В сумраке роскошной спальни скрипнули пружины матраса. С легким вздохом женщина соскочила с кровати. Впотьмах натянув на себя скромное темно-синее нижнее белье, она приоткрыла тяжелую портьеру, впустив в комнату тонкую полоску дневного света.

Мужчина, наблюдая за ней, подумал, что ее тело так же роскошно, как и пятнадцать лет назад, когда он впервые занимался с ней любовью. Несмотря на то что она была матерью взрослой восемнадцатилетней дочери, ее кожа оставалась свежей и бархатистой, а плоскому животу и стройным ножкам позавидовала бы любая двадцатилетняя красавица.

Каскад темных каштановых волос стыдливо прикрывал теплые карие глаза женщины.

– Куда-то собралась?

– Мне нужно домой, к дочери.

Ответом был тихий смех мужчины.

– Эсме, эта причина неактуальна уже многие годы. Белла – взрослая восемнадцатилетняя девушка, она в состоянии обойтись без матери пару часов.

– Карлайл, прости, но я бы предпочла уйти, – женщина пыталась говорить твердо, но фраза получилась просительной.

– Эсме, мы вместе пятнадцать лет, а ты ведешь себя так, словно боишься меня, – на обезображенном лице мужчины гневно сверкнули пронзительные серые глаза.

– Мы не вместе! Ты шантажом заставил меня стать твоей любовницей! – в ее глазах плескалась ярость.

Но едва взглянув на любовника, Эсме взяла себя в руки. Сжав кулаки, она скромно присела на край кровати, демонстрируя покорность. Карлайл, наконец, сел в кровати и придвинулся ближе к Эсме. Положив руку на ее талию, он опустил голову ей на плечо и, проведя губами по шее, начал говорить:

– В глубине души ты знала, что я не обижу ни тебя, ни твою дочь, – и после паузы продолжил, – после того, что с тобой случилось, ты шарахалась от любого проявления мужской заботы. Ты одевалась, словно монашка, и вела себя соответственно.

– Неудивительно. Меня целый год истязал монстр!

– Я знаю! И не перестаю винить себя во всем. Но я убил его за это! – в порыве отчаяния воскликнул Карлайл.

– Что? – Эсме повернулась к любовнику, требуя объяснения.

– Ты и вправду поверила в пьяную драку?

Карлайл Каллен, глава клана, опустил глаза, вспоминая ту давнишнюю сцену, когда он увидел Эсме после долгой разлуки, и сжал кулаки, изнемогая от злости и, возможно, оттого что он не в силах был изменить, несмотря ни на свое состояние, ни на свое высокое положение.

– Когда я обнаружил тебя той ночью всю в крови, я жаждал мести. Если бы я не боялся оставить тебя одну, я убил бы его в тот же день. Но на руках была маленькая Белла и ты… многочисленные переломы: ребра, коленная чашечка, вывихнутое плечо… А лицо! Ты бы видела его!

Он закрыл руками свое лицо, его тело содрогнулось от воспоминаний.

– В те годы я мало что мог, несмотря на положение сына главы клана. Ты знаешь, что я просил отца выдать тебя за меня замуж?

Эсме покачала головой.

– Это так. Мой отец был жестоким человеком. Он посмеялся над моими чувствами и отдал тебя Леонидасу. Боясь увидеть тебя с ним, наблюдать за вашей семейной жизнью, я уехал путешествовать. Спустя почти год я решил вернуться, отчасти из-за Эдварда (нужно было представить его семье), отчасти из-за тебя. Я хотел убедиться, что ты счастлива, чтобы я мог продолжить жить дальше. После усыновления Эдварда мне хотелось жить дальше…

Едва приехав, я решил нанести визит тебе и твоему мужу. Ты, наверное, мало что помнишь из той ночи. Я принес тебя и Беллу к себе, вызвал врача и позвонил отцу. Тот разговор – до сих пор в моей памяти! Он знал! Знал, что Леонидас – садист, что он измывается над тобой, но ровно ничего не делал. Я высказал ему все, что думал о нем и его клане. Я хотел забрать вас и уехать в Европу, но в тот день волей случая стал главою клана. Не буду врать, что я скорбел об отце. Я ликовал! Едва окончилась своеобразная инаугурация, я вызвал к себе Джейсона, велев подстроить твоему мужу несчастный случай. В тот же вечер ты стала вдовой.

Карлайл посмотрел на Эсме и тихо добавил:

– Ты не можешь себе представить, как я корил себя за то, что уехал. Мне нужно было наблюдать за ним, за тобой…

– Ты не мог ничего сделать, – Эсме наклонилась и поцеловала Карлайла, таким образом благодаря за заботу, – он это делал так, чтобы никто ничего не смог увидеть. В тот вечер он вышел из себя…

– Давай не будем об этом, – перебил ее Карлайл, боясь услышать подробности.

Эсме поднялась и стала натягивать на себя платье.

– Не уходи, – вырвалось у Карлайла.

Он встал. Эсме невольно залюбовалась его телом. Сильное, подтянутое, без намека на возраст тело являло собой полную противоположность некрасивому, местами изуродованному лицу. Накинув на себя халат, мужчина подошел к Эсме.

– Я портил тебе жизнь все эти годы? Ведь заставив тебя стать моей любовницей, я лишь хотел вытянуть тебя из той пучины отчаяния, в которую ты была погружена. Ты ходила, словно зомби, не замечая никого. Я был готов отдать тебя другому мужчине, лишь бы ты была счастлива, но каждое мужское прикосновение повергало тебя в шок. Я ждал почти три года, но твое отношение не менялось – становилось только хуже! Скажи честно – ты несчастна?

– Нет, совсем нет! – Эсме опустила глаза, и в ее глазах появились слезы.

– Я же вижу. Тебе претит мое обезображенное лицо? В этом все дело?

В ответ раздался тихий смех Эсме.

– Леонидас был красавцем, у него не было ни единого изъяна, но я его ненавидела.

– Перестань, Эсме! Я помню, как ты однажды рыдала в ванной, прячась от меня. Тогда я почти смог отпустить тебя. Но ты вышла, словно ничего не случилось… и я промолчал.

Эсме улыбнулась.

– Это, случайно, не тот случай после ужина у Фоарентино? – дождавшись нервного кивка Карлайла, Эсме засмеялась. – Ты все принимаешь на свой счет. Тогда у Беллы была высокая температура, а я оставила ее с няней. Я боялась за нее, а ты потащил меня к этим напыщенным снобам да ещё и на ночь остаться велел.

– Эсме, не лги мне!

Эсме покачала головой:

– Мое отношение к тебе можно описать одним словом – привязанность.

– Жаль! Мое отношение к тебе можно описать многими словами, но среди них больше таких, как страсть, зависимость, любовь…

Эсме лишь улыбнулась, продолжив собирать свои вещи, не обращая внимания на Карлайла, застывшего посреди комнаты.

– Прости, Карлайл, но я все еще помню, как ты меня шантажировал самым дорогим для меня, чтобы затащить в постель. Вряд ли я смогу это забыть. До сих пор я не вольна отказать тебе – ты глава семьи. Твое слово – закон. Одним распоряжением ты можешь дать или отнять у меня все!

Не обращая внимания на реакцию Карлайла, Эсме сидела перед зеркалом, приводя в порядок причёску и поправляя макияж. Мужчина растерянно запустил руку в свои волосы, затем решительно подошел к Эсме.

– Выходи за меня замуж, – выпалил он нервно.

Ответом был ироничный смех.

– Я и так в твоей власти. Да и негоже делать предложение даме, возвышаясь над ней и не имея кольца.

Карлайл тотчас же упал перед Эсме на колени и вытащил из кармана коробочку, обтянутую красным бархатом.

– В случае твоего согласия я прекращу все притязания на твою личную жизнь. Эсме, я не буду настаивать на выполнении супружеского долга, – он улыбнулся, – я подожду, пока ты сама придешь ко мне. И никакого брачного контракта.

Эсме удивленно смотрела на любовника, размышляя о том, что же у него на уме.

– Так ты серьезно?

– Совершенно серьезно.

Женщина задумалась на несколько минут.

Прошли годы с тех пор, как она боялась Карлайла. Он показал себя прекрасным человеком, справедливым главой клана и очень нежным и терпеливым любовником. С ним Эсме чувствовала себя защищенной, а со временем и вовсе осмелела. Теперь она не боялась повысить голос или потребовать что-либо для себя или дочери. В одном Карлайл оставался непреклонным – Белла. Как в любой итальянской семье, особенно такой богатой и зажиточной, глава клана брал на себя роль вожака. Вся многочисленная родня подчинялась Каллену, а значит, и Белла должна была выйти замуж по достижении восемнадцати лет. Сколько Эсме ни умоляла любовника, он был непреклонен. Итальянская девушка должна была выйти замуж и рожать детей, а выбрать ей мужа он обещал с особой тщательностью. Белле в прошлом месяце исполнилось восемнадцать – вопрос оставался открытым, и Эсме решила рискнуть: