Мы вышли из лифта, и само осознание, что я без трусиков, как всегда, снесло мне башню, особенно учитывая мое состояние. Если они сейчас не позаботятся обо мне, я, на хер, взорвусь. Каллены иногда для остроты ощущений снимали с меня в машине или лифте трусики на весь рабочий день. Это жутко заводило Эдварда — он просто не мог соображать в таких случаях в моем присутствии, совсем не так, как от Джаса в брюках, но без трусов. Часто такие ситуации заканчивались тем, что старший Каллен ублажал меня губами и языком прямо на своем рабочем столе.
Эдвард с силой тянул меня за руку к нашей квартире — и я чувствовала его нетерпение, практически созвучное с моей жаждой и вожделением. Но он же не ходил целый день с анальной пробкой, так что сравнивать такие вещи было категорически нельзя!
В прихожей было темно, непонятный слабый свет шел от витражных дверей нашей спальни, которые почти всегда были открыты. Но не сегодня. Эти распахнутые двери меня прикалывали с самого начала — пришедший домой сразу мог видеть, кто, кого и как трахает на кровати. Конечно, если парочка не развлекалась на кухне или в душевой.
В темноте Эдвард притянул меня к себе, поглаживая ягодицы через тонкую ткань. Его бугор в штанах был очень впечатляющим — я-то впечатлилась им сразу, как впервые увидела – и навсегда! Нежно поцеловав, он развернул меня в сторону ванной комнаты, все еще не отпуская от себя.
— Прими душ, Изабелла, и приходи в спальню. Твоя одежда висит в ванной, от пробки можешь избавиться. Совсем скоро я заменю ее на что-то побольше, — прошептал он мне на ухо, прижимаясь к попке вздутой ширинкой.
Я боялась оглядываться, двинувшись вперед. Полумрак, возбуждающий шепот… О боги секса… мечтаю, чтобы минуты текли быстрее, а я обладала супер скоростью!
Проделав все процедуры максимально поспешно, я нетерпеливо нацепила висящую на вешалке прелестную полупрозрачную сорочку в стиле бэби долл. Лиф вещицы был сшит из черного кружева, а полупрозрачный сетчатый материал струился книзу широкими волнами, отделанными по краю узкой атласной лентой. Поискав взглядом трусики, я таковых не обнаружила. Что ж… Наверное, в этом и была задумка Калленов. Мне оставалось только вздохнуть в предвкушении. Я последний раз взглянула в зеркало. Подол сорочки еле-еле прикрывал мою киску, и это было безумно эротично — будь я мужиком, жестко оттрахала бы себя не задумываясь. Путь от ванной комнаты до спальни прошел в радостном волнении — мне не терпелось увидеть, что ожидает меня там.
Открыв витражные двери, я ощутила себя как в сказке. Не меньше сотни маленьких и больших свечей мягким сиянием озаряли нашу спальню с кроватью королевского размера. В центре ложа, среди багряных и карминовых лепестков роз возлежал жрец моих удовольствий и наслаждений — нагой Джаспер Каллен. Он, видимо, не ожидал, что я приду так скоро, потому как, нацепив на нос очки, сосредоточенно просматривал какой-то документ. Но его эрекция, на удивление, находилась в стадии высокой деловой активности. Возможно, Эдвард не так давно проходил мимо…
Я запрокинула голову, тряхнув распущенными волосами, и глубоко вдохнула, уверенная, что в ближайшие мгновения мои мучения закончатся, а эйфория вот-вот наступит. Короче говоря, я, бля, наконец-то кончу. Когда я вновь посмотрела на Джаспера, тот, открыв рот, смотрел на меня охуевая. Ну а как иначе определить его состояние, если его член воспрянул еще сильнее, чем был, а бумаги в руке были уже на фиг не нужны.
Я для пущего эффекта потянулась, вытянув руки вверх, уверенная, что моя киска мелькнула для бедного мужика похлеще многоваттного прожектора. Плавной уверенной походкой я подошла к постели и охрененно сексуально забралась на младшего Каллена. Он облизал нижнюю губу, а его кадык дернулся — ты сам виноват, дружочек, нечего было еще утром поджигать огонек у секс-бомбы по имени Белла. Я добралась до его потрясающих яичек, которые у Калленов выдались особенно роскошными — тугими и идеального размера. Всосав каждое по очереди, я провела языком от основания члена до головки, не погружая всей этой огромной прелести в рот — это позже, когда, блядь, я пойму, что мозг и киска перестали кипеть и булькать.
