-- Пришлось на проезжей части машину оставить, -- пояснил мужчина свое появление.

Я огляделась и нахмурилась:

-- Вы просто возьмете и бросите здесь автомобили? -- наполированный Соболевский "Мерс", впрочем, как и тонированный Лехин "Ленд Крузер" местному пейзажу отнюдь не соответствовали. Скорее даже своим холеным видом вызывали некий диссонанс и чувство несоответствия у окружающих. Если не протеста.

-- А что такого? -- не поняли мужчины, хотя общую мысль озвучил только Соболев.

Разъяснять "что такого" я, конечно же, не стала -- потому как им, ясное дело, виднее. Да и давать лишний повод для подколок не хотелось.

Домофон мы преодолели с помощью какого-то особого ключа, которым, подобно Буратино, владел Леха.

-- Это вообще законно? -- прокомментировала я шепотом под тихий смешок Егора.

-- Ну я же до сих пор на свободе... -- возразил Петров с самым что ни на есть серьезным видом.

"Ага, куча преступников тоже" -- подумала я, но мысль оставила при себе. Лифта в доме предусмотрено не было, поэтому пришлось тащиться вслед за мужчинами по лестнице. Как ни странно, подъезд оказался чистым и гадостями не пах. Свежеокрашенные зеленой краской стены радовали глаз отсутствием надписей, а выбеленные над головой ступеньки могли похвастать неимением черных кругов от зажигалки. Судя по относительно свежему воздуху и отсутствию старых консервных банок здесь даже не курил никто. Нужная нам квартира оказалась на четвертом этаже, так что, в отличие от Лехи и Егора, я успела запыхаться. Ну, с другой стороны, им-то и каблуки нагрузки не добавляли.

"Все, со следующего понедельника начну бегать. Ну или в зал пойду..." -- железно решила я, борясь с одышкой, пока мы ждали, когда уже хозяева отзовутся на дребезжание видавшего и лучшие времена звонка.

Добротную железную дверь нам открыла пожилая, весьма аккуратного вида, женщина. "Видимо мать" -- пришла я к элементарному выводу. Выглядела женщина лет на шестьдесят, хотя на деле ей должно было быть ближе к семидесяти. Если, конечно, она не родила одноклассника Рынды в пятнадцать. Седые волосы заплетены в косу и скручены в узел на затылке, простые черные невидимки держат выпадающие пряди по бокам. Поверх домашнего платья в мелкий цветочек надет пестрый фартук из тех, что продают с прихватками в комплекте по сто рублей в любом гипермаркете.

-- Здравствуйте, -- оглядела она нас, а так как выглядели мы прилично и на продавцов картошки или свидетелей Иеговых не походили, решила не захлопывать тот час же дверь, -- Вы к кому?

-- Добрый вечер. Нам бы с Виталием пообщаться, -- заговорил Леха, потому как имя Рындиного товарища мы с Егором услышали впервые.

-- Опять делов наворотил, -- сама себе покивала женщина. Наше подтверждение ей и не требовалось, -- Ох, горе-горюшко. Проходите, -- как-то обреченно пригласила она нас.

Мы вошли в тесный коридор, еле-еле разместившись вчетвером. Я, поскольку зашла последней, прикрыла дверь и уткнулась носом в могучую Соболевскую спину.

-- Так что, Виталий-то дома? -- опять спросил Леха, после того, как мы какое-то время молча потоптались в коридоре.

-- Дак, нет его, -- вздохнула женщина, -- Уж полчаса как убежал куда-то. Схватил ключи и куртку и испарился. Сказал только "мать, когда вернусь, не знаю".

Я почесала затылок, хоть и пришлось для этого извернуться: зачем тогда в квартиру пустила, если этот Виталий свалил?

-- Может я могу чем помочь? -- робко спросила она, -- Вы уж не серчайте, если натворил он чего. Давайте миром решим, деньги у нас есть, пусть и не абы какие. Я вот только вчера пенсию получила... Один он у меня остался, -- пояснила она напоследок и тяжело вздохнула.

-- Может быть вы знаете, где он вчера был во второй половине дня? -- задал вопрос Петров.

-- Ох, ну что же мы у двери-то стоим, -- захлопотала женщина, видимо, поняв, что мы вот так сходу обвинять ее сына и требовать деньги не собираемся, -- Вы проходите на кухню-то. Может чаю?

-- Нет, спасибо, -- ответил за всех Егор.

Мы расположились в маленькой кухоньке, которая по тесноте могла поспорить с прихожей. Ну или с кладовкой. Про такие риэлторы в объявлениях пишут "уютная". Уж я-то знаю, о чем говорю: столько вариантов перелопатила, пока съемную квартиру искала. Тем не менее, в помещении площадью метров шести поместилось все, что необходимо: угловой гарнитур "под дерево", съевший львиную долю пространства, газовая плита, холодильник и стол с модным когда-то уголком вместо стульев. Даже маленький телевизор на стене висел.

Мы с Егором уселись на одной стороне уголка, хозяйка присела на другой, а Леха так и остался стоять, весьма невежливо опираясь задом на столешницу. Никакого понятия у мужиков нет! Видно же по квартире, что хозяйка -- женщина аккуратная: пусть ремонт здесь не делали уже давно, зато линолеум на полу без пятнышка, на кухонном столе со свежей клеенкой ни крошки, полотенца чистые висят, -- а тут он со своими грязными джинсами! Замечание, тем не менее, женщина делать не стала, хотя и внимание на невоспитанность обратила.

-- Нас интересует, знаете ли вы, где был Виталий вчера во второй половине дня? -- повторил вопрос Петров.

-- Нет, молодые люди, к сожалению, ничем тут помочь не могу. Из дома он ушел часов в пять, а куда -- не сказал. Бросил "мать, я по делам", и до вечера не показывался. Зато домой вернулся довольный, даже денег на продукты дал, велел не экономить, -- во время разговора женщина теребила передник, -- Ох, послал же Бог сына. Да мне, кроме как саму себя, и винить-то некого. Я ж Витальку совсем одна воспитывала: родители рано ушли, а замуж я так и не вышла. Да и когда мне было: работала с утра до ночи, лишь бы сын ни в чем не нуждался. Его и так еще со школы дразнили все, кому не лень. Вечно драный со двора придет, не кулаки разбиты, так куртка порвана... Безотцовщина, он и есть безотцовщина. Вот и выросло, что выросло, -- покивала сама себе женщина, -- Как рос хулиганом и двоечником, так и вырос в уголовника. Максимум год на свободе проводит, а потом опять за свое. Я-то думала, может хоть в этот раз угомонится, матери поможет. Нам бы ремонт в квартире сделать, -- махнула она в сторону рукой, -- на даче помочь. Мне уж почти семьдесят годков, здоровье уже не то, да и давление скачет. А этот...

-- А в прошлый понедельник он что делал? -- задал следующий вопрос Леха.

-- Это восьмого, что ли? -- уточнила хозяйка, нахмурив лоб.

Мы дружно закивали, а женщина задумалась.

-- Так в огороде помогал, я его картошку копать отправила, да теплицы на зиму закрыть. Весь день его и не было, вернулся уставший, да спать лег.

Петров задал еще пару несущественных вопросов, поинтересовался, не приносил ли сын чего домой, но узнать что-либо значимое у женщины больше не удалось. Мы откланялись, как могли заверили беспокоящуюся мать в том, что сын ее пока ничего страшного не натворил, наотрез отказались от денег и покинули тесную квартирку.

Уже внизу Егор поинтересовался:

-- Леха, ты ж говорил, что "наружку" к этому Виталию приставил?

-- Ну да. Они его до дома довели, я мужиков и отпустил. Кто ж знал, что он сорвется в неизвестном направлении, пока мы едем.

-- Что теперь делать будем? -- подала я голос. Пусть не думают, что я среди них статист какой-нибудь. Я, между прочим, тоже о деле думаю.

Не успели мужики ответить, как у Лехи зазвонил телефон.

-- Да. Хорошо. Скоро будем, -- с небольшими паузами отвечал мужчина, и, судя по сухому, деловому тону, говорил он вряд ли с супругой.

-- Нашелся наш субъект, -- повернулся к нам Леха с сосредоточенным видом, -- В этот самый момент он заседает с Рындой в кафе со славным названием "Магнолия". И что-то мне подсказывает, что заглянули они туда не для того, чтобы после работы под порцию шашлыка расслабиться.

-- Отдает награбленное, -- прокомментировала я и на манер чопорной бабульки поджала губы, для убедительности кивая головой.