Как ни в чем не бывало, парень прошелся сквозь залы, беспрепятственно покинул галерею и уехал на припаркованном в нескольких десятках метров автомобиле. Из чего можно сделать вывод, что работал он один, иначе бы сел на пассажирское сиденье.

-- Судя по наряду парень чересчур впечатлился кинематографом, причем преимущественно российским, -- заявил Леха, вытаскивая флешку из телевизора.

Я дисциплинированно улеглась обратно на диван, готовая и дальше принимать чудодейственное лечение -- прорыв в медицине двадцать первого века.

-- Что думаете, товарищи? -- спросил Егор, пристраивая на моих глазах пакетики, тем самым заново лишая зрения.

-- Почему его не задержала охрана на выходе? -- подала я голос, возмущенная чужой халатностью. Даже мне при одном только взгляде на парня стало яснее ясного, что с ним явно что-то не так.

-- Не имели права, а когда я подал сигнал, уже поздно было. Мало ли какой эксцентричный художник на выставку забрел, привяжешься с осмотром, а потом проблем не оберешься: они ж не полиция, чтобы всех подозрительных личностей проверять. К тому же ни одна из сигнализаций, установленных на экспонатах не сработала.

-- А вообще служебные двери запирать надо! -- вставила я. -- Тогда и шляться кто попало не будет.

-- Над этим уже работают, -- усмехнулся Леха.

После жаркой дискуссии стало ясно, что подозревают мужчины троих покупателей и продавца. Лично я подозревала всех и каждого, но, в отличие от меня, свою версию мужчины могли аргументировать.

Итак, картина была доставлена в галерею для последующей продажи на закрытом аукционе. Покупателей, как я уже отметила, было трое: Машков Виктор Иванович -- старый друг Соболева-старшего, Рында Олег Игнатьевич -- завзятый коллекционер и Ставская Ольга Борисовна -- давняя любовница кого-то там из местной администрации. Причем, перечисленные личности, все как один, людьми слыли обеспеченными и потратить солидную сумму на покупку картины позволить себе могли. Другой вопрос: хотели ли?

В пользу версии про виновность продавца говорило то, что картина была от различного рода неприятностей застрахована.

-- Мало ли кто мог знать об аукционе, почему вы подозреваете только покупателей и продавца?

-- Потому что никто, кроме этих троих, полотном не интересовался, а продать абы кому его будет сложновато. Да и не такие это великие деньги, чтобы заморачиваться ради продажи в полцены, -- ответил Леха, -- Про продавца, думаю, и так понятно?

-- Чего уж тут не ясного, -- хмыкнула я. -- Захотел и картиной впредь любоваться, и страховочку получить. А почему вы не думаете, что это мог быть какой-нибудь нечистый на руку посредник? Назвал цену гораздо ниже нашей, и обтяпал свое черное дельце?

-- И опять же искать надо среди тех, кому картина была интересна. Тогда и на посредника выйдем, -- логично возразил Петров.

Я немного помолчала, переваривая информацию, закинула ноги на спинку дивана, чтобы лучше думалось, и тут в голове возник резонный вопрос:

-- Значит картина была застрахована, и продавец, помимо шедевра, с которым и так собирался расстаться, ничего не потерял?

-- Ну да, -- не понимая к чему я клоню, ответили мужчины.

-- И зачем тогда нам заморачиваться и искать преступника? Полиция ведь и без нас этим занимается?

В ответ раздался лишь смешок от Лехи, а затем повисла какая-то подозрительная тишина. Поняв, что отвечать мне не собираются, я стянула временно лишавшие зрения пакетики и в полном недоумении оглядела мужчин: Егор сидел за столом с самым зверским видом и играл желваками -- неужто его из-за картины так разбирает, а Леха с предовольной ухмылочкой переводил взгляд с меня на товарища. Поскольку тот своего загадочного поведения объяснять не собирался, начальник службы безопасности взял эту миссию на себя.

-- Видишь ли, Маруся, если бы при всем при этом не были бы задеты лично интересы Егоры Станиславовича...

Я нахмурилась.

-- Твоя голова, -- пояснил Леха. -- Тогда сошло бы это с рук злодеям, а мы с превеликой готовностью ушли бы в сторону. Но... -- развел он руками. -- Мы имеем, что имеем. И теперь наш Егор жаждет лично найти обидчиков и наказать. Ну прямо граф Монте-Кристо тебе в женихи достался!

-- Его-о-ор, -- протянула я и, склонив голову, уставилась на мужчину, -- Ну скажи мне, что это неправда!

Судя по непреклонной позе и свирепому взгляду, Леха, все-таки, сказал правду, и Соболевская душа жаждет возмездия -- с прискорбием осознала я.

-- Ну а если мне бабулька какая в автобусе ногу отдавит, мы и ей мстить будем? -- попыталась я достучаться до этого воителя.

-- Это совершенно разные вещи, -- отмахнулся Егор.

-- А ты, значит, ему помогать собрался? -- обратилась я к Лехе.

-- Ну так я человек подневольный, что начальство прикажет, то и делаю.

Хоть Петров и делал вид, что помогает другу лишь по долгу службы, скрыть воодушевление и личную заинтересованность делом не смог. Или не постарался.

-- А будешь много болтать, станешь очень даже вольным человеком, -- огрызнулся на сдавшего его помощника Егор.

В общем, помимо бесполезных кривляний, добиться я ничего не смогла, поэтому, махнув на них рукой -- взрослые уже мальчики, плюхнулась обратно на диван и продолжила прерванную процедуру. Чем на это время заняли себя мужчины, сказать не могу: издаваемые то и дело шорохи ни на какие мысли не наводили.

В квартире было спокойно, уютно, и я, пригревшись на диванчике под лучами светящего в окна солнца, потихоньку задремала. А проснулась от того, что к нам пожаловали очередные непредвиденные гости.

-- Егор, милый, как я рада тебя видеть! -- донесся журчащий голосок из коридора, а затем послышались причмокивания.

Я в шоке уставилась на Леху -- кто посмел так сочно лобызать Соболева! Но тот лишь безмолвно поморщился.

-- А вы разве не завтра должны прилететь? -- Егор был явно озадачен внезапным приходом.

-- Поменяли билеты: Марина по дому соскучилась, -- прозвучал незнакомый мужской голос.

Я нахмурилась: а это еще кто? Но выяснять воочию не хотелось: не в моем нынешнем состоянии.

-- Ну что, ты так и будешь нас на пороге держать? Мог бы и чаю предложить, все-таки родной отец приехал, -- капризно произнесла дама.

Ага, значит отец Егора пожаловал, тот самый папин партнер, которому и пришло в голову объединить две компании в непростые времена санкций. А дамочка -- неужто любовница?

-- Проходите, -- их настойчивости, как и визиту, Соболев был явно не рад. А может просто не хотел меня показывать, и я его прекрасно понимаю -- то еще зрелище.

-- А так ты не один? -- обвела глазами помещение Марина, оказавшаяся холеной блондинкой под сорок в небесно-голубом брючном костюме под стать дивану, который я на тот момент занимала, и повисшая на локте -- моего! -- Егора. По другую руку от нее стоял высокий представительный мужчина, одетый в простую футболку и джинсы. Оба загорелые и белозубые, из чего я смело сделала вывод, что прилетела парочка с курорта.

В то, что передо мной стоит отец Егора, отошедший от дел, по словам последнего, верилось с трудом. Ну или отошел от дел он вовсе не по состоянию здоровья, как я вначале подумала. Ха-ха, неискушенная жизнью Маруська! О том, что мужчины -- ближайшие родственники, говорил лишь общий цвет волос, да глаз. И то, у отца с годами и те, и те заметно потускнели.

-- Добрый день, -- поздоровался с нами отец, его глаза ровным счетом ничего не выражали, так что о том, что он подумал о нашем сборище, остается только догадываться.

-- Здравствуйте, -- тихонько пискнула я с дивана, лелея надежду, что если затаюсь как мышка в углу, то на меня и внимания никто не обратит.

Петров встал и поприветствовал бывшего начальника рукопожатием, Марине же холодно кивнул:

-- Марина Леонидовна.

-- Алексей, -- не осталась та в долгу.

Так-так, между этими двумя явно кошка пробежала, а может и целый выводок.

-- Что же не представишь нам свою подругу, -- мстительно улыбнулась Лехе дама, по-хозяйски располагаясь за столом и мерзко барабаня искусственными ногтями по блестящей лаковой поверхности. Эдакая горгулья с когтями. Надеюсь, Соболев-старший осознает, с кем связался.