- Спасибо,- поблагодарил его капитан, закидывая ногу на ногу, располагаясь за столиком приемной. Чай был обжигающе горяч, и Малыш чертыхнулся, сделав большой глоток, почувствовал, как быстро скручивается слизистая верхнего неба. Он с досадой пощупал ее кончиком языка. В туже самую секунду на столе дежурного противно задребезжал телефон.
- Старший лейтенант Луцкий, - отчеканил в трубку дежурный: - Да, он здесь.
С этими словами он протянул телефонную трубку Малышу.
- Капитан, ты меня хорошо слышишь?
-Да,- ответил Малыш.
- Бери дежурку и, как можно, быстрее приезжай сюда,- приказал хрипловатым голосом Гамов: - Начальника склада закрыл?
- Так точно, в изоляторе.
- Лады, - в трубке послышались сигналы отбоя в виде коротких частых гудков.
Гамов сам встретил их на улице. Малыш удивился этому факту, но вида не подал. Выскочив из кабины "УАЗа", он козырнул. Гамов подхватил его за плечо и отвел в сторону от подъезда пятиэтажки. Таких домов было десятка два, блекло-серые, даже какие-то бесформенные. В них уже многие годы проживали офицерские семьи. Большая часть гарнизона жила в семейных общежитиях, а холостые офицеры - в казармах, вместе со своими подопечными. Поэтому обладатели этих квартир считались счастливчиками. Дома были построены одновременно с заводом лет двадцать назад. Одним словом, типичный военный городок советского времени.
- Ты быстренько взгляни, потом изложишь свое мнение, - заторопился Гамов: - Особисты весь мозг уже съели...
Из подъезда вышел Суров, следом за ним еще один сотрудник его отдела. Увидев Малыша, Суров поморщился, но при Гамове ничего не решился сказать вслух.. Он медленно закурил, отдавая какое-то распоряжение своему помощнику. Тот быстро исчез в стоящей рядом машине, и вновь появился, ведя за собой двух солдат с носилками. Малыш опередил их на несколько минут, мигом взлетев на третий этаж. Дверь квартиры Зубова была открыта. Капитан вошел в коридор. Следом неожиданно появился Суров:
- Слушай, капитан, не порть ты своей карьеры. Положено тебе отвечать за свое - будь добр, трудись! За чем лезть туда, куда не надо. Каждый должен заниматься своим делом, - быстро выложил он: - Это дело наше! Нам государство за это зарплату платит.
Малыш с любопытством посмотрел на Сурова, тот все это выговорил, даже не повернув головы в его сторону.
- Разрешите идти? - обратился к нему Малыш.
- Если все понял - иди,- бросил ему Суров. Малыш развернулся и тут же увидел тело Зубова. Тот лежал навзничь, запрокинув голову, вернее, то, что от нее осталось. Кровавые брызги заляпали обои на стене и замерли застывшими потеками. В правой руке задеревеневшими пальцами он сжимал пистолет. Взгляд Малыша задержался на его голых волосатых ногах. Из всей одежды на Зубове были только трусы и синяя линялая майка, которая задралась на животе. На одной ноге был домашний тапок без задника, второй лежал почти у самой двери. Малыш спустился вниз, пропустив солдат с носилками.
- Надо же такое... Только семью к родителям отправил, - причитала какая-то женщина из кучки соседей, которые толпились внизу, у подъезда. Тут завыла сирена, сначала где-то далеко, за тем совсем рядом. Во двор, сверкая своей синей "мигалкой", вкатился милицейский "УАЗ". Притормозив почти у самого подъезда, из него вышли молоденький лейтенант и сержант. Лейтенант еще в новенькой форме гордо держал в руках коричневую кожаную папку с бумагами. Увидев военных, он заметно стушевался, а тут еще к нему пулей подскочил один из "особистов" с раскрытым удостоверением.
- Это сугубо наше дело..., - услышал Малыщ обрывки фраз.
- ....послушайте, это же убийство или самоубийство.... Дело МВД, прокуратуры, - пробовал ответить что-то лейтенант.
- Какое впечатление? - начал торопить его Гамов.
- Честно говоря, плохое, товарищ полковник, - неожиданно вспомнив покойника, сознался Малыш.
- Да я не об этом! - в сердцах взорвался Гамов: - Неужели ты ничего не почувствовал, капитан?!
- Надо все обдумать, - ответил ему Малыш и Гамов сразу же как-то обмяк.
- У нас уже просто нет времени, - он посмотрел на часы, сдвинув обшлаг кителя: - Через три часа прибывает гость из Москвы.
Гамов тяжело вздохнул, сдвинул фуражку набекрень и протер вспотевший лоб носовым платком: - Думал - успеем. Через полчаса - все в моем кабинете. Прикинем, что у нас тут выходит.
Подошедший Суров, молча, кивнул. Малыш пошел к машине и, проходя мимо милиционеров, остановился: - Лейтенант, ты соседей пораспрашивай, мой тебе совет. Сам видишь, какой кавардак вокруг... Может, что и накопаешь, а я появлюсь попозже - обменяемся информацией. Перед "особистами" сильно не светись - объект все-таки режимный.
Лейтенант покраснел, хотел было что-то возразить, но посмотрев в глаза Малышу, еле заметно кивнул и отошел к дому. " Хорошо хоть этот сообразительный", - про себя похвалил его капитан. Гамов сидел на переднем сиденье, рядом с водителем.
- На завод, - коротко приказал он шоферу.
- Владлен Николаевич, шифр замка изолятора - 912, - обратился к Гамову Малыш: - Особистам я сказал, что начальника склада закрыли лично вы.
Гамов повернулся к нему на полкорпуса и пристально посмотрел в глаза. Озорные искорки засветились в его глазах.
- Значит, уже интересовались, орелики, - имея в виду "особистов", подытожил Гамов: - И чего их все так не любят?
До начала совещания Суров настоял на повторном допросе начальника склада. Гамов дал разрешение. Совещание из-за этого началось с опозданием на сорок минут. За это время Малыш успел съездить в городское УВД и переговорить с лейтенантом, тот коротко изложил полученные сведения. Было над, чем задуматься. Суров начал доклад с видом победителя:
- Все еще не окончательно, но основная канва вырисовывается. Сейчас письменные показания дает майор Кононенко, он же начальник "секретки". В нашей беседе он четко сообщил, что на последние три-четыре проверки подполковник Зубов являлся с солидным портфелем. В нарушении всех инструкций, пользуясь своим положением, отправлял начальника склада под любым предлогом из помещения. Затем при досмотре самих ящиков, вероятно, изымал два-три десятка патронов из обедненного урана, заменяя их обычными. Кроме этого, третьего члена комиссии он оставлял на КПП, как разводящего. Таким образом, прямых свидетелей его деятельности нет. Из каких соображений он шел на такой риск, сейчас остается только догадываться. Скорее всего - большие деньги, не дай бог, конечно, не только за образцы патронов, но и за продажу технологии. Впрочем, это нами будет прорабатываться очень тщательным образом. Одним словом, когда мои ребята прибыли за ним, он все сразу понял и пустил себе пулю в лоб...
- И сразу обрезал все нити, - вставил Гамов, стукнув кулаком по крышке своего полированного стола.
- Да, - согласился Суров: - Но при этом до приезда московского товарища мы оперативно раскрыли дело, нашли того кто занимался хищением, можем уверенно доказать, что это был единственный на секретном объекте отморозок. Вот его связями пусть теперь занимаются товарищи из Москвы. Самое главное остальные офицеры сейчас вне подозрения. На мой взгляд, это немаловажно!
- Факт хищения на режимном объекте остается фактом, - укоризненно констатировал подполковник Дудник: - Все равно плохо.
- Согласен. С самоубийством Зубова мы многое потеряли, - начал Гамов: - Кому и как сбывались сверхсекретные боеприпасы? Вот что могло бы нам помочь в создавшейся ситуации, а сейчас..., - Гамов вновь с сожалением махнул рукой. В зале воцарилось молчание. Суров сел на свое место.
- Надеюсь, все необходимые бумаги уже готовы? - обратился в никуда Гамов.
- Конечно, - подтвердил Суров и похлопал рукой по лежащей на столе увесистой папке. Гамов поднял голову и задержал свой взгляд на Малыше.
- У вас что-то есть, капитан?- спросил он с некоторой неохотой.
- Так точно, - Малыш поднялся из-за стола, уловив на себе уже чисто враждебный взгляд Сурова. Гамов кивнул, давая разрешение на доклад.
