Гомеровский вопрос открыт до сих пор в том смысле, что и по сей день не существует никаких достаточно весомых доказательств существования Гомера как исторического лица. Что является бесспорным? То, что поэма выросла из народного творчества, и эта её связь с фольклором не вызывает сомнений. Второе: поэма – целостное художественное произведение, а не механическое соединение отдельных частей, поэтому, возможно, единый автор всё-таки был. Один из весомых аргументов Вольфа заключался в том, что в поэме встречаются несоответствия. Допустим, в одной из песен герой погибает, а в другой он продолжает действовать. Автор бы помнил, что его герой уже мёртв. Но всё-таки это касается сугубо второстепенных персонажей. И к тому же, подобных случаев в истории литературы встречается не так уж мало. Известно, например, как Дюма писал свои романы. Он расставлял оловянных солдатиков, ассоциируя их с конкретными персонажами, чтобы не забыть, что кто-то из них уже вышел из действия. Но это был профессиональный писатель. А поэма Гомера выросла из старинных устных преданий…

Надо сказать, сама постановка подобных вопросов – это во многом модернизация. Скорее всего, Гомер был автором поэм, но не в нашем современном понимании. Таких певцов в древности называли аэдами. Устное народное творчество не знало разделения на исполнителя и творца. Это теперь мы чётко различаем, кто автор, а кто исполнитель, хотя и существует особый жанр – авторская песня, в которой это неразрывно связано. Но, что касается аэдов, они творили, и сами же исполняли своё произведение. Аэд слышал песню, и, когда он её воспроизводил, он её одновременно и создавал. Каждый раз всё создавалось точно заново, «на слух». Но это и есть творчество в древнем, изначальном понимании… Не случайно «Илиада» начинается со слов:

Гомер записал эти песни, которые были даны свыше. Он не считал себя автором. Но он всё-таки был им, поскольку сумел придать повествованию законченную форму, в которой оно нам теперь известно. Следует заметить: для Гомера не существовало проблемы, которая сегодня обозначается в законе об авторском праве, – плагиата. У него что-то заимствовали, или он у кого-то что-то мог позаимствовать – создателя «Илиады» это не занимало…

В поэме Гомера действуют люди и боги. Это связано с тем, что в ней одновременно явлены как бы две основы: историческая и мифологическая. Они образуют некое неразрывное целое. Но для удобства анализа мы пока отвлечёмся от образов богов и рассмотрим поэму на «человеческом» уровне…

В «Илиаде» развивается конфликт, возникший между людьми.

Боги принимают в нём участие. Но главный конфликт здесь – это конфликт человеческий. Как начинается «Илиада»?

К этим начальным строкам поэмы мы ещё не раз будем возвращаться. Они очень многозначны. А пока отмечу только одну странность. Речь здесь идёт о гневе Ахилла, который, и это подчёркнуто, «ахеянам тысячи бедствий соделал: // Многие души могучие славных героев низринул…». Гнев Ахилла причинил так много зла ахейцам. Столько страданий принёс он своему войску, своему народу, а его прославляют! Это парадоксально. Но надо иметь в виду, и это касается вообще действующих лиц «Илиады», это – эпические герои. Все они сражаются очень мужественно, не зная страха. Все они подвержены безудержным страстям, для каждого из них очень важно понятие чести и так далее. В общем, если так перечислять, всем им свойственны примерно одни и те же качества. Они – одинаковые. Тем не менее мы их не путаем. Знаем каждого по имени: Ахилл, Гектор, Патрокл, Приам… Приам, правда, старше других героев. Но Ахилл, Гектор, Патрокл, Парис – это все люди одного поколения. Все они, можно сказать, едины. И в то же время они индивидуальны.

Приведу простой пример, чтобы было понятнее. Вот маленькие дети. Все они похожи друг на друга. Приблизительно одни и те же реакции лет до двух-трёх. Это позже начинаются импровизации, а в раннем возрасте дети более или менее предсказуемы. Такова детская психология. Однако мы их легко различаем. И ни одна мама никогда не спутает своего младенца с чужим: с самого рождения у него уже есть индивидуальность. Каждый – уникален.

Во второй песне «Илиады» говорится об испытании войска. Агамемнон велит своим воинам возвращаться домой. Но затем богини Гера и Афина убеждают Одиссея вернуть ахейцев. Кажется, можно было бы просто бросить призыв. Но – нет. Он с каждым лично разговаривает, обращается к каждому по-своему. Это – индивидуальное обращение к рядовым воинам, не говоря уже о лидерах. Всем им свойственны одни и те же качества, но в какой-то своей, иной, по сравнению с другими, степени. Все они неповторимо своеобразны. Например, Ахилл – крайне порывист, а Патрокл – более милосерден, это подчёркнуто. Но в финале Ахилл неожиданно проявляет милосердие, а Патрокл, несмотря на всё своё благоразумие и уговоры Ахилла, безрассудно вступает в сражение с Гектором… Конечно, все они – разные, но, при этом, как дети. И, как и в детях, в героях Гомера нет ничего окончательного, застывшего…

Итак, первая песнь, завязка «Илиады». Идёт десятый год Троянской войны. В одном из сражений захвачены пленницы. Предводителю ахейского войска Агамемнону досталась Хрисеида, дочь жреца храма Аполлона Хриса. И вот Хрис приходит к Агамемнону, приносит богатый выкуп, чтобы тот вернул ему дочь. Агамемнон отвечает отказом. Тогда Хрис обращается с мольбой к богу Аполлону. И Аполлон насылает столько стрел на ахейское войско, что в результате гибнет, пожалуй, даже больше людей, чем во время сражений. Ахейцы задают вопрос прорицателю, в чём причина такого гнева. И выясняется, что нужно вернуть пленницу.

Агамемнон согласен это сделать, хотя признаётся:

Ему нравится Хрисеида, но он готов отказаться от неё, если ему возместят потерю какой-нибудь другой пленницей. Но тут вмешивается Ахилл: