Посвящаю с любовью своей доченьке Ангелине…

В данной сказке рассказывается о заговоре магов против мира людей. Девочка и мальчик из простой сибирской деревни узнают, что, оказывается, для победы в этой вечной войне между магией и верой в Бога всего лишь хватает молитвы, сострадания, движения человеческого сердца. Надеемся, книга вызовет интерес не только у подростков, но и у их родителей.

1.

В стране сказок всё – как у людей. Такие же предрассудки, старинные обычаи, также молодёжь любит посмеяться над стариками. Есть в ней принцы и нищие, праведники и нечестивцы, мечтатели и ленивцы, горячие и каменные сердца. Есть в ней и отверженные души. Бывает, и в хорошем обществе человек падёт, а что уж и говорить о несчастной жизни маленького бесёнка!

– Уф, уф! – с большим трудом из-за матушки-печки выбиралось странное существо.

На своём тощем хвостике с кисточкой оно тащило кучу всякого мусора: золу, паутину, пыль, даже паучок и то прицепился к нему. Странное существо наконец-то выбралось, печальными глазами осмотрело большую светлую горницу и стало изо всех сил почёсывать свою мордочку, пытаясь задержать чёх. Мордочка его забавно сморщилась, грязь размазалась, и из поросячьего носика вырвалось громогласное:

– Апчхи!..

– Кто тут? – испуганно спросила девочка-подросток.

Существо задрожало, попятилось было назад, но, поняв, что оно раскрыто, робко представилось:

– Госпожа Ангелина, это я – маленький бесёнок Никтошка – 367.

– Никтошка – 367? – удивлённо переспросила девочка.

– Я самый ничтожный бесёнок в тёмном мире, – терпеливо пищал новый знакомый. – Никтошка – это не имя, это название моего подвида, а имя моё – порядковый номер «367». В нашем мире имена не положены – только индивидуальные номера. Есть у нас бесы со стажем, те имеют другую категорию, другой разряд, и относятся они к другому подвиду. А я принадлежу к самой низшей расе.

– Разве это правильно, что живое существо не имеет собственного имени?! – возмущённо воскликнула Ангелина.

– В тёмном мире – иные правила, и Никтошке их обсуждать не положено, – грустно вздохнул бесёнок.

– Разве тебе нравится такой мир, где нет даже имён?! – снова возмутилась юная леди.

– Нет, не нравится, но у меня нет иного выбора, я наказан за свой грех! – бесёнок сел на пол и жалостливо заскулил, как маленький щенок, которого злой хозяин выгнал из дома в ненастную погоду.

Девочке стало очень жаль это несчастное существо, она подошла к нему, присела на корточки и погладила его по жёсткой шерсти. Никтошка от чужого сострадания заплакал ещё громче.

– А тебе можно как-то помочь? – Ангелина участливо поинтересовалась.

– Мне может помочь только ребёнок с чистым сердцем. Раньше я был тоже ребёнком, простым мальчиком, но грех мой так велик, что я потерял человеческий облик. Но если меня назовут моим человеческим именем, грех мой будет прощён, и я снова стану мальчиком. Только никто уже не помнит моего настоящего имени: почти два тысячелетия я принадлежу миру зла.

– Бедный, бедный! – Ангелина грустно покачала головой. – И всё-таки я верю, что ты когда-нибудь искупишь свой грех.

– Ох, госпожа Ангелина!.. – сокрушённо вздохнул тяжкий грешник.

– А почему ты называешь меня госпожой? – с укором и одновременно с интересом спросила девочка.

– Потому что ты… – маленькое существо к чему-то испуганно прислушалось и, не договорив, юркнуло снова за печку.

2.

– Ах, красавица моя! – в горницу оживлённо вошла бабушка Надя. – Ты уже встала! И так рано! Полежала бы чуток ещё!

– Бабушка, я уже выспалась, – девочка светло улыбнулась, легко поднялась с пола и взяла из рук бабушки ведро с парным молоком. Она плавной походкой прошла к скамье и поставила на неё ведро.

Бабушка со вздохами – охами разулась, поставила валенки на печку сушиться, затем она неторопливо сняла с головы пуховый платок, вышла в сени и стряхнула растаявшие капли снега, и снова вернулась в горницу, повесила платок на верёвку над печкой.

