Против воли нижняя губа королевы поползла вниз, обнажая мелкие острые зубы. Она вскочила на ноги, окинула Великого Скотовода уничтожающим взглядом и бросилась к двери. Дворцовый стражник еле успел отскочить с ее дороги, когда она решительно прошагала мимо.
Суддар ждал ее в нише за одним из поворотов. Осторожно ухватив женщину за талию, он увлек ее в скрытый проход.
– Ну, что? - спросил он. От взгляда дворецкого не укрылась оскорбленная ярость тарсачки. - Отказался?
Тарона бешено взглянула на него и открыла рот, но промолчала. Какое-то время ее раздутые ноздри трепетали. Потом, угаснув, королева молча кивнула.
– Пойдем ко мне, любимая, там и обсудим, - предложил ар-Хотан. - Мои люди нашли кое-что очень интересное для тебя.
– И что же? - язвительно поинтересовалась еще не остывшая Тарона. - Может, скажешь сразу? Не томи душу, как твой ублюдочный хозяин! Дерьмо шакала, еще ни один мужчина так не оскорблял меня… кроме северного посланника!
– Спокойно, милая, - тонко улыбнулся дворецкий. - Мой сюрприз из приятных. Но, может, не стоит раскрывать наши секреты всем слугам?
Выдохнув, Тарона последовала за ним по запутанным переходам и винтовым лестницам. Достигнув личных покоев Суддара, она плюхнулась на циновку и выжидающе уставилась на него.
– Несколько дней назад группа Золотого Змея обнаружила…
– Кто такой Золотой Змей? - перебила Тарона.
– Он из Теней, которые пока работают с нами, - пояснил Суддар. - Они хотят отомстить твоему любимому княжескому посланнику, Тилосу, за что-то свое. За что - не говорят. Неважно. Так вот, они бросили все свои силы на поиски и нашли-таки его к востоку от Дождливых Болот. Сейчас следят за ним.
– И что? - еле заметно напряглась Тарона. - Убьют?
– Пока нет. Я попросил сначала доставить его к нам. Для… разговора. Они ждут подкреплений, чтобы взять его живым.
– Куда он идет? - плечи королевы опустились. - Могут ли мои воительницы перехватить его?
– Что самое интересное, моя дорогая, он идет прямо к тебе в гости. Два дня назад ему оставалось четыре или пять переходов до степей тарсаков. Так что твои женщины действительно могут вмешаться. Говорят, он неплохо дерется…
– Он один?
– Ну, можно сказать и так. Только тащит с собой какую-то девчонку. Нравятся ему, видно, малолетки. Откуда он ее выкопал на сей раз?
– Девчонки меня не интересуют, милый, - проворковала Тарона. - Это самая радостная новость за последние дни. Мои жрецы с удовольствием… поговорят с ним за компанию с твоими допросчиками. Иди ко мне, ты заслужил награду.
– Я знаю, - улыбнулся Суддар. - Я знаю…
Позже, когда они, разгоряченные, лежали бок о бок, Тарона прошептала:
– Суддар, ты великолепен. Могу я попросить тебя еще кое о чем?
– Сейчас, Тара, только передохну немного, - согласился Суддар, поглаживая пальцем ее напрягшийся сосок. - Все, что угодно.
– Нет, милый, помимо любви.
– Да? - насторожился дворецкий. - Говори.
– Мне нужны статуэтки, Суддар, говорящие идолы. Мои племена разбросаны далеко друг от друга. Я не смогу быстро поднять их все, когда придет время. Барадаил дурак, он не увидит даже костер темной ночью. Но ты-то меня понимаешь, ведь так?
– Пантера ты моя яростная! - вздохнул Суддар. - Я бы с радостью, но если он узнает, что я нарушил его прямой приказ…
– А с чего ты взял, что он узнает? - удивилась Тарона. - Он что, пересчитывает идолов каждый день? Ни за что не поверю. Я ему не скажу, ты - тем более. Так чем ты рискуешь?
Ее пальчики путешествовали по груди и животу дворецкого, опустились к паху. Суддар вдруг почувствовал, что к нему возвращается мужская сила.
– Ох, Тарона… - вздохнул он. - Нет.
– Да! - настойчиво прошептала тарсачка. - Да! А потом, когда мы вернемся с победой, я сделаю тебя Великим Скотоводом…
– Да, - согласился Суддар и, не в силах более сдерживаться, впился губами в грудь королевы.
По лицу Тароны скользнула торжествующая улыбка.
Тем же вечером из Граша на юг галопом ушел небольшой тарсачий отряд. Суровые воительницы железной стеной окружали свою повелительницу, погруженную в мрачные мысли, готовые в любой момент отразить нападение. Закатное солнце бликовало на гладкой темной коже симан-телохранительниц, на иссиня-черном оружейном металле, на золотой диадеме Тароны.
Это же самое солнце, лишь стоящее немного ниже над горизонтом, светило в спину одинокому путнику, закутанному в потрепанный плащ. Несмотря на довольно теплый вечер, глубокий капюшон скрывал его лицо. Не слезая с седла, путешественник показал саламирскому стражнику серебристую дорожную бляху и в обход нескольких торговых возов проехал в ворота. Попробовавшего возмутиться возчика солдат равнодушно ткнул древком бердыша в живот. Булькнув горлом, тот заткнулся и больше не возникал, даже когда с него слупили пошлину вдвое против обычной.
Конь путешественника простучал подковами по дощатым настилам купеческой улицы, свернул в узкий загаженный переулок и, петляя, выбрался к задней двери ограды тапарского Храма. Спрыгнув с седла и постучав условным стуком, он не глядя бросил поводья привратнику и быстрым шагом взлетел по крутым ступеням к одной из жилых построек. В келье он сбросил плащ, обнаружив под ним скромную личность брата Перуса, личного секретаря Настоятеля. Наскоро помолившись и сменив мирскую одежду на привычную рясу, он прошел к соседней келье и тихо поскребся в дверь.
– Кто там? - недовольно откликнулись из-за двери.
– Я, мой господин, - сообщил Перус, выбивая нетерпеливую дробь носком ноги. - Вести от Кумана.
– Входи.
– Куман просил передать послание, - секретарь осторожно положил на стол Настоятеля пергамент, запечатанный восковой бляшкой с оттиском орла. - Его полный отчет.
– А на словах? - тени от огоньков свечей метались по лицу брата Семлемена, не давая разобрать его выражение. - Что он передал на словах?
– Радостных вестей нет, - вздохнул секретарь. - Южане определенно собираются воевать. Сураграш кипит, как котел на медленном огне. В степях множатся разбойники из числа обнищавших скотоводов, сиречь ахмузы. Торговым караванам опасно ходить без сильной охраны, плата которой съедает всю прибыль. Пылевые бури на юге разрастаются. Случалось, они засыпали песком целые стада вместе с пастухами. В Граше и других городах косятся на северян, вступить в разговор в кабаке почти невозможно - могут побить или даже зарезать. Куман потерял двоих, после чего приказал своим людям не нарываться попусту. Сбор слухов и фактов в Граше в основном идет через местного торговца, именем Куранга, но о его лояльности мы можем лишь догадываться.
– Про неприязнь я знаю и так, - брови Настоятеля сошлись к переносице. - Что насчет численности южных банд?
– Сложно сказать. Племена разбросаны по всему Сураграшу, кто и когда захочет повоевать и захочет ли - неясно. Можно выделить две наиболее активные группы племен - тарсаки и гуланы. Они пока не слишком сильно пострадали от землетрясений и засух, но это лишь вопрос времени. Еще их сдерживает давняя нелюбовь друг у другу, но и она испарится, словно лужица под пустынным солнцем, дай только повод для войны с нами. Учитывая, что и те, и другие весьма воинственны, именно они представляют для нас наибольшую опасность.
– А если стравить их друг с другом? - брат Семлемен побарабанил пальцами по столу. - Возможно, резать друг друга им покажется сподручнее, чем отправляться в дальний путь?
– Не выйдет, - отрицательно покачал головой секретарь. - Их жрецы не устают напоминать про табу. Лет пятьдесят назад из-за такой войны степи сильно обезлюдели, и жрецы всех богов запретили тарсакам и гуланам воевать. Главную роль…
– А, припоминаю, - остановил его Настоятель. - Действительно, табу. Наверное, можно справиться и со жрецами, но нужно время. Ладно. Что по численности?
– Тарсаки распылены по огромным степям между Западным и Южным хребтами, собираться в кучу им долго. Вероятно, они смогут выставить тысяч тридцать-сорок всадников единовременно, плюс к тому еще тысяч сто-сто пятьдесят в течение года или около того. Гуланы не так многочисленны, так что их войско составит тысяч десять всадников и тысяч восемь-десять пеших.
