Я распахнула дверь и увидела учителя во вчерашнем образе – джинсы, правда свитер был темно-зеленый, а куртка была накинута на его плечи.

Он оглядел меня, а я, к своему ужасу, поняла, что нахожусь в домашней пижаме с розовыми единорогами, с мокрым гнездом на голове и не накрашенная. «С каких пор тебя стал волновать твой внешний вид?», - возникли у меня такие мысли, но я все равно покраснела.

- Милая пижамка, - пробормотал он. - Может, уже пропустишь? – спросил он, явно недовольный тем, что до сих пор стоит в дверях.

- Как вы узнали, где я живу? – вдруг опомнилась я, уведя разговор от своего внешнего вида, но все так же не пропуская.

- Киреева, тупорез ты мой, - ласково начал он. - Перед тем, как ехать, я заглянул в журнал, чтобы лишний раз не тревожить тебя. И мы же договорились, что во внеурочное время на «ты», - напомнил он и улыбнулся как-то натянуто, норовя задеть меня своим сарказмом, - Я тут в магазин заехал, - в подтверждение своих слов, он поднял пакет с эмблемой известного супермаркета. Мне наконец-таки вспомнилось, зачем мы тут собрались.

- Ой, - вскрикнула я, а учитель дернулся. – Проходите, - я посторонилась, пропуская его.

- Надо же, - хмыкнул он, заходя в квартиру. – А в следующий раз мне придется пройти особый тест, или купить дом в центре Москвы, чтобы ты меня пропустила? И вообще, ты меня слышишь?

- Ага, - пробурчала я, выхватывая пакет, - Вам чаю налить? – проигнорировала его я, заходя на кухню. – Присаживайтесь, - я махнула рукой в сторону стола.

- Я тебя убью когда-нибудь, - как-то не по-доброму сказал он, но мне сейчас было не до этого. – Что происходит?

- Что конкретно? – невозмутимо пробормотала я, стараясь не смотреть на учителя, наливала молока в кастрюлю, чтобы прокипятить жидкость.

- Какая-то ты странная, - снова хмыкнул мужчина. – Вчера целуешь, сегодня «выкаешь», смущаешься.

«Как он сумел углядеть смущение?», - искренне возмутилась я, вытаскивая содержимое пакета. Он, оказывается, еще и в аптеку заехал. Я улыбнулась и поняла, что надо было сразу звонить ему. Хотя, у него и без меня проблем полно, поэтому я резко себя одернула. Размечталась. Он и так тебя до дома довозит в позднее время.

- Почему молчишь? – тихо спросил он.

- Что такое? Спасибо тебе, большое. Извини за вчерашнее. Я вернусь сейчас, - отрывисто ответила я, и собралась было уйти в комнату к братьям, чтобы проверить их состояние.

- Я сам, - вскочил он. – Ты пока приготовь что-нибудь, - учитель отвел взгляд от меня и уверенно отправился в комнату к братьям.

Почему это он вдруг решил это сделать? Думает, что я еще совсем маленькая и ничего не понимаю? Нет, это он серьезно? Подготовила воду для того, чтобы сварить суп. У меня такая странная странность – наливать уже горячую воду из чайника, а затем кипятить ее. Так быстрее просто, пусть и вредно.

- Все нормально, - я вскрикнула от неожиданности и едва не вылила кипяток на себя, но мелкие капли все равно попали на руку, а я зашипела и быстро поставила кастрюлю на плиту.

- Марина, черт подери! – воскликнул учитель, беря меня за обожженную руку. – Больно? – более нежно спросил он.

- Естественно! – язвительно шикнула я, - Вы, как персонаж из американских ужастиков. «Ты в порядке?», - процитировала я. - «Конечно, я в порядке, не обращай внимания на мою оторванную голову!», - саркастично добавила я. - Извините, но нельзя же так резко.

- Прости, - он приложил губы к месту ожога, поцеловав меня в руку, а затем включил холодную воду. Пока я была в состоянии легкого шока от происходящего, он опустил мою пострадавшую конечность под струю холодной воды. - Близнецы в порядке, - он отвернулся от меня и стал разрезать курицу. – Ты давала им жаропонижающее?

Дьявол. Как быстро тему переводит. Я выключила воду, и встряхнула мокрую руку.

- Да, - сквозь зубы ответила я. Боли особой и не было – бывало и хуже, но все равно ощущения неприятные.

- Что опять? – недовольно пробурчал он. – Я же извинился, - более примирительно продолжил он.

- А мне, может, нравиться бубнить, - я гордо подняла голову. – Тем более, я тебя ни в чем не обвиняю.

- Ага. Тебе целовать меня можно, а мне тебя нельзя? – обиженно осведомился он.

Я нервно хихикнула и выключила газовую плиту, на которой кипятилось молоко, урегулировав положение кастрюли. Меня иногда поражала это наигранная обиженность учителя.

- А разве все это можно назвать поцелуями? – я уставилась на него и быстро отвела взгляд, так как поняла, что сморозила какую-то очередную глупость.

- Проведу тебе как-нибудь мастер класс, - иронично заявил он. Если бы я сейчас выпила что-нибудь, то я бы поперхнулась.

- Михаил… - я замялась, не зная, добавлять ли отчество. Просто называть мужчину старше себя, да еще и своего учителя «Миша» язык не поворачивался.

- Владимирович, - понимающе продолжил за меня он. – Фролов Михаил Владимирович, - повторил он мне, словно глупой девушке, которая не может запомнить имя классного руководителя.

- Ну так вот, Михаил Тиранович, - я специально исковеркала отчество, ибо не надо мне тут иронизировать и смеяться надо мной. – Вы флиртуете?

- А почему Тиранович? – удивился преподаватель. - А тебя что-то смущает, Киреева?

- Потому что вы настоящий тиран, учитывая то, как вы проводите уроки. На самостоятельной работе знаете, как все тряслись?

- Не заметил ничего подобного. Много учить не заставляю, вроде, - пожал плечами он. – И ты не ответила на мой вопрос.

Меня смущает что-то? Конечно, мать вашу, кое-что есть!

- Ну, например то, что вы старше меня, а так же мой классный руководитель.

- Во-первых, это нормально. Во-вторых, дорогая моя, ты первая начала, - смущенно заметил он и заправил мешающую челку за ухо.

- “Аргументный” аргумент. Даже Миша с Сашей не говорят уже так, - я сложила руки на груди, а учитель подошел к плите и закинул в кастрюлю кусочки курицы. Сейчас он находился рядом со мной, поэтому я смущенно отошла, не зная, чем мне заняться в первую очередь.

- И когда ты собираешься провести мне этот мастер класс? – осведомилась я, присев на стул за столом, снова перейдя на «ты».

- Пока сама не попросишь, - абсолютно серьезно ответил он. И опять эта дурацкая манера говорить шутки серьезным тоном.

- Серьезно, что ли? – я нервно забарабанила пальцами по столу и продолжала заниматься «ничегонеделаньем».

- Марина, я тебе, что, на шутника похож? – он уже по-хозяйски расхаживал по кухне, как будто давно тут жил.

- Есть немного, - подтвердила я. Я все равно не верила, что это он сказал серьезно. Шутник хренов. Ну, ничего, я тоже шутница хорошая. Посмеется он у меня еще.

Все-таки я поняла, что ничего не делать – это как-то неприлично, поэтому принялась помогать преподавателю в готовке. Да и тем более – вдвоем готовить получалось быстрее.

Через какое-то время я отнесла горячее молоко братьям и заставила их его выпить, убедив их в том, что им станет легче. Они нехотя согласились – у больных еще и аппетита нет, да и вообще, молоко они, тем более горячее, не очень любили.

Наконец-таки суп был сварен. Я разлила его в тарелки, а так же предложила учителю. Тот вежливо отказался, но я убедила его поесть.

Братья тоже поели. У них появился аппетит, это дало мне надежду на их выздоровление, я успокоилась. Потом они у меня выпили таблетки, и я вернулась на кухню к учителю.

Тот уже съел свою порцию, а я налила ему еще. Он снова отказывался, но я пригрозила ему, что не выучу теорию к уроку. Тот нахмурился, видимо, это его не очень-то напугало, но все-таки съел еще.

- Вызови врача позже. А где твоя мама? – поинтересовался он, передавая мне пустую тарелку.

- На работе, - я старалась ответить как можно спокойнее. На самом-то деле, она, наверное, была не на работе. Я быстро одернула себя, потому что не хотела себя загружать подобными мыслями.

- Ясно, - выдохнул он недовольно, но я не стала интересоваться, почему такой тон.