- Не довелось. Я ведь в дом к нему не вхож. На таких, как мы с тобой, Осетров и глядеть не станет! Так что напрасно ты его ищешь. А матушке письмо лучше напиши.
- Пробовал. Не доходят, видно. Ответ уже полтора года жду.
Купчик лихо цыкнул слюной сквозь зубы.
- Тогда плохи твои дела. Не желают, знать, хозяева вашей переписки.
- А ты не взялся бы помочь мне?
- Чем? Против Осетрова идти опасно: заглотит, не поморщится!
- Послушай, любезный, не знаю еще, как тебя зовут...
- Егором Пантелеевым кличут.
- А меня Сашей Волгиным. Ты на мой наряд не смотри, он на несколько дней только!
- Неужто, - ахнул Егор, - с княжего слуги средь бела дня снял?
- Разве похож я на татя?
- Вроде нет. Но и на гайдука тоже.
- Князь меня только на время к себе приблизил. Пока заказ его не исполню. Крепостной живописец я.
- Да ну? - обрадовался Егор. - На ловца и зверь бежит! А я собирался как раз парсунку* невесты моей кому-нибудь заказать!
_______________
* П а р с у н а - портрет.
- Я и без заказа нарисую. Как только на оброк в Нижний вырвусь.
- Ладно, пиши записку. Попробую передать.
Грифель и бумагу я положил в карман кафтана заранее. Набрасывал весточку торопливо, как будто боялся, что Егор Пантелеев растворится вдруг в толпе и не возьмет мое послание. "Милая матушка, - писал я, - я жив и здоров, чего и тебе желаю. Обучение в монастыре закончил, вернулся в Лысково, держу испытание на живописца. Надеюсь, скоро свидимся. Остаюсь любящий тебя сын Александр Волгин".
Егор спрятал мою записку во внутренний карман поддевки.
- Будешь в Нижнем, разыщешь меня в начале Ильинки, купецкой улицы. А пока прощевай, недосуг мне!
8
Егор исчез в толпе, а я взглянул на полуденное солнце и заторопился к главным воротам монастыря. Участники пышного княжеского поезда уже строились в ряды. Вскоре в сопровождении настоятеля и монахов появились князь с княгиней. Они уже садились в кареты, когда подошел управляющий.
- Подобру ли, поздорову, - спросил его Извольский, - началась ярмарка?
- Подобру, ваша светлость, кроме одного.
- Говори! - насупился князь.
- Донесли мне, что нижегородский купчишка Пантелеев пошлину не со всего товару заплатил.
"Неужто Егор?" - испугался я.
- На нашей земле торгует?
- На нашей. В атласном ряду.
- Доставь-ка мне его сюда с товарами! На пароме пересчитаем.
Дворищев передал приказ князя вершникам, и те, расталкивая крупами лошадей толпу, отправились исполнять его. Через четверть часа привели Егора Пантелеева со связанными сзади руками, без картуза.
- Пошто пошлину недоплатил? - грозно спросил князь.
- То наговоры врагов моих, - не опуская глаз, ответил Пантелеев. Дешевле я торгую, чем другие купцы, вот они на меня и взъелись. А пошлину я внес исправно, можете проверить.
- Проверю! - усмехнулся князь. - Только не в лавке. Сам понимаешь, трудно мне туда со всей свитой добраться. Да и недосуг, гостей важных жду. Сюда я твой товар велел доставить. На воде пересчитаем.
- Воля ваша, - пожал плечами Егор, - а только убедитесь, что я правду говорю.
Появились посланные за товаром Пантелеева вершники. Сундуки и короба они привязали к длинным жердям, чтобы легче было везти.
- Грузите на мой паром! - приказал Извольский.
Переправа шла тем же чередом, что и утром. На середине реки князь поднял руку.
- Приступай!
Замолкли музыканты и песельники, остановились плясуны. Вершники открыли сундуки и короба, стали извлекать оттуда атласные ленты, чулки, платки и другие мелкие вещи, пересчитывать и... бросать в воду. Батистовые, атласные и ситцевые ткани мерили аршином* и тоже сбрасывали за борт.
_______________
* А р ш и н - старая мера длины, равная 71 сантиметру 12 миллиметрам; в данном случае: железная мерка такого размера.
Пантелеев рванулся было помешать, но два дюжих вершника удержали его.
- Пошто, ваша светлость, губишь меня? - только и смог вымолвить он побелевшими губами.
Крупные слезы катились по щекам Егора, но он не вымолвил больше ни слова, пока последняя лента не оказалась за бортом. Мелкие вещи долго плыли вниз по течению, ткани, намокнув, медленно опускались на дно.
