Как она мне объяснила, у них с Шистадом свободные отношения. Хоть она и бесится из-за того, что Крис может запросто свернуть налево, заглянув в гости к какой-нибудь третьекурснице, но… Не забывайте, что Пенетраторы закончили нашу школу. И хоть экзамены ещё впереди, кое-кто уже греет задницу, развалившись прямо на Тауэрском мосту. Да, не для всех, всё-таки придумали правила. Кое-кто их всё же решает обойти. Или просто напросто наплевать на них. Магнуссон всегда был настоящим засранцем, считавшим, что весь мир ему должен. Наверное, я ошибалась в этом парне. Ведь он не меняется, даже после того видео, которое я решила показать на вечеринке. Да уж, было зрелище. Только попкорна с Пепси не хватало.

В итоге каждый ученик в школе взволнованно грызёт Глицин (успокоительное), запивая его валерьянкой. Многие переживают по поводу того, возьмут ли их в Вузы, куда они уже подали свои документы. Сана переживает насчёт биологии — ведь она хочет стать врачом, и ей следует хорошо учиться ради того, чтобы через год поступить в самый престижный вуз нашего города. Ева не особо переживает по поводу предстоящих экзаменов, и постоянно тащит нашу девчачью четвёрку в кафе. Я начала часто читать книги. За неделю могу штуки три точно прочитать. Подсела на психологию. Хочу научиться понимать людей. Особенно, когда они лгут.

Я больше не сижу в одной комнате. Я выбиваюсь в люди, раскрываюсь в обществе. Общаться — здорово. И это намного лучше, чем переписываться в интернете. Живое общение не сравнится с буквами на экране. Эмоции не передать в тексте, как бы красиво ты всё не описывала. Собеседник не сможет услышать твой смех в Фейсбуке.

Многие изменились. Вильде перестала скакать по членам Пенетраторов. На самом деле, после того видео, которое я продемонстрировала каждому ученику в нашей школе, многие девушки стали вести себя более… сдержанней. И это не может не радовать. Сана стала больше учиться. Ева перестала плакать по своему Шистаду. Хоть они и… спят вместе… иногда… Но моя подруга держится молодцом. Не требует от парня больше того, чем он может ей предложить. Сама не отдаёт всю себя взамен. Они оба находят золотую середину. Никаких больше истерик и сопливых разговоров по телефону ночью. Ева больше не звонит и не плачет из-за очередного парня.

Мы меняемся. Взрослеем. Впереди нас ждёт столько новых событий, ощущений, сказанных слов. Ради этого стоит жить. Ради этого нужно стараться. Нельзя сидеть на одном месте, прожигая свою жизнь.

Читайте книги, рисуйте, пишите. Творите. Вдохновляйтесь, сидя на лавочке в парке, наблюдая за игривым лабрадором, который счастливо бежит навстречу своему хозяину в палкой в зубах. Вдыхайте свежий воздух. Поднимайте голову вверх — ведь звёзды так красивы по ночам! Живите ради музыки в запутанных наушников. Ради заката и рассвета. Ради искусства. Ради лежания на коленях у любимого человека. Ради путешествий. Ради неизведанного. Ради любимой футболки. Ради своего маленького собственного мира, в котором живёт каждый из нас.

Просто живите.

***

Ева:

Нормально долетела?

Без происшествий?

Нура:

Не бойся.

Я жива.

Ева:

Напиши, как вернёшься в Осло.

Мы с твоей матерью решили

на пару дней задержаться

в Париже.

Нура:

Сучки.

Ева:

Сама сучка.

Небось стоишь уже

на своём Тауэрском

мосту и растекаешься

по асфальту.

Завидую тебе.

Нура:

Ты сама отказалась

лететь со мной.

Ева:

Ну, прости. Просто здесь

такие сладкие французы…ские

пончики.

Нура:

Конечно, пончики.

Я тебя поняла.

Ева:

Ладно, отпишешься,

как прилетишь домой.

Нура:

Обязательно.

Ева:

Стой! Стой!

Нура:

Чего ещё?

Ева:

Вы там… предохраняйтесь.

Ахаха.

Нура:

Пошла к чёрту.

Ева:

Только после тебя.

Да, я дурочка. Полнейшая идиотка. Деградировала, пока жила с Евой. Окончательно выжила из ума. Бегаю за парнем, как… даже слова не могу подобрать. В голове одна лишь ругань. Вспоминая последний разговор с Вильямом Магнуссоном, кажется… примерно полгода назад… Я не могу забыть чувства вины в его карих глазах. Я поступила эгоистично, требуя от этого человека слишком многого. То, как Вильям поддержал меня в Лондоне, когда я узнала о смерти отца… Никто и никогда не обнимал меня так крепко, словно боясь, что я исчезну. Он дорожил мной, а я, идиотка, не могла пошире глаза разуть и увидеть, что действительно нравлюсь этому парню.

За неделю до того, как Вильям улетел в Лондон, я успела подсмотреть в буфете название компании его отца. Оставив записку персональному секретарю Вильяма (вот это парень поднялся, как говорится, из грязи в князи!), я решаю записать точную дату, время и место нашей встречи. Не подписавшись, кто это, я прошу секретаря как можно скорее передать мою писульку.

И вот я стою на Тауэрском мосту, и, хотите, верьте, хотите — нет, но я буквально чувствую приближение Вильяма. Медленные, неуверенные шаги. Я стою спиной к парню, облокотившись о красивые железные перила.

— Почему же ты всё-таки решила дать мне ещё один шанс? — Магнуссон останавливается рядом со мной и в такой же позе, как и я, решает облокотиться о перила. По моему лицу медленно расплывается смущённая улыбка. Честно признаться, взглянув Вильяму прямо в глаза, я понимаю, что это тот самый парень, который обнимал меня в ванной комнате гостиничного номера. В его взгляде столько тепла, что я просто напросто не смогу передать вам словами. Я же уже говорила, что текст не передаёт собственные мысли, ощущения, тепло прикосновений. Это как играть в компьютерную игру собственноручно, ощущать те эмоции, радость, счастье, а не наблюдая за прохождением другого человека, выложившего ролик на Ютуб.

— Я пришла, чтобы поговорить с тобой. И хочу сказать сразу, что твой глупый игнор, когда ты пропал на целый месяц, ничем уже не исправишь.

— Но я могу извиниться, — возражает Вильям.

— Старые раны сложно зализать.

— Залижу как-нибудь, — он коварно улыбается, шевельнув бровью.

— Вильям, — настойчиво говорю я. Опять эти пошлые намёки. Но на мой тон смачно плюют с высокой колокольни. Вильям начинает смеяться, взяв моё лицо в свои руки.

— Ты ведь меня уже простила. Ведь ты здесь. Я могу тебя потрогать. А ты даже не сопротивляешься, — его лицо приближается к моему. Карие глаза блестят на солнце. Парень улыбается, шумно вдыхая воздух. Его тёмные волосы падают на лоб, и я автоматически убираю их. Привычка, которой раньше никогда не было.

— Я пришла, чтобы поговорить с тобой, — повторяю я в его губы. — Я хочу извини…

Он медленно целует меня. Неловко проведя языком по моей нижней губе, Вильям не понимает, что делать дальше. Ждёт, пока я оттолкну его. Я решаю, стоит ли мне продолжать. Могу ли я ему позволить…

Магнуссон берёт меня за руку, отстранившись от моего лица. Кладёт подбородок мне на голову.

— Я так долго ждал, пока ты простишь меня. И это того стоило.

Мои губы находят его тонкие и слегка поджатые, и я неуверенно целую Вильяма. Он прижимает моё тело ближе к себе, притянув меня за талию.

Боже. Теперь я понимаю Еву. Эти парни такие… парни. Притягивают к себе магнитом. Чёрт возьми.

— Стой, — Вильям снова решает отстраниться, внимательно глядя мне прямо в глаза.

— Что? Что такое? — не понимаю я.

— Так что насчёт «зализать раны»? — смеётся парень.

— Да пошёл ты! — я шутливо бью его ладонью в широкую грудь, а он крепко обнимает меня, притянув за плеч.

— Магнуссон, ты неисправим.

— Да-да, Вильям, — парень решает перекривить мой голос, — поменьше пошлых шуточек.

— Вообще без шуточек, — уточняю я.

— Ох, Нура, как же мне с тобой тяжело.

— Отношения — штука сложная, — улыбаюсь я.

— Стоп! — Вильям наигранно хватается за сердце, бросив мою руку. — Мы… встречаемся? Ты официально решаешь стать моей девушкой?

— Ох, всё, ты меня достал! Я возвращаюсь обратно в Осло.