Annotation

Гейн Антон Валентинович

Гейн Антон Валентинович

Код бикини. Часть 2

Часть вторая

Глава I. Вещие сны Максимилиана Фабиановича

Прикованный к запястью "дипломат" тянул ко дну; его все время нужно было удерживать поверх спасательного круга. Когда это удавалось, тяжелый кейс притапливал круг, забирая всю его плавучесть, так что приходилось барахтаться в воде, держась за леер. Очередная волна сталкивала чемоданчик с круга, и он снова якорем тащил за собой в бездну. Сил оставалось все меньше, холодная балтийская вода высасывала из тела последнее тепло. Какое-то время удалось продержаться, надев круг на себя и прижав чемоданчик к груди, но в такой позе тело погружалось в воду до самого подбородка. Нестерпимо болела спина, кровоточило растертое наручником запястье, икры сводило каменной судорогой.

Оставалось умирать. Отпустить леер, оттолкнуть от себя бублик круга, и увесистый якорь "дипломата" неудержимо увлечет за собой в мутную коричнево-зеленую пучину, избавляя от нестерпимой муки. От последнего шага удерживало только вошедшее за годы службы в кровь правило держаться до конца в любых обстоятельствах.

Тело позволило рассудку отключиться лишь при виде грязно-белого катера со свесившимися через борт фигура-ми в брезентовых рыбацких робах. Сознание вскоре вернулось - вместе с чувством невыразимого облегчения. Тело лежало на твердом соломенном тюфяке, запястье было свободно от наручника. Пахло рыбой и машинным маслом. На заляпанном рыбной чешуей массивном столе лежали засаленные фартуки и разделочные ножи.

- Matka Boża, to jest złoto!* - донесся из каюты изум-ленный голос.

В теле уже накопилось достаточно сил, чтобы поднять-ся с тюфяка и, хватаясь за переборку, добраться до разделочного стола. Загремело опрокинутое по дороге вед-ро.

________________________________

* Matka Boża, to jest złoto! - Матерь божья, здесь золото! (польск.)

- Sprawdzić na naszej utopiony!* - весело воскликнул тот же голос.

Послышались шаги, и на пороге камбуза появилась долговязая фигура в рыбацкой робе. Колющий удар был поставлен еще в Голицынском училище имени Ворошилова, так что узкий, с хищным лезвием филейный нож угодил вошедшему точно между пятым и шестым ребром, пробив верхушку сердца. Долговязый с торчащей из груди рукоят-кой сполз по переборке на пол.

- Max, co się z nim?**

На пороге появился второй рыбак. Он был плотнее и ниже первого, и рука со стертым от наручника запястьем автоматически скорректировала удар, так что нож вошел ему тоже между пятым и шестым ребром.

На столе лежал раскрытый кейс с одиннадцатью золо-тыми брусками. Солнце, играя с золотом, разбрасывало по потолку каюты дрожащие блики. Они становились все ярче, невыносимо резали глаза и, казалось, проникали прямо в мозг...

Максимилиан Фабианович, защищаясь от режущего света, провел рукой по лицу и проснулся. По темной комнате метался красный лазерный лучик.

- Ты чего там ищешь? - Максимилиан Фабианович приподнялся на локте и щелкнул выключателем. Ночник осветил обнаженную женскую фигуру с фонариком в руке.

- Прости, пупсик, не хотела тебя будить. У тебя води-чка есть? Сушняк невыносимый...

- Я, кажется, просил не называть меня пупсиком...

- Хорошо, пупсик. Так, где же водичка? Ага, вот она...

Девушка с треском скрутила жестяную крышечку и надолго припала к бутылке.

- Уфф, хорошо... - она звучно рыгнула. - Извини, пуп-сик, водичка, сцуко, с газиками...

- Сколько тебе говорить...

- Ладненько, больше не буду.

________________________________

* Sprawdzić na naszej utopiony! - Проверь нашего утопленника! (польск.)

** Max, co się z nim?? - Макс, что там с ним? (польск.)

Девушка сделала еще один затяжной глоток и навз-ничь повалилась на кровать.

