Пламенную Наткину речь прервал громкий скрип двери: появился Лид. Натка скромно отвернулась куда-то в угол, а я вскочила с циновки и, осуществляя подругины указания, прицепилась к королю:
— Лид, ну почему бы все-таки не обучить твоих простолюдинов магии? Разве трудно попробовать? Ну не получится, тогда и…
Лид глянул на меня удивленно расширенными глазами и вздернув брови.
— Соня, ты потеряла память от разговоров с простолюдинами или думаешь, что ее потерял я? — поинтересовался он по-варсотски. — Мы же только что об этом говорили и даже решили, кого выбрать для обучения.
— Гы-ы-ы, — вырвалось у Натки. — Ой, ладно, молчу, ваше величество, не косись ты на меня…
Лид, не удостоив ее ответом, уселся на циновку рядом со мной и положил вытянутые руки на колени.
— Теперь у нас проблее-емы, — перешел он на русский. — Нужна мотивация.
— Какая?
— Откуда я знаю, как набирать силу?
— Ну, догадался.
— Плохо.
— Ну, э-э-э… Научился у кого-то.
— У кого?
— У кого-нибудь, кого потом убили! — лихо предложила Натка. Король поморщился, одним движением руки взъерошил себе прическу, а другим — пригладил ее обратно и отрезал по-варсотски:
— Недостоверно.
— Что он сказал? — спросила у меня немного недоучившая язык Натка.
— Не пойдет, — хором перевели мы с Лидом, после чего король изрек с сомневающимся видом:
— Письменный источник…
— Это мысль, — согласилась я. — Нашел какую-то книгу, где рассказывается, как набирать силу… Кстати, такие книги есть?
— Нет.
— Так как же…
— Придется написать, — со вздохом пришел к выводу Лид. — Мой стиль письма для сегодняшних простолюдинов как раз старинный, бумагу старую найду. Если будете мне помогать, это получится быстро.
Обрадованные, что король вновь вошел в деловое русло, мы с Наткой истово закивали. Спустя мгновение подруга встала у двери на стреме, чтобы предупредить нас условным пением, если кто начнет подниматься по лестнице, а мы с Лидом устроились за столом на единственном стуле. Король порылся среди своих документов и извлек несколько листов великолепно желтой, рваной и отсыревшей бумаги.
— Здорово, — одобрила я. — А не узнают?
Лид пренебрежительно махнул рукой, выражая таким емким образом нелестное мнение о своих бывших подданных, взял подобие перьевой ручки, которой писали варсоты, и несколькими движениями раздраконил ее, расщепив перо так, что оно стало давать толстую неуклюжую линию. Проигнорировав услужливо пододвинутую мною чернильницу, он встал, прошествовал к печке, глубокомысленно поковырялся в ее жерле и вытащил несколько углей. Измельчив их дном все той же чернильницы, он принес чашку, налил в нее воды, бросил кусочек сухого клея, угольный порошок и удовлетворенно размешал получившуюся субстанцию.
— Здорово, конечно, — согласилась я, разглядывая странную кашицу. — Но зачем так надрываться? Бумагу-то ты все равно не стал менять.
— Я не надрываюсь. Мне просто так привычнее писать, — дал потрясающий ответ Лид и, зажав изуродованное перо в левой руке, принялся выводить на листе что-то вроде развесистого вензеля.
— Лид, разве ты левша?! — изумилась я. Король вздрогнул, посадил кляксу и уставился на меня.
— Что? Кто я?
— Ты пишешь левой рукой? Это называется левша. Вроде бы меч ты держал в правой…
— Понятно… — король снова склонился над листом. — Нет, я не левша и не прав…ша, если я правильно произвел это слово. Я одинаково владею обеими руками, как все высокородные. Обычно пишем мы левой, а воюем правой, так удобнее. Перестань отвлекать меня, Соня.
— Пожалуйста, — обиделась я и уселась на циновку. Король продолжал с противным визгом водить пером. Я приготовилась скучать, но не тут-то было: Натка у двери вдруг заорала диким немузыкальным голосом:
— Ой, цветет калина в поле у ручья!!!
Я вскочила, король отбросил перо, мгновенно куда-то дел чашку с чернилами и бумагу и отпрыгнул от стола. Несколько секунд мы все тяжело дышали, после чего Натка смущенно глянула на нас, пожала плечами и сообщила:
— Пардон, ребята, наверное, просто кто-то близко от лестницы прошел.
Я молча плюхнулась обратно на циновку, король также воздержался от комментариев и залез за стол. Минут через пять мне стало любопытно, чего там натворил Лид, я на цыпочках отправилась смотреть. Оказывается, король успел вывести развесистую заглавную буквищу, оформить витиеватую рамочку и настрочить две трети страницы аккуратно-каллиграфических закорючек.
— Думаю, делать больше пяти страниц нет смысла, — сообщил он, не поворачиваясь. — Можно представить их как отрывок из одной книги.
— Ага, а еще надо придумать, где ты эту книгу нашел.
— Это не так трудно. В здешних старых домах много подобных вещей…
— Ой, цветет калина!!! — вдруг раздался вопль Натки от двери. Мы с королем попытались одновременно схватить чернильницу, спутались руками и чуть не стукнулись лбами. Помимо этого, кто-то из нас перевернул стул.
— Да тише, вы чего! — зашипела подруга. — Я же перестала петь! Ложная тревога.
— Знаешь, Натка… — посмотрел на нее Лид. — В следующий раз пой тише и тогда, когда действительно кто-то поднимается.
— Ты сам бы тут постоял, — вздохнула подруга. — Тут каждый звук чем-то не тем кажется…
Король ничего не ответил и со стоическим видом поднял стул.
— Лид, давай я тоже подежурю, а ты работай, — решила я. Он кивнул, и мы с Наткой встали по обе стороны от двери навытяжку, как стражи. Король продолжал подделывать документы, а мы вслушивались в жизнь ночного дома. И вскоре я поняла, про что говорила подруга. Оказывается, вокруг что-то то и дело подозрительно поскрипывало, скреблось, похрустывало и трещало, причем явно непосредственно за нашей дверью. Несколько раз я уже было открывала рот, но Натка трясла головой и шипела:
— Не вздумай, это ветер так слышно! А это просто окно, оно уже полчаса хлопает. А это, по-моему, Корант внизу кашляет, чтоб он пропал…
— А это что за скрип? — тревожно шепнула я.
— Какой?
Будто в ответ подруге, что-то настойчиво заскрипело. Мы обе обратились в слух, пытаясь понять, приближается скрип или отдаляется. Кажется, он вообще не меняется… Или меняется? Нет, он точно стал громче. Значит, кто-то крадется по лестнице?! Может, хочет нас подслушать или еще хуже, подглядеть?! Нет, не знаю, как Натка, а я подам знак!
Вообще-то, я хотела затянуть какую-нибудь тихую благозвучную песню, но все музыкальные произведения с испугу выветрились у меня из головы. Мне ничего не оставалось, как открыть рот и изо всех сил заорать:
— Ой, цветет калина в поле у ручья!!!
Натка, оказывается, в это же время провопила то же самое, только немного громче, слегка фальшивее и с отставанием на полслова. Король за столом подскочил и разлил чернильницу. Мы захлопнули рты, и наступила пронзительная тишина. Именно в этот момент до меня дошло, что так напугавший нас скрип гораздо тише, чем нам казалось, и раздается то ли на улице, то ли где-то на чердаке здания. Я горестно поглядела в выжидающие королевские глаза и, чуть не плача, сказала:
— Показалось…
Лид поглядел на чернильную лужу, снова на нас и вдруг рассмеялся.
— Что вы там слышите? — поинтересовался он сквозь смех. — Может, мне к вам третьим встать?
— Присоединяйтесь, ваше величество! — подхватила Натка, расшаркиваясь на занозистом полу. — Лучшие скрипы и шорохи этого старого противного дома только для вас!..
— Старого? — удивился король. — А, ну да… Просто я помню, как его строили, — объяснил он мне. — Здесь жили высокородные родственники королевской семьи. Неподалеку находится дворец. То есть находился. Теперь он разрушен, а новое здание парламента довольно далеко отсюда… Уже поздно, давайте спать, — резко закончил он экскурс в прошлое и встал из-за стола.
— А как же рукопись… — заикнулась я.
— Ложись, Соня. Разберемся.
Вздыхая и виновато поглядывая на разжигающего печку короля, мы с Наткой отошли от двери и расположились на циновках. Усталость после длинного дня быстро взяла свое, я уснула, даже не дождавшись, пока уляжется сам король.
