– Лиза, завтра вставать рано, далеко от дома не ходи, а ещё лучше, посидите вон на лавочке около калитки и спать.

Я пошла их проводить и уже были на пороге, когда Лизка хватилась спросить:

– Вить, а чё приходил-то?

– Так за тем и приходил, чтобы позвать тебя прогуляться, – и посмотрел на Лизавету долгим выразительным взглядом.

– Ладно! Пойдём погуляем. Нюра, я недолго. – сказала Лиза, опустив смущённо глаза.

Я уснула, не дождавшись подруги. Утром, конечно же, всё проспала. Проснулась, когда солнышко уже было высоко, заглянула в комнату, где должна была спать подруга и поняла, что она загуляла. Я снова легла и ещё немного повалялась, потом не спеша встала, умылась и пошла завтракать оставшимися блинчиками. Только закипел чайник, пришла Лизавета. Я посмотрела на неё и поняла: пропала, влюбилась. Жаль, что влюбилась в этого беспутного Витьку Аверина. За завтраком я спросила у Лизы:

– Как погуляли?

– Нюра, не спрашивай.

– Что так?

– Нюра! Овца я беспутная, а самое главное, что не жалею об этом.

– Так вы где были-то?

– В поле, в стогу. Я сама не поняла, как там оказалась с Витькой. Нюр, не говори мне ничего, я сама всё понимаю. Но, в тот момент, я сама себя не помнила, всё было, как в тумане. Если позовёт, поеду с ним куда угодно.

– Лизка, ты действительно овца беспутная, отдалась первому встречному.

– Не первому встречному. Я, Нюра, влюбилась.

– А как же наш бизнес?

– Витька тоже в городе живёт, я думаю, он нашему бизнесу не помешает.

После завтрака, мы подумали, что особых планов у нас нет и решили пойти прогуляться. Оделись по-походному и отправились. Я предложила Лизке погулять по лесу до ручья. Шли потихоньку, слушали чириканье птичек, любовались цветочками, рвали и ели горстями дикую смородину и малину, вдруг неожиданно вышли на стоянку приезжих. Там была поставлена палатка, удочки лежали рядом, под кустом, у костра сидели парни, Витьки с ними не было. Мы постояли, посмотрели, потом Лизка отошла немного в сторону, присела и, махнув рукой, тихо позвала меня. Я подошла, она молча показала пальцем рядом с собой на траву. Я присела, и мы стали слушать о чём они говорят.

– Где наш друг Витя, ты не знаешь? – спросил один.

– Должен прийти, проспал, наверное. В отличие от нас он предусмотрительно прихватил себе девочку Леру из города, а мы, как лохи, сидим и ждём, когда он подгонит нам деревенских девчонок.

– Кстати, они с Лерой вчера поссорились, и Витька не ночевал дома, она к нему ходила, родители сказали, что после концерта ещё не приходил.

– Ну, это их дела. Витя, значит, у нас тут, как сыр в масле катается, а мы сидим и, как придурки распоследние, ждём его с девочками.

– Раз он обещал подогнать, значит подгонит, тогда и развлечёмся от души.

Мы послушали и задумались, кого это он им хотел подогнать. Вот урод.

– Нюра, а не нас ли он хотел им подогнать? Зачем он вчера к нам заходил?

– Лиза, уходим, пока не увидели.

– Нюра, так он с девчонкой из города приехал? – прошептала Лиза, глядя на меня своими глазищами полными слёз.

– Лиза, не вздумай плакать. Ты знала, что делала, а теперь, если ты не возьмёшь себя в руки и не забудешь его, то так и будешь, не единственная, а одна из… Я думаю, что эта городская как раз и есть одна из многих, нам это не подходит, всё, пошли отсюда.

Мы потихоньку по тропинке стали возвращаться в деревню. Шли по улице молча, я видела, как Лиза загрустила после того, как услышала, что Витька приехал в деревню с девушкой. Она у меня впечатлительная, а когда Витька проходимец задержал на ней взгляд своих зовущих глаз, сразу влюбилась, а теперь идёт на себя не похожа. Мне было её жаль, но с этим она должна сама справляться, надо срочно увозить её в город и занять чем-нибудь интересным, чтобы вылетела вся дурь.

– Лиза, выбрось его из головы. Он живёт по принципу «пришёл, увидел, победил». Пока мы с тобой ничего не имеем, кроме нашей внешности, с нами так и будут поступать, а мы растрачивать свои светлые чувства на этих придурков, поэтому нам надо заняться бизнесом, наладить его и когда мы начнём зарабатывать деньги, выбирать уже будем мы.

