Денис озадаченно помассировал мочку уха.

«Семьдесят первым» служащие ВКС называли военный суперджет, способный летать со скоростью в пять «махов»[9].

– Что случилось, товарищ полковник?

– Срочный вылет.

Денис не рискнул заметить: я в отпуске.

– Куда?

– За пределы.

– Земли?

– Солнечной системы.

Денис едва удержался, чтобы не присвистнуть.

– Это… не близко.

– Дорога каждая минута, майор, поторопись. Тебе дан зелёный коридор по нашим каналам, группа уже собирается. – Айком умолк.

Денис поскрёб макушку, застывшим взглядом упёршись в ласковое голубое небо за окном номера.

– Чо там у вас грянуло? – небрежно спросил Сашка.

– Я уезжаю, – очнулся Денис, устремляясь обратно в ванную.

Зашумела вода, отсекая голоса друзей. Но Денис к ним не прислушивался, мыслями он уже был на космодроме ВКС в Плесецке. В душе таяло сожаление, что встреча с девушкой по имени Аурика откладывается на неопределённое время.

База ВКС, где располагался центр управления группой чрезвычайных ситуаций в космосе, выросла рядом с военным космодромом, с которого уже больше ста лет стартовали российские ракетные корабли, сначала военные – с конца шестидесятых годов двадцатого столетия, потом в начале двадцать первого и гражданские.

В двадцатом веке это был, по сути, ракетный полигон, где отрабатывались технологии запуска баллистических ракет стратегического назначения и военные спутники. С середины двадцать первого, после ввода в строй космодрома Восточный на Амуре, Плесецк и вовсе перешёл под эгиду военно-космических сил, и отсюда в основном стартовали в космос военные аппараты, а затем, после создания НЦЭОК, начали подниматься спасательные модули и планетолёты, принимающие участие не столько в покорении межпланетных пространств, сколько в спасательных операциях разного калибра за пределами системы Земля – Луна.

Отсюда же когда-то стартовал и корабль деда Дениса – «Амур-2», чтобы достичь пронзающего Солнечную систему экзотического объекта, получившего название ККС – Космическая Китайская Стена, и спасти попавших в поле его тяготения американских астронавтов.

Дед не любил рассказывать, с чем пришлось столкнуться российским космонавтам, но Денис знал, что вслед за ними к ККС полетели китайцы, напали на российский корабль и повредили его, в результате чего «Амур» остался на суперстринге, однако подоспевший вовремя американский шаттл, руководимый женой деда Кэтрин, сумел подобраться ближе и спас экипаж «Амура».

Через год после этого у четы Молодцовых родился сын Ерофей, а ещё через двадцать шесть лет на свет появился и сам Денис, копия деда, в том числе – и в реализации своих устремлений.

Дом для контингента аварийно-спасательной службы располагался на окраине Плесецка, в трёх километрах от космодрома, окружённый ухоженными лесами. Он был выращен по новым технологиям двадцать лет назад и представлял собой стоэтажную башню экопроекта «Зелёный комфорт». От жилых комплексов проекта «Зелёный Арктик», в одном из которых в Мурманске жил старший Молодцов, он отличался только высотой и количеством квартир; северные здания были намного ниже.

Жилые модули комплекса казались издали прозрачными ракушками, налепленными на центральную колонну башни с лифтами и системами безопасности. Каждая «ракушка» была опоясана оранжереей, внутри которой прятались жилые модули с количеством комнат от двух до пяти. Денису, как офицеру ВКС, досталась одноуровневая трёхкомнатная квартира-эспланада, и его это вполне устраивало. О том, где он будет жить в будущем, мысли молодого человека не беспокоили. Он был уверен, что о таких вещах должны беспокоиться соответствующие службы ВКС.

Суперджет «Су-71», в просторечии – «семьдесят первый», принадлежащий крымскому филиалу ВКС, доставил майора в Плесецк за сорок минут. На аэродроме Дениса встретил начальник службы подготовки полковник Лигостов, и Денис наконец узнал причину отзыва из отпуска.

– История повторяется, – пробормотал он, подумав, что точно так же начинался когда-то спасательный рейд деда – отзывом из отпуска.

