– Санька! Иди отедова, не наводи на грех. – сурово сказал дед Трофим.

Дед Саня встал с колен, тяжело вздохнул, отряхнул штаны от земли и пошёл по тропинке, что ведёт в деревню, качая опущенной седой головой и что-то ворча себе под нос.

***

Наконец-то я, оставив деда на его дочь Нину, отправилась в город, в новую жизнь с твёрдым намерением заняться бизнесом, не дожидаясь, пока Лизка решится поехать со мной. С распростертыми объятиями меня там никто не ждал и, поэтому, первую ночь мне пришлось ночевать на вокзале. Ночевать – это сильно сказано, потому что, только я удобно устроилась в уголке и закрыла глаза, чтобы вздремнуть, как почувствовала, что сумку кто-то потихоньку тянет. Я приоткрыла один глаз и увидела парня на вид лет двадцати, высокий, рыжий, одет в спортивный костюм, выражение лица несчастное, глаза большие и грустные. Открыла второй глаз, посмотрела на него в упор и спросила:

– Чё хотел?

– Денег! – сказал он кротко, – есть хочу!

– А попросить не пробовал?

– Я не попрошайка!

– А кто? Вор?

– Слушай, ты! Осторожнее разбрасывайся словами, а то ведь и схлопотать можно! – сказал рыжий, нахмурившись.

– Ага! Ты у нас вольный художник! Ты тоже можешь схлопотать за свои художества! Ты, между прочим, посягаешь на мою собственность, а значит – вор!

– Слушай, да не посягаю я на твою собственность, только хотел немного денег взять! Я два дня не ел, мне бы хоть на один пирожок.

– Ты откуда здесь взялся? На заработки приехал или просто по жизни болтаешься?

– Да я сам пока не понял! Приехал, думал денег заработаю, родительский дом отремонтирую, продам, а в городе квартиру куплю ну или комнату хотя бы. В деревне-то работы нет, надеялся в городе устроиться на работу. Две недели хожу ищу, но оказалось это не так просто. Пока никому я не нужен.

– А кто тут кому нужен? Каждый пробивается сам. Что ты умеешь делать?

– Если честно – ничего или всё понемножку.

– Да-а-а! Так ты никогда не найдешь работу. Когда идёшь устраиваться надо говорить конкретно, что ты умеешь делать, а не всё понемножку, такой ты никому точно не будешь нужен.

– Да что я могу сказать конкретно? – он присел рядом со мной на скамейку и с надеждой на ценный совет смотрел мне в глаза не моргая.

– Ну, например, приходишь в какое-нибудь «СТО» и говоришь «возьмите меня на работу», а у тебя спрашивают «что ты умеешь делать?», отвечаешь:

– Гайки крутить или машины мыть, или порядок в СТО наводить, инструменты подавать или за пивом бегать! Вот тогда они будут думать конкретно, нужен им уборщик, мойщик машин или курьер по доставке пива!

– Ладно! Понял! Может ты купишь мне пирожок, а?

– Пойдем, страдалец, накормлю! Тебя как звать?

– Сева я! Можешь просто Рыжий звать, меня все так зовут, я привык! А тебя?

– Меня Нюра! По-городскому – Анна! Пойдем, Рыжий!

Мы пришли в буфет, который работал круглосуточно, посмотрели на витрину с засохшими бутербродами и такими же скукоженными булочками, но деваться некуда, надо парня накормить, может, правда два дня не ел. Я глянула на него, а он смотрел на бутерброды голодными глазами и не мог от них отвести глаз. Покачав головой сказала:

– Выбирай сам, что будешь есть, чтоб потом ко мне претензий не было, если обоснуешься в туалете надолго.

Он взял пять бутербродов с колбасой землистого цвета и два стакана чая, я не стала себе ничего брать, здоровье дороже. Просто помогла ему донести до столика еду. Когда всё это поставили на стол, парень быстро начал есть эти бутерброды сомнительного вида и даже не поморщился, а запивал их чаем, который и чаем-то назвать язык не поворачивался, но он, видимо, действительно не ел два дня, потому что смел всё вмиг и, кажется, даже, не заметил, что ел. Потом мы снова пошли в уголок, ждать рассвета. Удобно устроившись и положив сумку со стороны стены и прижавшись к ней, чтобы больше ни у кого не было соблазна ее стащить, я закрыла глаза и решила, все-таки, подремать немного. Рыжий устроился рядом и тоже сидел, закрыв глаза, потом его голова упала на моё плечо, и он затих. Так мы встретили рассвет, а я свой первый день новой жизни в городе.