– Нюра, он, наверное, сейчас с ней.

– Не думай об этом, не накручивай себя, может, он дома отсыпается после бессонной ночи, труженик.

Уже подходя к дому моих соседей, увидели деда Саню Малюту, висевшего у них на заборе и весело беседующего с бабой Маней. Она что-то ему говорит и улыбается, размахивая руками. Тут выскакивает из дома дед Трофим, хватает оглоблю и бегом семенит к забору с криком:

– Опять повис на моём заборе? Нетопырь проклятущий!!! Чё зенки вылупил, тебе тута цирк чё-ли?

– Нет, Трохвим, у вас тута не цирк, а комедь!

– Ах тудыть твою в качель, убью гада!!!

Дед Саня срывается с забора и бегом вдоль улицы семенит к своему дому, дед Трофим за ним с оглоблей. Мы с Лизкой понаблюдали эту весёлую картину и решили вмешаться, я крикнула:

– Дед Трофим! Сто-о-ой! Ты куда, зашибёшь деда Саню!

Дед, запыхавшись, остановился и схватился за сердце, я подошла, спрашиваю:

– Дед! Помощь нужна?

– Нет, Нюрка! – задыхаясь сказал он, – сам справлюсь с ентим гадом!

– Да, я спрашиваю, тебе самому помощь нужна? Вон за сердце держишься.

– Да, Нюрок, как тута не будешь держатьси за сердце, када я енту паразитку всю жизь охраняю от ентого гада, как пёс паршивай косточку!

– Ты, дед, живёшь, как на вулкане, не знаешь, когда взлетишь.

– И я про то жа, Нюрок. Можа, правда, мине его взять и порешить ужо, скольки можно так жить?

– Ага, дед, в тюрьму захотел на старости лет? А на кого баб Маню оставишь?

– И то верно, незя в тюрьму. Ента паразитка быстро найдеть мине замену, она всегда была охоча до мужиков.

– Да-а-а, дед, тяжёлая у тебя жизнь!

– И не говори, Нюра!

– Давай, дед, твой дрын, помогу донести до дома. Я взяла у деда оглоблю и удивилась её тяжести:

– Дед, как ты мог с такой тяжёлой оглоблей бежать за дедом Саней?

– Нюра! Это злость на него мине сил добавила. Вдругорядь я его точно догоню и хучь раз вдоль спиняки огрею, чёб неповадно было на чужих заборах висеть.

– Так ты, дед, забор бережёшь, а я думала, ты бабку Маню, охраняешь!

– Так, Нюрок, забор тожеть жалко. Слушай, Нюра, а можа, мине вдругорядь бабку побить, а не за Саньком бегать?

– Дед, ты слышишь сам-то, что говоришь?

– Да, чёт я сморозил не то. – сказал дед, склонив голову, – но я ведь через неё, паразитку, всё здоровье потерял! Сколь сил положил, чёбы она не косила глазом на Санька, нет, всё равно, стоить чуток отвернуться, он – на заборе, а она глазками стреляеть ему.

– Ладно, дед, ты не переживай, баба Маня тебя любит, это она просто тебя дразнит, чтобы убедиться, что ты её тоже любишь.

– Люблю, Нюрка, ой как люблю я эту лахудру, но никаких нерьвов ужо не хватат на них с Саньком. Нюрок, ты правда думашь, чё она меня просто дразнить?

– А ты, дед, попробуй в другой раз не хвататься за дрын и убедишься, что баб Маня сразу начнёт переживать, почему ты не реагируешь.

– Ладно, Нюра, надо попробовать.

Мы проводили деда до его калитки, занесли оглоблю, положили её у крыльца, чтоб она всегда у деда была под рукой для защиты его бабки от всяких чужих дедов и пошли с Лизкой ко мне. По дороге Лизка сказала:

– Нюр, я смотрю на этих дедов и думаю: – В их возрасте и такие страсти, неужели бывает такая любовь одна на всю жизнь?

– Видимо бывает, Лиза. Дед Саня всю жизнь прожил бобылём, а в молодости он хотел жениться на бабе Мане, только дед Трофим опередил его.

– Я бы тоже хотела такую любовь встретить, одну и на всю жизнь. – Лиза вздохнула и, сменив тему спросила, – чёт, Нюра, я не поняла, у нас выходной вот так неинтересно и закончится? Этот козёл, Витька, пусть только покажется мне на глаза, ему мало не покажется!

– Лиза! Неужели ты думаешь, что он после проведённой ночи отдаст тебя своим друзьям? Это вряд ли. Вот мне интересно, Лизок, что ты ему такого можешь сделать, чтобы ему мало не показалось?