Сегрик счел себя обязанным пригласить Экроланда в гости и обстоятельно с ним поговорить. Этого требовали странные и немного извращенные понятия Сегрика о чести, которая, впрочем, совершенно не мешала ему совершать различные неблаговидные поступки, взять хотя бы тот же сбор сведений…

«Эри должен сам объявить в Ордене, что недостоин стать паладином. К счастью, история знает подобные примеры. Иногда рыцари давали обет до седых волос не принимать от Ордена блага и титулы. Так что наилучшим поворотом событий было бы добровольное отречение Эри, — размышлял Сегрик. — Кто знает, может, мои аргументы и сумеют его убедить».

Денра отдала последние распоряжения повару и подошла к мужу:

— Дорогой, не нервничай. Все будет в порядке. Если Гурд не дурак, он согласится с твоими доводами.

Сегрик сжал зубы.

— Эри не дурак, отнюдь. Боюсь, его не так просто убедить в чем-либо. Сейчас путь, лежащий перед нами, похож на бугристую тропу, усеянную кинжалами. Нам нельзя ошибаться, и ты знаешь, почему.

Зазвонил колокольчик на двери.

— Понадеемся на лучшее, — заключила Денра и велела слуге встретить гостей.

***

Дом Теллеров находился на отшибе, позади рынка и трущоб, почти у городской стены. Снаружи он выглядел так, словно огромный кулак со всего размаху надавил на крышу, и оттого во все стороны полезли флигели и пристройки.

Перед домом был разбит небольшой садик, плод трудов леди Денры. Там соседствовали яблоневые и грушевые деревья, к ограде прислонились заросли малины, а вдоль дорожки, ведущей ко входной двери, были посажены цветы. Сейчас, пока держалась холодная погода, клумбы были не слишком хороши на вид, но стоит весне как следует заявить о своих правах, и сад покроется буйной зеленью.

В окно второго этажа выглядывала любопытная белая кошка, которая, создавалось такое впечатление у окрестных жителей, дневала и ночевала на подоконнике, следя за жизнью улицы. Собак Теллеры не держали. Леди Денра любила повторять, что ее киски даже войско остановят, не то что каких-то там грабителей.

Экроланду с оруженосцем пришлось спешиться на подъезде к дому Теллеров: чем дальше от центра, тем хуже была мостовая, а здесь вообще половина камней была безжалостно выдрана из земли и пущена, видимо, на какие-то нужды местных обитателей. Молчаливый слуга принял поводья Стролла и Солемны и повел лошадей по двору к небольшой конюшне.

Аткас сопроводил своего господина в гостиную, а сам побрел на кухню. Заносчивый Сегрик ни слова ему не сказал, а его противная женушка и вовсе отвернулась, задрав нос.

Идя по коридору, Аткас с тоской думал, что сейчас точно наткнется на Грего, и тот опять будет насмехаться над ним. А ему и ответить нечего, он больше руками шнырять мастак, нежели языком. И не подерешься, потому как они с хозяином тут в гостях, а позорить Экроланда перед Сегриком — последнее дело.

Между тем кухня, похоже, была совсем в другой стороне, потому что вкусные запахи начали от него удаляться. Аткас повертел головой и устремился, как ему показалось, напрямик, свернул налево, там оказался тупик, пришлось повернуть обратно и пойти в другое ответвление. Коридор все тянулся и тянулся, юноша прошел мимо доброго десятка дверей и уже искренне недоумевал, каким образом дом, снаружи вроде и не очень большой, может вместить в себя такое количество помещений.

Аткас наугад выбрал дверь и дернул за ручку. Дверь легко открылась. Внутри оказалось темно, свет от окна в коридоре не проникал сюда, и юноша увидел смутные очертания стола и шкафов. Он робко зашел в комнату, раскрыв дверь как можно шире.

Больше всего это помещение напомнило Аткасу дом целительницы в Стипоте. На столе стояли пробирки, какие-то склянки, баночки, запечатанные кувшины, и все это пахло очень странно. В воздухе застыли сотни ароматов: склонив голову в одну сторону, Аткас замечал, что пахнет ванилином, а стоило ему отвернуться, и он явственно ощущал запах серы. Некоторое время он перебирал на столе вещички поменьше: прутики, щипчики, серебряное колечко (которое он сунул в карман), медные стершиеся монетки (которыми он побрезговал).

Безо всякого интереса бросив взгляд на книги в шкафу, Аткас покинул комнату и, осмелев, толкнул дверь следующей.

Там оказалось гораздо занимательнее. Во-первых, она была просторнее, да и всяческих интересных штук в ней находилось больше. Скажем, в углу стоял настоящий скелет. Завидев его, Аткас отшатнулся было в испуге, но потом понял, что тот безобидный и даже потрогал рукой холодные костяшки кисти. Запястье скелета качнулось и застыло в прежнем положении.

На полу в углу стоял громадный глобус. Аткас высунул голову в коридор, убедился, что никого нет, плотно притворил за собой дверь и запалил с помощью кремня толстенькую свечу в потеках воска, сидевшую в бронзовом подсвечнике.

Взяв подсвечник, Аткас обошел глобус, любуясь его правильной округлостью. Потом он присмотрелся и опознал в синей поверхности воду, а в желтой, коричневой, зеленой и белой — землю. Увы, но он не знал, на какой части суши из двух громадин он находится, а прочитать не сумел. Священник Тасин, в детстве учивший его и соседних ребятишек грамоте и зачаткам наук, так и не смог вдолбить в голову юного воришки хоть сколько-нибудь стоящих знаний. Пожалуй, единственное, что Аткас умел, — это накарябать свое имя пером, а также опознать его по буквам. К сожалению, на глобусе ничего похожего на его имя не нашлось.

Он хотел было найти Вусэнт по очертаниям побережья, поскольку смутно помнил, что оно напоминает профиль орла, как сзади, на столе, что-то скрипнуло.

Аткас обернулся и замер. Поначалу он и не заметил, что на тяжелой столешнице стоит такой замечательный сундук, окованный чем-то очень похожим на золото. Осмотрев его со всех сторон, он обратил внимание на щель под крышкой, словно изнутри ее что-то подпирало. Возможно, какое-то сокровище? Замка или какого-нибудь иного запора на сундуке не обнаружилось. Юноша решил, что оставлять незапертыми подобные сундуки — большая опрометчивость со стороны хозяев.

Аткас поднес подсвечник к щели. Неровный свет мигом поглотила тьма, заполнившая сундук. Разглядеть внутри ничего не удалось, и он с энтузиазмом откинул крышку.

Почти тут же он завопил: нечто черное и пушистое с мявом вцепилось ему в руку. Он отскочил и затряс рукой, пытаясь стряхнуть это нечто, но оно вонзилось намертво. И ко всему прочему принялось увеличиваться в размерах.

Сначала оно было размером с кошку, за которую он, собственно, это нечто и принял поначалу, но ни одна кошка не бывает без глаз, ушей и вообще морды. И ни одна кошка, само собой, не увеличивается в размерах по своему желанию.

Аткас орал и орал, пока монстр не вырос до размеров крупной собаки, и тогда стало ясно, что держит он его не зубами, а когтями, коих наблюдалось не меньше двадцати, и все они росли из тонких черных лапок, торчащих из игольчатого черного меха.

Аткас сглотнул, когда тварь выпустила из тела еще шесть лап, на которых сверкали холодным металлическим блеском уже не миниатюрные коготки, а большие когтищи с добрый нож величиной.

Экроланд в это время как раз принялся за суп, который к его удовольствию оказался просто изумительным, о чем он и поведал хозяйке.

— Нашему повару регулярно присылает рецепты его брат из Бельска, а уж лучше тамошних поваров только столичные, — сладко пропела Денра.

Увлеченный супом, он сначала подумал, что где-то в глубине дома раздался крик, но списал это на свое воображение. Кому кричать в этом спокойном и тихом месте? Он было успокоился, но тут шум стал вполне отчетливым.

Бросив ложку, рыцарь вскочил на ноги. Определенно, он слышал голос своего оруженосца, который звал на помощь! Про себя он поклялся, что если Аткас опять подрался с Грего, то он как следует надерет ему уши.

Экроланд подхватил меч, оставленный им в углу, и ринулся из столовой в коридор, даже не удосужившись обернуться на хозяев.

Сегрик и Денра, переглянувшись, последовали за ним. Затем Денра резко остановилась и дернула Сегрика за рукав.