- Повезло тебе, молодец, - как ни в чем не бывало заметил Извольский, - сошелся счет. Можешь собрать свои манатки, я тебе лодки дам и гребцов.
- Нет уж, спасибо, - угрюмо ответил Егор, - снявши голову, по волосам не плачут! Подмоченные ткани покупать не станут, да и не стану я врагов моих потешать, гоняясь за каждой тряпкой! А коли убедились, что счет мой верный, извольте оплатить пятьсот рублев за убытки!
- Таких больших денег, - усмехнулся князь, - в наличии нет у меня. Все капиталы в обороте. Жди!
- Руки мне, по крайности, развяжите!
Извольский кивнул вершникам.
Егор размял затекшие кисти и вдруг сбросил поддевку, рванулся к борту и бросился вниз головой в воду.
- Прощевай, князь! - крикнул, вынырнув из воды. - Попомнишь еще Егорку Пантелеева! Отольются тебе мои невинные слезы! А ткани сам со дна подымай, дарю тебе на бедность!
Князь хмыкнул, потер переносицу:
- Отчаянный парень! Пошлите за ним лодку, как бы не утонул в одежде! И предложите на службу ко мне идти!
Слуги бросились выполнять приказ.
- Погодите! - остановила их княгиня Елена Павловна.
При мне это было ее первое слово за весь день. Она сняла с пальца перстень с драгоценным камнем, подозвала меня.
- Плыви с ними и передай купцу в возмещение убытков!
Извольский метнул на жену возмущенный взгляд:
- Кажется, я тебя о том не просил!
Княгиня даже не посмотрела в его сторону, пожала плечами:
- Кольцо фамильное, могу распоряжаться им, как хочу!
- Гляди, - не обращая внимания на окружающих, пригрозил князь, прокидаешься так, останешься без всего!
Княгиня гордо вскинула красивую голову и не ответила ничего. Я поднял поддевку Егора и прыгнул в лодку.
Мы втянули Пантелеева в лодку, и я передал ему кольцо.
- Ежели дороже моих убытков оценят, - рассудил, пряча его за щеку, разницу верну. А за княгиню будем с невестой вечно бога молить!
- Молите, - сочувственно отозвался один из гребцов, - ей у князя вовсе не сладко живется! Как птице вольной в золоченой клетке. Вот и ныне: заступилась за тебя, а князю-то не по душе...
Мы высадили Егора на берег, и, улучив момент, он шепнул мне, дотронувшись до внутреннего кармана поддевки:
- Просьбу твою исполню беспременно, не сомневайся!
9
Всю оставшуюся часть пути князь сидел в карете мрачный, не поворачивая головы. Его не радовали больше песельники и плясуны, а слыша нестройные приветствия согнанных со всей округи крестьян, он только досадливо морщился.
- Гости пусть веселятся, как обычно, - велел вышедшему навстречу Фалалею, - а ко мне в кабинет никого не пускать. Только по неотложному делу. Я посижу там с живописцем.
- Вечернее гулянье отменить?
- Ни в коем случае! Все устрой, как положено: пальбу, огни потешные, хороводы в саду.
И снова, второй раз на дню, я оказался в знакомом уже кабинете. Князь зевнул во весь рот, сел в то же самое кресло перед зеркалом.
- Я немного подремлю, - сказал он, - мне всю ночь не спать, а ты знай себе рисуй!
Он откинулся в кресле, закрыл глаза, а я взялся за грифель. Однако делать наброски мне вовсе не хотелось. Длинной вереницей проходили перед моим мысленным взором картины, далеко не лестные для князя. Несправедливое наказание и смерть отца, разлука с матушкой, мое утреннее унижение, жестокая расправа с цирюльником Ионой и Степаном-шорником, алчные подсчеты доходов от ярмарки, фальшивое ликование крепостных, силой согнанных на обочину дороги, пожелание скомороха, гнусная торговля крепостными, и, наконец, дикая сцена глумления над Егором Пантелеевым...
Нет, князь Извольский ни на волос не походил на Георгия Победоносца, каким он видел себя. Скорее, наоборот. Будь моя воля, я бы сравнил его со страшным змеем, наводящим ужас на всех! Таким я и нарисовал князя. Затем отложил лист в сторону и взялся за другой. Георгию Победоносцу я придал сходство с Егором Пантелеевым (и не только по сходству имен, но и потому, что не поступился он достоинством под напором грубой силы!), змее нарисовал голову князя, а чуть поодаль изобразил деву-красу, похожую на княгиню.