Продвинувшись чуть выше по его телу, я съела влагалищем болт, ни разу не поперхнувшись. Да-а, бля, вот оно — член во мне. Кайф, ебать его. Начав двигаться, я аккуратно вынула из рук присмиревшего Джаспера небольшую кипу бумаг и веером раскидала их по полу. Мне показалось, что так драматичнее. Но самой большой наградой стало то, что мужу было откровенно плевать на сраные документы — Джас даже не взглянул на них. Он только обхватил меня за ягодицы под сорочкой и со стонами стал помогать трахать себя. Я приближалась к оргазму — великолепному и долгожданному — когда кое-кто посмел отвлечь меня от дела грубым окриком.
— Белла Каллен! — это был Эдвард, по какой-то невероятной глупости еще одетый в боксеры. — Не смей кончать без меня, — я тут же замерла на Джасе, потому что все было уже вот-вот. Не спрашивайте, как это у меня получилось, я сама не знаю.
Как мне показалось, жутко медленно снял он последнюю одежку. Представший моему взору член был охуительно красив, с точно таким же сейчас обнималась моя точка джи.
— Давай, блядь, быстрее, — не утерпела я, сама удивляясь, когда это успела превратиться в сварливую бабу. Или я всегда такой была?! Но мне повезло — Эдвард только раскатисто рассмеялся в ответ, направляясь в нашу сторону.
— Ложись на Джаспера, женушка.
Перед тем как я наклонилась глубоко вперед, младший Каллен успел освободить мои грудки из кружевного плена, так что сиськи были сейчас в раю, без преград касаясь гладкого тела Джаспера. М-м-м. Бесподобно! Я потянулась к его губам, и мы слились в нежно-обжигающем поцелуе, оба надеясь, что Эдвард там пошевеливается. Наконец я ощутила, как он забрался на матрас позади меня и, откинув подол сорочки на спину, сначала добавил смазки между ягодиц. После он приставил член к самой дырочке и начал какой-то тухлый диалог.
— Ты помнишь, что сегодня за день? — я не поняла, к кому он обращается, но не хотела терять время зря и поэтому стала двигать бедрами назад, надеясь поймать и эту рыбу-молот в сети. — Джас, держи ее. Белла, я к тебе обращаюсь, какой сегодня день?! — он, блядь, начинал нервничать, а Джаспер вцепился в мои бедра, мешая двигаться. Я постаралась сконцентрироваться… да хрен знает, какой день! Еще и сегодня!
— Ну пятница, — я снова попыталась двинуть попкой навстречу толстому красавцу Эдварда, но он зарычал мне в ухо. — Не день недели. Дата! Какой сегодня месяц и число?
— М-м-м… двадцать четвертое апреля, — после его уточнения я достаточно быстро все вспомнила, потому что в этот день родилась любимая певица моей мамы — Барбара Стрейзанд. А мы всегда с помпой отмечали этот день, и — главный бред, всю грандиозность которого я начала осознавать всего-то лет шесть назад, — я обязана была связаться с мамой и поздравить ее, в какой бы точке мира не находилась. Само собой, и сегодня днем я исполнила многовековой ритуал — позвонила родительнице.
— Правильно… — Эдвард вошел в меня немного, одобряя верный ответ. Где-то на одну треть своей божественной длины. — А что произошло двадцать четвертого числа два месяца назад?
Я потянулась ртом к Джасперу и укусила его за губу, от неожиданности он ослабил захват на моих бедрах, и я, бля, хорошенько насадилась на член Эдварда. Да-а-а, ебать все календари в мире!
— Мне. Похрену. Что. Было. Там. Когда-то, — мой рот сам по себе исторгал возмущенную тираду, пока, акцентируя каждое слово, я дырочками насаживалась, точнее, пыталась насаживаться на гигантские болты мужей. Я чувствовала подступающий экстаз, и как наркоман оргазма стремилась заполучить дозу, невзирая на препятствия.
Но с Эдвардом такие штуки, конечно, проделывать было нельзя. Он дал мне поколбаситься на членах секундочек пять, а затем меня скрутили, образно говоря… обездвижили, ебать, и это во время близко-близко подобравшегося охуительного оргазма.
