Гости больше атаковали пока; хозяева провели прессинги и убедились, что оборона противника непоколебима. В административном штабе клуба начали бить тревогу. Не выдержал спонсор, послал на поле для усиления прессинга двоих своих охранников; футболки не налезли на них - они так и бегали в чёрном, как психопаты из похоронного бюро.

У тренера закончились человеческие слова. Кто играл на флангах, тому неравнодушные вовсю кидали дельные советы, как действовать и что делать; это правда, что зрители, гроздями повисшие буквально друг на друге или с комфортом развалившиеся дома во всём хорошем разбираются лучше. Из будок сыпались комментарии, даже ведущие наперебой советовали нашим уйти в глухую оборону, т.е., поставить-таки всех глухих, которые не слышат не свистков судей, ни указаний даже тренера и кого попало, ни оглушающего крика гневных трибун.

Даже Витёк дошёл до того, что перестал конспирироваться, и вопреки обычаю открыто вступил в диалог, то есть завёл интеллектуальный разговор по поводу хода игры с одним из болельщиков через ряд от него. Болельщик, которому смерть как охота было поговорить, подвыпил; сейчас его устраивало то, что он видел перед собою некое подобие лица; и слышал оттуда голос. Амон решил, что про него все на свете позабыли, но, самую малость, он ошибался...

- От тебя хлебом пахнет, - прошептал у него прямо над ухом голодный мужик. Амон выскочил из-под сумки вмиг; от испуга он взвился над трибуной вперёд и вверх и, пересекая воздушное пространство, вылетел на поле. Он приземлился удачно и попал капитану по голове.

Что это был живой Колобок, никто, конечно, не заметил; потому что все люди искали случайно улетевший и бесследно исчезнувший мяч; которому замены тоже не было: как и всё, их аналогично закупали только на деньги спонсоров. Распорядитель уговаривал зрителей отдать мяч.

Прошла ещё минута, и капитан очнулся, увидев, как над ним склоняется анестезиолог. - Ледокаин у нас кончился, - пояснил врач обступившим их кольцом футболистам. - Капитан, капитан, улыбнитесь! - врач наклонился и похлопал его по щёчкам. - Придурок, - треснул он ему напоследок настоящую пощёчину. - Ещё раз проиграешь - я тя вырублю. - Кто сбил капитана?!!.. - заметался по полю судья, - кому дать красную карточку?! - Провидение его сбило. - раздались замечания в ответ. - Да хоть бы и так! но кому же дать карточку?.. - Дай мне, - не вытерпел на этот раз один зритель с трибуны. - ужасно хочется высморкаться. - Мне дай, - пробасила русская баба. - Я ночью мужу покажу.

Так уж действительно вышло, что некому было дать эту карточку; судья добросовестно обошёл всех, заглянул каждому в лицо, и решил, что кто-то из зрителей удачно швырнул мяч; посвистел и погрозил пальцем трибунам... Назначили штрафной. Амон так и лежал в траве на земле, ожидая, что будет; и вот кто-то взял его в руки и понёс.

За всей этой ситуацией наблюдали с неудовольствием судьи, организаторы, запасные и болельщики. Некоторые люди наблюдали с удовольствием, но это были мазохисты. Реалисты, атеисты и скептики смотрели игру без особых эмоциональных потерь. Оптимисты и верующие на стадионе отсутствовали.

Огромный баннер зрители всё-таки растянули сообща над головами - небо прослезилось, и над полем брани пошёл дождь. - Если сейчас нормально не пробьют - ухожу на пенсию. - Вы на пенсии 6 лет, Сан Саныч, - напомнил тренеру ближайший его помощник. - С пенсии на пенсию ухожу!! От этих уродов ни в каком санатории в себя не придёшь, только в гробу.

- что-то я не пойму, - вдруг обернулся подошедший и собравшийся пробивать игрок. - Мяч моргает. - Сволочи!!! Негодяи!! - выбежал вперёд пришедший в негодование их тренер...- Я же запретил вам выходить пьяными на стадион!! - И он с досады разбил ногу об барьер.

Футболист лелеял надежды и мечтал отличиться, блеснуть, и провести какую-нибудь неповторимую, запоминающуюся эффектную комбинацию, приведущую к голу, которую бы потом бесконечно показывали на повторах, но ему пришлось лупить по колобку.

Он ударил по "мячу" раз, но Амон увернулся. Он ударил другой раз, и Амон снова ушёл от его ноги. - ПРИДУРОК!.. - катался по земле от ярости и выл тренер, - Тебе, за что деньги платят, образина! На что тебе натянули глаза?!

Спортсмен не в шутку раскраснелся и вспотел; он не привык к таким нагрузкам. (Его выпускали только на замену и всегда ненадолго). Он ударил по непокорному в бог знает который раз. Слишком сильно, размахнулся слишком обширно, желая силою удара компенсировать свой позор; и по законам физики с размаху откинулся и грохнулся всем корпусом в траву, откуда он издал протяжное плохо различимое ругательство. Грохот дикого смеха волною прошёлся по всем трибунам от низа до верха, из конца в конец, покатились под скамьи даже свои болельщики, сквозь слёзы смеялись даже те, кто поставил на игру деньги. Фраза: "Мяч ушёл от нападающего" звучала в полном смысле слова. Оператор, который снимал этот момент, рискуя испортить кадр, трясся от смеха. У всех на айфонах сбился фокус. Кто до этого уверенно считал, что снимать здесь нечего, сразу их достали. Карлик из вражеской команды хохотал оглушительно так, что можно было подумать - это хохочет Сатана. Несколько участников задыхались, что уже их пришлось откачивать. Долго не умолкал громоподобный звук и окончился под занавес оглушительным треском: - это тренер команды разбил головою деревянный барьер. .

- Я добавляю к основному времени тайма ещё 3 минуты! - пытался успокаивать людей судья. - ...Какая разница?! За эту игру по-хорошему лет двадцать надо!! сидеть. На судью сейчас не обратили бы внимание, даже если бы он запел голосом Кипелова; - Ну конечно; вы верите своим бесстыжим глазам, а не всем возможным усилиям, не самоотречению, не самоотверженному старанию наших спортсменов, - убеждённо говорил сам с собою растрёпанный тренер, пока помощник наклеивал ему пластырь на лоб.

- ...Да лети ты хоть в жопу, поганый мяч! - вскричал вскочивший, и разозлившийся игрок, изо всей силы пиная на секунду замешкавшегося Амона. Этого оскорбления Колобок снести уже не мог. Он высоко подпрыгнул и, зарычав, как это умеют колобки, с силой влепился прямо в красивое лицо спортсмена. Он схватил его за нос зубами и держал крепко, футболист, отпрянув, заорал. - Так и сделаю, - проговорил Амон сквозь зубы. - Тебе хватит денег на пластическую операцию. А в общем, сделал я, как ты и просил.

- Мяч взбесился, - протёр глаза рефери. - Удивляюсь, что только мяч, - пожал плечами менее впечатлительный другой его коллега. - странно, что под ними земля не горит, что метеорит на них не упал.

Это мгновенно заметили и другие колобки, в немалом, оказывается, количестве присутствовавшие на трибунах. Невнимательные люди не заметят, а Колобки в любой переделке сразу узнают своего; и многие зрители удивились, почему под ними неожиданно запрыгали сиденья.

Это послужило сигналом к дальнейшим действиям. Колобков на стадионе присутствовало всего несколько десятков, но вы увидите, как эффективно они работают.

- А вы говорили, нет мячей, - сказал, потирая ушибленную голову тренер. - Всё найдут, если надо. И, даже бить не нужно по ним. Это игроки - барахло, а как раз барахла у нас хватает. Но мячи стали набрасываться на игравших на поле футболистов.

К организаторам матча подбегали испуганные люди и требовали объяснить, что происходит, почему никого не предупредили о некоем запланированном шоу; Те растерялись; матерясь, отмахивались, таращили глаза, а на газоне тем временем происходило нечто невообразимое.

- Шеф! Полиция отказывается выходить на поле. Службы говорят, здесь нужен опытный экзорцист... - Священник на трибуне у нас присутствует всегда; но, судя по факту своего присутствия - он атеист. - Да мне неважно, хоть крещёный католик, лишь бы была у него святая вода. Пусть опрыскает тут... всех этих! - Да мы их уж и прыскали, и ведром обливали, и водкой; и коньяком, и псалмы читали: не хотят играть, проклятые, по-человечески! - Да я не про людей, а про тех... круглых! - И на диету мы их сажали; так они, сволочи, жрут, если больше нечего, сразу деньги; - если ничего больше нет в стране!