Я поехала к Сашке. Просила, умоляла его помочь. Он согласился, сказал, что имеет возможность повлиять на Андрея, но…я должна отдать ему свою долю акций Зималетто. Я согласилась. Я согласилась бы на что угодно.
Почему я была так уверена, что после свадьбы все наладится, кончатся мои мучения? Оказалось, что все только начинается.
Эта ночь,…которую я так ждала…Стыд и ужас! Не могу без содрогания вспомнить: моя готовность на все…мои жалкие, унизительные попытки исправить положение. Презрение и брезгливость в его взгляде. Он ушел.
Из отвращения к себе кричала ему вслед оскорбительные слова, не жалея, а желая сделать больно, растоптать, унизить до той степени, до какой была унижена сама.
Потом опомнилась. Испугалась, что он может не перенести такого бесславного начала нашей супружеской жизни. Позвонила Малиновскому.
========== Глава 6.Конец или начало? ==========
Глава 6. Конец или начало?
Оно все же наступило – это воскресенье. Все предыдущие дни я была в напряжении, в ожидании невозможного. Невозможное таким и осталось, судьбоносный день наступил. Как он там? Хватит ли у него сил выдержать. Не сорваться? Или…он уже забыл меня? Как говорится: « С глаз долой – из сердца вон». Я переживаю, а он нормально празднует начало нового этапа
жизни. Господи, как тяжело…Помоги мне, Господи! Дай силы забыть его…разлюбить…Помоги!
Надо заняться чем-то, отвлечься. Пора выйти из комнаты – родители волнуются, недоумевают: что с дочерью? Неожиданный отпуск – я не сказала им, что уволилась из Зималетто. Найду работу, тогда и скажу. А с работой не так просто. Юлиана моему визиту обрадовалась, на работу принять пообещала, но…не сейчас, а когда появится новый проект. Бизнес есть бизнес. Ничего личного. Платить деньги просто так она не может. А когда он появится, этот новый проект? Отпускные кончатся, на что жить потом?
Отец завет, нужно идти. Вышла как раз вовремя, или наоборот, не вовремя?
- Катюх, смотри! Шефа твоего в городских новостях показывают.
Подошла ближе. Посмотрела на экран. Ну, конечно, свадебная фотосессия: стоят такие красивые, нарядные. Улыбаются. Только улыбки не радостные. Кирина улыбка больше похожа на злорадную усмешку, а Андрей…вымученная у него улыбка и глаза тоскливые. Даже профессиональных навыков не хватило, чтобы скрыть их настоящие чувства.
Стало невыносимо жаль его, и в то же время на душе полегчало: значит, не забыл…еще любит…меня любит!
После ужина опять скрылась в своей комнате (как в коморке!). Больше не запрещала себе думать о нем, и не просила помочь забыть. Укутавшись в мамину шаль, лежала с закрытыми глазами на своем диванчике и вспоминала.
…Таня уронила пирожное, и она собирает его руками. Поднимает глаза и видит ЕГО и понимает вмиг, что пропала…что не забудет этот взгляд. Эту улыбку…
…«Катенька, дайте ручку!» И она подает ему, смущаясь, свою руку, а он смеется: «Не ту, Кать…». И она подает другую, удивляясь, зачем ему это, и трепеща от его прикосновения…А ему всего-то навсего нужна была ручка для подписания договора…
…У нее обморок…Андрей приводит ее в чувство…поцелуем…Очнувшись, она видит близко-близко его глаза…чувствует вкус его мягких губ и готова опять потерять сознание…
…Она у него на коленях…он теребит ее бантик на груди…и ее глупые мысли: «развяжет,…не развяжет»…
…Машина…она «хулиганит»…Он ругает ее… «Катенька, Вы сломаете мне машину, на чем я тогда поеду», - а сам не сердится…улыбается…И она целует его…сама…
…Опять машина…просит контролировать чувства…а сам…сам целует ее на глазах у всех прохожих…и еще дерется с ее обидчиками…
…она явилась раскрашенная, как попугай…а он не сердится…защищает от нападок Воропаева…просит…совсем не обидно просит стать прежней…и гладит по голове…
…ночи…их ночи…всего две ночи…его нежные руки… горячие губы…нежные слова…ощущение нереальности происходящего…
Разве можно это забыть? И зачем забывать? Это лучшие моменты моей жизни. Я сохраню их в своей памяти…в душе…в сердце…
Она так и уснула, не разобрав постель. Еще слышала, как мама укрывала ее пледом и шептала молитву, прося для нее милости, а дальше…те же картины с НИМ…но уже во сне.
Проснулась среди ночи, недовольная тем, что прервали такие томительные видения. Елена трясла ее за плечо и держала в руках телефонную трубку.
- Катенька! Проснись! С работы звонят…
Сон как рукой сняло. Почуяла неладное.
- Кто звонит? Андрей Павлович?
- Нет, Мммалиновский…
Стало еще тревожнее. Сердце заныло в предчувствии
- Роман Дмитриевич? Что случилось?.. Ехать?.. Какой отчет?..Налоговая…Поняла…
- Мам, мне ехать нужно. Срочно! Я до утра не приеду…
- А как же…Ты же в отпуске?
- Мам, там налоговая была…Отчет нужно срочно…до утра переделать…
- Ну, почему обязательно ты?..
- У Андрея Павловича свадьба! Понимаешь? Не ему же звонить…
- Как же ты ночью…одна…
- За мной Роман Дмитриевич приехал. Он у подъезда. И назад привезет. Не беспокойтесь.…Я побежала…
Малиновский нервно прохаживался возле дверей подъезда, нетерпеливо поглядывая на часы. Едва она вышла, набросился на нее с упреками.
- Катя, ну почему так долго?
- А что случилось-то? Налоговая – это для родителей, я поняла, а на самом деле что?..
Умоляла его взглядом опровергнуть ее предположения. И сердцем знала, что права
- С Андреем…Павловичем? Что с ним?
- Катенька, да не волнуйтесь Вы так! Жив он и здоров,…кажется…
- Тогда почему Вы…за мной…
- Он в баре…пьяный. Из дома ушел. Не знаю, что у них случилось. Кира позвонила. Просила найти и не оставлять одного…Одного не оставлять – вот что странно…
- А я то причем?
- А при том, что нашел я его, а он домой не хочет ехать. Вас требует. Подай ему Катеньку, и все тут!
- Поехали!
Бар был почти пуст. Жданов сидел за дальним столиком, развалившись и откинув голову на спинку стула. Глаза были закрыты, и он производил впечатление отключившегося по причине сильного опьянения человека. Но едва они подошли, как он выпрямился и открыл глаза Взгляд был вполне осмысленный, но абсолютно неживой, затравленный.
- Катенька…ты пришла…Катя…
- Андрей, ну что ты делаешь. Поедем домой!
- Поедем…Только не к Кире…Ко мне…
Вдвоем они довели его до машины, усадили на заднее сиденье. Он так и не выпустил Катину руку, и ей пришлось сесть рядом с ним (можно подумать, что она не села бы так сама!). Всю дорогу он спал у нее на плече, держа ее руку у своей щеки.
У подъезда Малиновский опомнился.
- Палыч, а как же Кира?..Я обещал ей…
- К Кире завтра…Возьми мой сотовый… она будет звонить…скажи, что я невменяем и сплю у тебя.
- Подожди, она просила не оставлять тебя одного. А я не могу, у меня гостья дома. Я и так уже на полночи ее одну оставил.
Жданов усмехнулся вполне трезво.
- Тогда проси Катю, пусть она меня караулит. Кать! Покараулишь меня?
- «Куда я денусь с подводной лодки», - вспомнила она поговорку Романа, - пошли уж, горе ты мое…
Но Жданов не двинулся.
- Кать…я твое горе…и, правда, горе…
- Да пошутила я! Присказка такая…Пойдем, радость моя!
Малиновский хотел уже удалиться, но Жданов его остановил.
- Поднимись с нами, а то консьержка доложит Кире, что я был с девушкой. А так, если что, ты скажешь, что девушка была с тобой…
- Смотри! Пьян – пьян, а соображаешь! Что значит тренированный ум…
В квартире вся бравада слетела с него. Сидел на диване, спрятав лицо в ладонях и уперев локти в колени. Катя присела рядом. Ни о чем не спрашивала, ждала, когда сам расскажет, если захочет.
Наконец он поднял голову, откинулся на спинку дивана.
