Ты курил две математики назад.

— Мне надо.

Чон со вздохом поднялся и поплелся за своим бойфрендом. Старшеклассники повадились дымить в спортзале, проникая через расшатанную дверь. Вот и сейчас там обнаружилась знакомая компания. Бора улыбнулась парням.

— Командир сегодня смс сбросил Соён Передает всем привет.

— Где он сейчас?

— На границе с севером. В июне увольняется и уходит на гражданку. Обещает навестить нас.

— Прикольно, — Дже примостился у шведской стенки и вытащил из кармана пачку сигарет. — Он так-то хороший мужик.

— Угу, только дурочку эту замуж все равно не позовет, — ухмыльнулся Юнхо.

Бора затянулась и показала парню средний палец. Скрипнуло. В щель заглянул Ючон.

— Литературы не будет.

— Заебись.

— Вместо нее будем тренироваться.

— Не заебись.

— Сегодня, кстати, нужно остаться после занятий, — следом за Паком заглянул Чанмин. — Фильм наконец смонтировали.

Все, кто курили, подавились дымом и закашляли.

— Это дерьмо лучше сжечь. Опять в депрессию впадем.

— Директор приказал.

— Вот сам пусть и смотрит хули!

— Угу, и так кошмары, блять, снятся. Вчера только Ёнсу видел…

Одноклассники замолкли. Джеджун сжался в комочек. Бора заметила, швырнула окурок в банку и выдохнула дым.

— Погнали за соком, — девушка едва не силой вытолкала приятелей из курилки.

Оставшись наедине, Юнхо подсел к Дже ближе, приобнял.

— Мне кажется, я сойду с ума, — прошептал Ким, обхватывая предплечья руками, словно замерз.

— Все будет хорошо.

— Я вижу его в каждом очкарике.

— Дже…

— Побыстрее бы все забыть… Нахрена они делают так… заставляют нас возвращаться туда снова и снова! Фильм этот… фотки на улице… суки!

По его щеке поползла слеза. Юнхо опустил голову ему на плечо, надеясь, что тот ощущает поддержку. Как бы ему хотелось, чтобы все случилось по-другому, чтобы того кошмара, что вынуждены были пережить, вовсе никогда не случалось.

— Все, ладно, хватит трепаться. Если не жрете, пойдемте к лейтенанту, он не обязан делать за вас всю работу.

— Учитель отжигает! — продолжали хихикать подростки.

Эсоль, как примерная ученица, послушалась учителя и пошла на выход. Чанмин напоследок выглянул в окно.

— Ну и снегопад! Такими темпами к вечеру навалит сугробы.

— Сто пудов прикажут расчищать лагерь, — пробурчал Джеджун.

— Не каркай, — Эсоль с улыбкой развернулась. — Учитель ведь сказал, что больше не припашут на…

Класс обомлел, когда из груди девушки вдруг ударил фонтан крови. Все были настолько ошарашены, что не сразу поняли, что громыхнул выстрел. Никто не ожидал подобного. Им казалось, что они в безопасности, что все, для них война закончилась. Ведь уже вышел приказ! Больше никто не умрет! Они уже не резервисты, а обычные школьники.

Не издав ни звука, Эсоль рухнула вниз. За ее спиной показался… не сфера… Ёнсу. Он переводил безумные глаза с одного на другого, дуло его винтовки водило из стороны в сторону. Он тяжело дышал, напоминая загнанную лошадь, по лицу струился пот. Происходящее казалось сном. Слишком нереально было то, что опасность затаилась среди своих. В уши Ючона долбился голос Юнхо, его слова «присматривай за ним». Чанмина парализовал дикий страх. Вспомнилось, как точно так же придурок целился в него на стрельбище.