– Ох, и метёт же в этом году! – Пожилая женщина сокрушённо покачала головой. – Хорошо, хоть в нашем хлеву тепло, вот и коровушка неплохо доится. Так же шибко мело семь лет назад, когда… – Бабушка замялась.

Чтобы скрыть неловкое ощущение в душе она отвернулась спиной к внучке и стала бойко подбрасывать дрова в печь.

– Бабушка, не переживай так, – девочка подошла и ласково обняла старушку сзади. – Маму уже теперь не вернёшь.

– Не вернёшь, – баба Надя утёрла покрасневшие от невольных слёз глаза концом ситцевого платка на голове.

Больше всего на свете баба Надя боялась умереть, нет, не потому что ей хотелось вечно жить: она переживала за свою маленькую внучку – сироту. Ангелине не так давно исполнилось четырнадцать лет, постепенно она из угловатого, немного нескладного ребёнка превратилась в стройную, миловидную девушку. Внешность у Ангелины была самая обыкновенная: карие глаза, волнистые каштановые волосы, носик с греческой горбинкой, свидетельствующей о твёрдом характере своей владелицы – словом, почти легионер, только в юбке. Правда, было что-то особенное в этой юной особе. Это особенное проявлялось не сразу, а во время общения: у девочки были удивительно живые, весёлые глаза и сияющая улыбка. И все окружающие тоже светились от общения с девушкой. Светлова Ангелина Афанасьевна училась в восьмом классе сельской школы. Места, где жила девочка, были северные, таёжные, зато и люди здесь рождались особые, с характером: их было не переломить ни лютыми предрождественскими морозами, ни дикими зверями, ни жизненными скорбями.

У Ангелины начались зимние каникулы, многие её одноклассники уехали отдыхать к родным в город, а девочке ехать было некуда, ведь она была круглой сиротой, из родных людей на этом свете осталась только баба Надя, да и той уже 80 лет стукнуло в этом году. Но Ангелина не привыкла горевать, наоборот, она радовалась, что сможет помочь своей бабушке по хозяйству. Её вовсе не печалило, что только в городе дети видят ёлки в праздничных разноцветных огнях.

«Зато они никогда не увидят многовековых таёжных елей, а я каждый день вижу почти первозданную красоту леса!» – думала Ангелина, старательно прибираясь в хлеву. Коровушка радостно мычала от одного присутствия девочки и целовала своими влажными губами тёплые, мягкие руки своей юной хозяюшки. Только одна мысль не давала труженице покоя: как помочь Никтошке? Нет, молиться за него нельзя, ведь он проклят. Тогда кто же ему поможет? И всё-таки раз есть пророчество, значит, прощение будет. Интересно, а как его звали в жизни? И что он совершил?

Перед сном Ангелина старательно помолилась Боженьке, полюбовалась на далёкие чудесные звёзды, нежно поцеловала фотографию своей матери:

– Спокойной ночи, мамочка!

В эту ночь Ангелине приснился чудесный сон.

3.

– Распни Его, пусть будет распят! – кричала озверевшая толпа.

– Какое же зло сделал Он? – величественно спросил римский правитель в Иудее Понтий Пилат, царственно указывая перстом с дорогим перстнем на пленника. – Я ничего достойного смерти не нашёл в Нём. Я хочу Его отпустить!

– Распни Его, да будет распят! – ещё громче кричала взбесившаяся масса.

– Бейте Его, – приказал Понтий Пилат своим воинам. – Бейте до тех пор, пока не вызовете жалости к Нему в иудейском народе.

И воины стали избивать Его. А толпа – с радостью улюлюкать:

– Так Ему, так Ему, насытимся Его кровью! – человеческих лиц вокруг вообще не было видно, это были обезображенные, беззубые тени с пустыми глазами. И эти тени упивались своей победой: наконец-то, Он будет повержен!

Воины надели на несчастного багряницу – красную одежду, сплели венец из колючего тёрна, возложили Ему на голову, и дали в правую руку трость вместо царского скипетра, а затем стали насмехаться над Ним. Они становились на колена, кланялись Ему и говорили: «Радуйся, Царь Иудейский». Они плевали в Него и, взяв из Его рук трость, били по голове и по лицу пленника.