- А ты пуп... папик хоть куда. Страшно вспомнить, сколько мы вчера вылакали в этой, как ее, "Кобре", "Зебре"?

- "Либре".

- Вот именно. И ты после всего еще умудрился за руль сесть. А потом бодал меня полночи. До сих пор жжет, будто горчицей натерли. Хоть бы вазелином смазал...

- За рулем был не я.

- А кто?

- Таксист.

- И в постели таксист?

- В постели я.

- Ну, ты меня успокоил... Так вот я и говорю, ты папик хоть куда, несмотря что старый. Сколько тебе лет? Пятьде-сят? Шестьдесят? Семьдесят?

- Что-то вроде этого.

- Круто. Старик, а стоит, как у молодого. И все вче-рашнее помнишь. Может, ты и имя мое запомнил?

- Представь себе, Людик.

- Отпад! А я вот ни хрена не помню, даже как тебя зо-вут.

- А я и не представлялся.

- Тогда представься немедленно. А то выходит, я пере-спала с первым встречным.

- Ну и что? Как теперь у вас, у молодежи говорят, секс - не повод для знакомства.

- Так бляди формулируют. А я не блядь.

- Это я понял. Не люблю профессионалок. Слишком у них все заученно. И в глазах одни деньги.

- Собственно, я тоже не совсем альтруистка... Разве я вчера не говорила?

- Не волнуйся, не обижу. Времена честных давалок да-вно прошли.

- А ты прикольный! Так как же тебя зовут?

- Зачем тебе? Сейчас оденешься и фьюить.

- А если я захочу встретиться еще?

- Для чего?

- Я же говорю, что ты прикольный. Да еще если помо-

жешь материально бедной студенточке... - девушка повер-нулась на бок, подложив руку под сдобную грудь, как рембрандтовская Даная.

- Ты учишься? На кого?

- На учителя младших классов.

- Это твое призвание?

- О господи, какое еще призвание. На кого взяли, на того и учусь. Так как же тебя зовут, в конце концов? Колись, а то опять пупсиком станешь.

- Максимилиан Фабианович.

- Чево-о? Не-ет, это слишком много букав. Я тебя буду звать Фабиком.

- Это так же пошло, как пупсик или папик.

- Да ладно. Слыхал, как евреи друг друга называют? Асик, Зорик, Юлик, Марик... Даже Нолик.

- Я не еврей, я поляк.

- Какая разница? Ну хорошо, тогда ты у меня будешь Фабиус.

- Тоже пошловато.

- А по-моему, таинственно и загадочно, как псевдоним разведчика... О, я придумала игру! Ты будешь резидентом Фабиусом, а я твоим агентом Людиком... Давай-ка прове-дем пробный сеанс связи. Где там твой микрофон? - деву-шка проворно запустила руку под простыню.

Голова новоиспеченного агента Людика ритмично зад-вигалась вверх-вниз. Резидент Фабиус положил ладонь на волнистые волосы связного и прикрыл глаза...

... В маленьком незапертом сейфе нашлись документы убитых. Больше подходило фото долговязого. Для усиления сходства его паспорт пришлось несколько минут подержать в морской воде. Впору оказалась и его одежда.

На тела рыбаков удалось натянуть сетчатые мешки из-под балтийской сельди. В качестве утяжелителя идеально подошли круглые гранитные булыжники, которые, видимо, использовали при засолке рыбы.

Благодаря наступившей безлунной ночи и разыграв-шемуся шторму, удалось проскочить мимо восточных пог-ранцов, и катер на подходе к Любеку перехватили уже бундесы.

В семидесятые годы многие прорывались на Запад, поэтому польский рыбак Максимилиан Клумек, бежавший от преследований АBW, не вызвал больших подозрений.

Переплавка килограммовых банковских брусков в мелкие слитки оказалась хлопотным делом - этому в училище не обучали. Пришлось раздобыть тигель, формы и почитать кое-какую литературу. Золото было высшей про-бы, ювелиры и зубные врачи платили за него хорошие деньги...