Когда проснулись, на улице было уже светло и городская жизнь вовсю кипела. Рыжий посмотрел на меня и смущённо спросил:

– Нюр! А у тебя случайно не найдётся для меня денег ещё на пирожок, ну так, чуть-чуть заморить червячка? А то мне целый день ходить в поисках работы, а у меня вообще ни копейки.

– Вот малахольный! Чё попёрся в город без денег? Ну куплю я тебе сейчас пирожок, а дальше что будешь делать?

– Не знаю. Мне бы работу хоть какую-нибудь найти, я бы аванс попросил.

– Ага! Закатай губу! Будут они аванс выдавать незнамо кому и незнамо за что! Их заработать надо сначала, да и то не факт, что заплатят!

– Как это? – удивился Рыжий.

– Так это!!! Это же город, здесь полно бандитов и воров, так что будь осторожен!

– Ладно, буду! – сказал он грустно, кивнув головой. А я смотрела на него и жалко мне его почему-то стало, такой молодой, а не может найти своё место в жизни. Как он собирается жить здесь, в городе, не имея никакой профессии. Похоже, по нему бандиты плачут, они таким неприкаянным быстро находят место, а потом его либо убьют, либо он сядет. Я тяжело вздохнула, глядя на него и сказала:

– Пошли!

Мы встали с лавки и отправились к буфету, бутерброды на витрине сменились и теперь там лежали полузасохшие серые кусочки хлеба с заветренным сыром и маленькие булочки, посыпанные кунжутом по цене как крыло самолета. Рыжий взял две булочки и два бутерброда, объясняя взятое количество тем, что ему целый день ходить и булочки он возьмёт с собой, вместо чая взял минералку и мы переместились к столику. Рыжий стал завтракать, а я, открыв сумку, достала деньги, отчитала ему три сотни, положила на стол, сказав:

– Ухожу, дальше сам! Долг вернешь!

– Нюра! Как я тебе его верну, если у тебя нет адреса, а у меня – телефона, чтобы тебе позвонить!

Я вырвала листок из блокнота, написала ему свой номер мобильного, подвинув листок к нему, сказала:

– Будут деньги – звони! – повернулась и пошла на выход в поисках лучшей жизни, в надежде встретить своего принца на белом коне, который меня уже заждался, я на это очень надеялась.

Вышла на привокзальную площадь, окинула взором, раскинувшийся передо мной простор. Площадь была заполнена снующими людьми и машинами. Мысленно поприветствовав город, предупредила его:

– Учти, я приехала тебя покорять и прошу, пожалуйста, не ставь мне палки в колёса!

Город ответил мне шумом машин на городских улицах и суетой озабоченных своими проблемами людей. Я подумала, что в первую очередь я должна снять жильё. Посмотрела на бабулек, торгующих зеленью, и пошла к ним в надежде, что они подскажут, кто сдаёт комнаты. Подошла к первой попавшейся бойкой старушке с залихвацки повязанным на макушке платком и, поздоровавшись, спросила:

– Вы случайно не знаете, кто сдает жильё?

Бабулька окинула меня оценивающим взглядом, прикинула что-то в уме, а потом ответила вопросом:

– Приезжая? Откуда приехала?

Я сказала, откуда тут нарисовалась и что меня в этом городке привлекает. Чуть не сказала – в занюханном городке, но вовремя остановилась, иначе бабулька бы обиделась и не стала со мной разговаривать, а ночевать снова на вокзале опасно, так ведь можно и в милицию загреметь, а это в мои планы не входило. Бабулька снова осмотрела меня с ног до головы, потом кивнув головой, спросила:

– Тебе на сколько нужна комната?

– Вообще-то, я жить здесь собралась, на работу устроиться.

– Понятно! Ладно, девка, дам тебе один номерок, позвони по нему и скажи, что ты от Матрёны Никитичны! Это я.

– Матрёна Никитична! А контингент в вами предлагаемой квартире, какой? Ужиться можно? – спросила я.

– Если не понравится контингент, так можешь искать в другом месте, но предупреждаю – дешевле не найдешь!

Бабулька видимо заметила, что я запечалилась и решила, что я могу отказаться, а она, как посредник, потеряет свой процент от сделки, и тут же стала уговаривать: