Он протягивает ко мне руку, которая дрожит от возбуждения, щупает мои лоб, плечи, шею.
- "Может не надо повторной операции. Мелкие крошки кости пусть так и сидят в его мозгах. Пластинку, я вроде установил нормально, а если копаться в его мозгах, может быть будет еще хуже."
- "Вы правы, доктор, лучше не надо."
Тромб весь передергивается, его пальцы вздрагивают.
- "Забыл, он же читает мои мысли. Надо все продумать. Самое важное, отделить в отдельную палату и что бы меньше знали об этом случае."
- "Может лучше в общую?"
Доктор не доходит до двери резко поворачивается и говорит мне.
- Нет, лучше в отдельную.
Васенька изумленно смотрит на доктора, на меня, потом бежит за доктором за дверь. В палате только Катя.
- "Что же происходит? Все забегали, а мне что делать. Тромб похоже совсем чокнулся. Таким я его не видела. Ну и что, парень обладает каким-то чудесным свойством данным от бога, радоваться надо, а у него руки трясутся."
- "Катенька, ты прелесть."
Девушка улыбается и гладить шершавой ладошкой по моей щеке.
- Тебе надо больше отдыхать, сил набираться.
Она открывает портьеру затемненного окна и уходит.
Теперь я как король. Отдельная палата, телевизор и обслуживание по высшему классу. Кроме Тромба, из врачей в палату никого не пускают. Дежурная сестра всегда закрывает дверь с той стороны на ключ. Если надо, выпускают в туалет по звонку и пропускают уборщицу или сестру с едой в строго определенное время. Слух стал такой обостренный, что я могу через стенку вслушиваться в трепотню сестер или нянечек, особенно в "мертвый час" или после "отбоя".
Стол дежурной сестры стоит в пяти метрах от двери и настроившись я слышу примерно такой разговор.
- А в этот-то одиночной палате, говорят убийца. Я слышала от Машки, что приходил следователь с Большого Дома, приказал его запереть. Сам Тромб, когда входит в палату, всегда креститься. Наверно боится, что тот его прибьет.
- Я была в этой палате.
- Да что ты?
- Мальчик молодой, симпатичный. С перевязанной головой. Всегда смеется надо мной. "Не бойся,- говорит,- не укушу и дочке передай, пусть рожает спокойно. Они все выворачиваются на изнанку при таком положении". И откуда он все знает? Я же ни кому здесь ни слова об этом не говорила.
- Но не положат же так просто в отдельной палате такого молодого. Он либо герой, либо арестант, либо депутат, либо сын известных родителей.
- Ох, не знаю.
В это время по коридору проходит тяжелый человек и резко бросает сестрам.
- Курбатова, марш на место, в свое отделение. Что это за безобразие?
- Я только лекарство взять.
- Взяла, так иди.
Наступила тишина.
На следующий день в палату входит Тромб и гражданский.
- К тебе следователь, - говорит Тромб.
- Здравствуйте. Я по поводу вашего вашей травмы. Вы помогите мне восполнить некоторые детали?
Пытаюсь покопаться, что у него в голове. Там ничего, кроме чувства голода.
- "Времени совсем нет и я еще не жрал. Сейчас по быстрому кончу с этим голодранцем и в столовку. Нет лучше в пельменную."
- Да, пожалуйста.
- Вы знаете тех людей, которые вас били?
- Нет.
- А Виктора Костюченко знаете?
- "Интересно скажет - да - или будет юлить?" - думает следователь.
- Да, знаю. Мы с ним учимся на одном потоке в институте.
- Вы его в драке видели?
- Он меня в компанию этих парней, что били, втолкнул и сказал: "Бей." А вот участвовал он в драке или нет, дальше не помню.
- Хорошо. Давайте все запишем.
Он начинает писать протокол допроса.
- "Ну вот и все. Побегу на Большой там еще может пельменная и работает", - вылавливаю последнюю его мысль.
Лежу месяц. Для сестер я легенда. Тромб входит всегда со страхом.
- "Держать себя в руках надо. Напрягись. Внимание. Все в порядке. Что же получилось? Не пойму. Не отвлекайся, он уже копается в моих мыслях."
Я уже привык отвечать ему мысленно.
- "Скоро на выписку?"
Доктор каждый раз вздрагивает и уже говорит.
- Через два дня. Рана на голове уже зажила.
Он спешно меня осматривает и только собрался уходить, как я ему посылаю сигнал.
- "Позови Катю."
Тромб задерживается у двери.
- Катя сегодня не дежурит.
- "Ладно, иди."
То-то я не мог поймать ее голос или сигнал...
Но через два дня меня не выписывают. Появляется военный. В каком чине я не вижу, так как погоны прикрыты халатом. Он староват, с массой морщин на лбу.
Тромб представляет меня.
- Вот о нем я и говорил, Сергей Сергеевич.
- "Неужели... Черт возьми, еще один случай, вот генерал обрадуется."
- "Вы о чем?"
Его лицо расцветает в улыбке.
- Как дела, молодой человек?
- Нормально. Доктор сегодня хочет выписать.
Тромб боязливо вздрагивает, а незнакомец радостно кивает головой.
- Да, вас сегодня выпишут.
- "Сегодня как раз хороший день." - доволен незнакомец.
- Ничего подобного, дождь и темень за окном.
- "Попался, голубчик."
- "Идите к черту." - посылаю ему сигнал.
Он опять расплывается в улыбке. Я начинаю терять терпение и командую доктору.
- "Док. Вытолкните его из палаты."
Лицо Тромба напряглось. Он как лунатик, подходит к военному и начинает его выталкивать в направлении двери.
- Что с вами, Григорий Павлович?
- "Это я приказал."
Военный еще больше раздвигает рот в улыбке и позволяет уже без сопротивления вытолкнуть себя за дверь.
- "Генерал не поверит, если расскажу..." - читаю его последнюю мысль.
Доктор поспешно выписал меня через час после этой встречи.
На кафедре никто ничего не понял. Все для приличия интересовались моим здоровьем, но я видел их насквозь. Мое здоровье было им до фени. Только Аня при моем появлении внутренне простонала. Это я к ней все время приставал, пока не нарвался на Витьку.
- "Господи, только бы он ни о чем меня не спрашивал. Витька, дурак, втянул в эту историю, теперь и не знаю как отделаться."
Я просто поклонился Ане и прошел на свое место. Появился Витька, увидел меня и скривил рот.
- "Вот черт, завтра опять к следователю. Если этот, засранец, не поможет прикрыть дело, я влип. Надо Аньку подослать, что бы этот, мудак, отказался от дела. Ей пригрожу, пусть ляжет под него."
Я сидел и развлекался, читая мыслишки своих друзей и врагов.
Аня первая подошла ко мне.
- Миша, как дела?
- "Хоть бы ты сдох..."
- Спасибо, Аня, все в порядке.
- Сегодня в нашем кафе ансамбль "Самоцветы". Ты не хочешь сходить?
- "Нужны мне эти "Самоцветы", как собаке пятая нога".
- Давай сходим.
- "Ну вот вляпалась, теперь точно придется трахнуться".
- Тогда пока, до семи вечера.
Естественно после кафе, Аня пришла ко мне в общагу. По дороге мы купили бутылку дешевого вина. И вот после первого стакана, Аня наконец меняет настроение.
- "А мальчик-то ничего. Только как он ко мне приставать будет? Хорошо бы потянул немного."
Попробую-ка я влезть в ее головку.
- "Смелей, Анечка, смелей. Подними свою ручку. Так. Положи на плечо. Теперь целуй. Хватит. Срывай юбку. Быстрей. Теперь кофту. Рви бюстгальтер, рви. Ну вот, падай."
Вслушиваюсь, как прореагирует она.
- "Господи, что со мной, я все делаю как во сне. Чего он тянет? Не тяни же."
Я не тяну.
Учусь так себе, как все. Подходит время экзаменов и первый преподаватель по математике тешит нашу группу одними двойками. Я смело взял билет.
- Билет номер одиннадцать.
- Хорошо, идите готовьтесь.
- "Еще один придурок, по роже вижу, что ни черта не знает."
- "Врешь, это у тебя засраный характер".
Математик подпрыгивает и с испугом смотрит на меня.
- "Что это? Неужели мне показалось?"
- " Не связывайся. Поставь хорошо и отпусти", - командую я.