– Что? – не понял его худощавый, жилистый, с внимательными карими глазами, полковник.

– Это я не вам. Вы думаете, к нам возвращается ККС?

– Что, простите? – Оба сели в штатный мобил, перевозящий сотрудников базы.

– Эту суперструну когда-то назвали Космической Китайской Стеной.

– А-а… нет, учёные полагают, что вероятнее всего к нам летит новая суперструна. Спешно собирается экспедиция в район Койпера, где её засекли.

– Но зачем понадобилась моя группа? Надо кого-то спасать?

– Ваша группа признана наиболее опытным подразделением из всех наших действующих групп. Кроме вас полетит группа научных экспертов, всего, вместе с экипажем корабля, одиннадцать человек.

– Что за машина? «Ангара»? «Амур»? Или последняя модификация эгран-фрегата?[10]

– Даже машины с эграном не летают со скоростью, которая нам нужна. Это новый корабль, оборудованный «крякгеном». Теория разработана давно, до практической реализации добрались только что.

Денис кивнул. Теорию «кряканья» – создания искусственных «трещин» в вакууме, он изучал в Академии лет пять назад, однако не предполагал, что она будет воплощена в металле.

– Отлично! Кто капитан?

– Познакомишься на базе. Сегодня соберёшь группу, отберёшь двоих, вся группа не полетит, и объяснишь цель миссии. Хорошо бы ещё успеть слетать к Денису Андреевичу, проконсультироваться.

– К кому? – удивился Денис.

– К твоему деду, – усмехнулся Лигостов. – Он расскажет, как полста лет назад летал к Космической Стене и что видел.

– Ладно, слетаю, – сказал Денис, обрадованный в душе, что встретится с дедом. В последние пару лет виделись они нечасто.

Новые транспортные технологии, появившиеся в середине двадцать первого века, к примеру – антигравитационные двигатели, не привели к кардинальному изменению личной перемещательной среды. Люди продолжали пользоваться и самолётами, и колёсным транспортом, и метро на магнитной подвеске. Если антигравы легко вписались в рамки общественных коммуникаций, потеснив, а потом и вовсе отменив аппараты с крыльями и ракетную тягу, то персональные антигравы не получили широкого распространения по причине массового отказа людей летать «как птицы»: вестибулярный аппарат человека и его психика не переносила полёты «на метле» – то есть без видимых приспособлений.

Персональными антигравами, небольшими дисками на ремнях, описанными ещё в середине двадцатого века писателем Колпаковым, пользовались в основном сотрудники спецслужб да космические спасатели. У Дениса был такой дома, но из аэропорта он летел к себе на обычном аэротакси.

Домовой встретил хозяина с интонациями старого мажордома:

– Рад вашему возвращению, сударь. Отдых удался?

– Хорошо, но мало. – Денис проследовал в спальню, на ходу снимая гражданский уник, превращавший его в модного натурала, как называли в нынешней молодёжной среде любителей спортивного образа жизни, в отличие от виртуалов – людей с изменённой психикой, годами просиживающих в компьютерном пространстве и потому не обращавших на свой внешний вид никакого внимания. Эти люди редко выходили в свет, знали друг друга по никам и выдуманным типажам, и год от года их количество росло, грозя превысить порог пассионарности, равный половине активного населения России. Да и всех стран мира. Перейдя за эту черту, человечество с гарантией падало в яму деградации.

В комнатах было чисто, благодаря «одуванчикам» – собирателям пыли, за которыми следил компьютер обслуживания умного дома, называемый домовым. Денис, когда переехал в эту квартиру из Мурманска, дал ему имя Дружок, и домовой охотно откликался на него, подключённый к сети таких же домовых служителей города. Он был подключён также и к Интернету, и Денис однажды узнал, что согласно отчёту Счётной палаты количество подсоединённых ко всемирной Сети устройств вчетверо превышает население планеты. Поэтому не стоило удивляться, что сервисная система нынешних жилых кластеров не только делала повседневную жизнь людей более безопасной и комфортной, но и знала буквально все новости, распространяемые по Сети.