Прокурор сердито откашлялся и поморщился, взглянув на подчинённого, будто он принёс ему какую-то тухлую вещицу, и надо было непременно что-то с нею делать. - В конце концов, я не настаиваю на этом нововведении. Я не какой-нибудь там психованный Амон. Привычка развивается не сразу! в этом деле есть немало тонкостей с точки зрения конспирологии! Пусть бы просто сняли очки! - Есть и ещё одно важное обстоятельство: не скажу, что это развращает массы, но внедрённый для контроля свыше в ряды уполномоченный агент увидел, как в одном доме им подают мелочь. Нужно скорей прекращать это, чёрт побери, если вдруг ни с того начнут давать деньги покрупнее..., боже упаси!.. страшно подумать, - КАКАЯ причинно-следственная связь откроется в их мозгу и внезапно возникнет у них... в уме. А наличие последнего всё-таки отвергать нельзя. Такого никоем случаем нельзя допускать. Вы растили кадры в такой строгости и святости!.. воспитывали как образцово-показательных носителей непреложного Закона. - И он показал ему длиннющий список происшествий и преступлений с участием сотрудников полиции за эти... несколько часов. - Спасибо. Большое спасибо, товарищ начальник, что написали на туалетной бумаге. - Они ещё мало занимались проституцией. - резюмировал итог начальник. - Тех, кто вероломно оставит у себя подачки - отстреливать на ходу. В самом крайнем случае - стереть им память. - Руки-то запомнят, - озабоченно высказался начальник, очевидно, когда-то имевший дело с людьми. - Хвала Всевышнему! У Колобков нет рук. Великое счастье! В чём-то мы однозначно превзошли замысел Сатаны, создавшего всю на свете коррупцию. Они отдали честь и разошлись, кивнув друг другу. Правда, начальник ещё долго думал, о том, что по идее можно залепить купюрами... глаза, и заклеить рот; и напихать в уши денег. (Но эта мысль тоже покинула его, потому что, как бы то ни было, по долгу он верил в безусловное преимущество Колобков, которые всё равно превосходят замысел коварного создателя коррупции.)

А тем временем обстановка кругом бывшего лидера несколько изменилась.

- Требовавшиеся от него объяснения никого не удовлетворили, - возвестил всем собравшимся судья. - Да он никогда этим не отличался!! - в сердцах заявила одна выступившая из толпы какая-то женщина, на которую Амон взирал с ужасом.

В данный момент истребитель дрожжей был под всеобщим прицелом, но не мог объяснить, даже сказать теперь ничего внятно - часть зубов он оставил на укушенной заднице атакованного им колобка. При народном выступлении это не мешало. Другую часть ему выбили. Следственно, наш Амон оказался в тупике; он только сморщился и смотрел. - Не молчи! - подскочил к нему Витёк, - не будь дураком! - Если я заговорю, тогда все уж точно поймут, что я он самый и есть. - Ого! И почему только все здравые мысли приходят к нам настолько позже?..

- Вот рецидивист! Он уже один раз выкинул лозунг: "Отечество в опасности!.." - Ну допустим, а что?.. - Выкинул и выкинул, а бомжи на помойке нашли и разволновались; потом по городу спасу от них не было! - а когда воевали с лётчиками, помните - где он взял тогда дрожжевые бомбы?.. - И в пирамиде, - тихо сказал Витёк. Он сам толком не знал, как это у него вырвалось. Тут к Амону предъявили целый ряд претензий. Так неожиданно он сделался гаже кота. Ему припомнили всё: и расовую ненависть к пирожкам, сразу тут рядом оказались эти два пирожка, которые медитировали.

- А ты, может быть, до сих пор... пописываешь? На заборах? - поддел его ехидно Колобчинский. - Естественно, - предательски честно ответил Амон. - Как и все люди,

- Вы посмотрите, что он опубликовал по объявлению в газете, - возмущался судья. - "Раздаю государственные посты". - Бессовестный! Главное, не сказал сначала никому, - ни мне, просто - раздаю!.. Хреновый ты Электорат!

Спектакль не понравился в итоге никому, как режиссёр ни старался. А они-то ожидали увидеть танец злобного гения, или хоть бы душевный стриптиз. Они окружили лже-лидера и требовали возмездия. (Ирония судьбы! Вот тебе общество! Слушает оно с неохотой, соглашается с трудом, верит только до определённых пределов, а наказывает с радостью. И с невиданной доселе отдачей). Бесполезно говорить им: "Не следует поддаваться эмоциям". В этом сказывается народная душа.

- Он обещал телевизоры! - Мы не видели геев! - Тут Витёк мгновенно отступил от него. То, что на него невольно попадает тень подозрения, дошло до него только сейчас. Ведь отбрасываемая Амоном тень была такая голубая, как в морозный день на снегу.

- Почему ты без конца придуряешься? Тебе что, кто-то диктует весь этот бред? - Кто? - испугался Амон. - Кто мне диктует?? покажите мне этого человека! - и стал спрашивать у всех, заглядывая в лицо каждому, кто же это ему диктует, тем самым страшно разозлив толпу, его отпихивали; также мимоходом хотел он заглянуть всем в зад, пытаясь заодно отыскать свои утерянные зубы.

И тогда, суровее обычного, дед Корсар с угрожающим видом подступил к нему и сказал: - А ну-ка, ПЕЙ ВОДКУ!!.. - Нет! - Твой дом сожгут, не будут уважать тебя! - Ребята, да что вы?.. - Жгите!! - Он - из "другого теста"!

- Чёрт возьми, да мы сами же позавидовали... и приняли на той неделе закон, как в Америке, - Во время Предвыборной Кампании проверять кандидата на вменяемость - нельзя. - Что ж - поступимся национальной гордостью?.. Нашими правами?.. - А БИТЬ кандидата никто не запрещал!

- Да что ж вы делаете?! - заступался Витёк, - вы же задушите его!! - Чушь собачья. У него нет шеи. - Тогда дави его без шеи, ребята! Может быть, вылезет сейчас из него всякая дурь! - Братцы, честное слово, так нельзя! Из него же сердце выскочит!.. - Скорее не сердце, а г...но.

- Как это грустно! - вздохнул Адвокат, защищавший Амона на последнем шумном процессе. - Но они чертовски правы!.. - Из глаз его выползла одна лицемерная слеза, и ни разу не споткнулась.

Витёк взволнованно заметался, он даже подскочил и дёрнул кого-то за хохол.

Прежде граждан никогда не наказывали за инициативу. Так вышло, оказывается, Колобки против всевозможного разбирательства и даже иногда, против самого Суда, но

Колобки За смертную казнь

( Неизвестно, чем руководствовалась толпа, доселе считая, что в лице Амона может обрести героя, и того, кто каким-то боком удовлетворит и её более высокие требования; а может, их у неё не было.) По идее, здесь помогла бы дискуссия; либо мордобой (всё решилось бы мягко), если бы не сильное волнение, т.к. совместными усилиями внезапно явившихся идейных непотребств Амона, и насильственно переименованной СИСКи, предательства прочих народов в трудный час, на сплочённый народ был произведён неизгладимый эффект.

- Мы вынуждены идти на крайние меры. Пусть он отречётся от своих дурацких идей, а ты отрекись от него! - Но если он отречётся от тех своих идей, то зачем мне уже отрекаться от него?.. - Тогда поменяем порядок, - ответил Судья. - Отрекись от него! - Да я с ним... особенно никогда и не... прирекался. - Тогда проблемы нет, - было сказано в ответ - казним смутьяна, успокоим народ, и отметим. - Да зачем? Но ведь можно просто посадить за нарушения в тюрьму? - Где, какая у нас тюрьма? - в демократическом правовом государстве?.. - Отправим его в шахту, на рудники... - Но у нас нету никаких рудников. - Пошлём валить лес!! - И тут не выйдет: в связи с последним стихийным нашествием бобров на сосновый массив, у нас нет леса. - Что за страна такая?? Невозможно нормально наказать человека! Куда подевались все полезные ископаемые?.. и это наша прекрасная Идеальная страна! - уже открыто возмутился Витёк, до последнего пытавшийся отстоять если не честь, так хоть жизнь "друга". - Отправим его за границу! Пусть там мучается - Да счас. Кто же с ним вместе поедет проверять, как он мучается? Чтоб ещё несколько человек заодно мучились? Кстати, Витёк. - Спасибо тебе за то, что как пообещал, наконец нашёл НАСТОЯЩЕГО преступника. Хотя это в итоге оказался один и тот же преступник, всё равно спасибо.