– Даже если нас будет двое, это не означает, что он не собирается навредить кому– нибудь из пары, – утверждает он. Его волосы стоят дыбом из– за жира, его футболка коричневого цвета из– за почвы и золы. Я хочу толкнуть его в воду, потому что он такой грязный. А также потому, что он раздражает меня.

Я избегаю зрительного контакта с ним, когда помогаю Джас готовить обед, используя импровизированную разделочную доску из кладовой. Мы планируем демонтировать всю хижину на дрова, когда поймём, как сделать это без молотка или топора. Я нарезаю красный лук возле огня, а Кейси нависает надо мной, дожидаясь моего ответа.

Я бросаю лук в суп.

– Я не знаю, чего ещё ты ожидаешь, что мы можем сделать. Построить крепость из прутьев? Научится метать ножи?

 – Ножи растворяются, – говорит он.

– Я уверена, что это не первый раз, когда кто– то доказывает, что он психически не здоров, находясь в Передовом Центре. Я почти уверена, что он уже мёртв. Вспомни, как быстро была убита Эрити.

– Ах, так ты думаешь, что люди, которые создали это место, отправили нас сюда, чтобы защитить? Отличная мысль, Эвелин. Я бы сказал, даже гениальная.

– Ножи растворяются, когда касаются плоти. Мы знаем это.

– Можно убить человека, не закалывая его.

Я вздыхаю, пытаясь оставаться спокойной.

– Я бы сказала, что мы хорошо сработались, как команда неудачников. Пожалуйста, не испорть это так рано, Кейси.

Я возвращаюсь к резке овощей, и он уходит прочь. К счастью для меня, так как я должна провести половину ночи с ним; он охлаждает свой пыл, принимая ванну.

Я жду наступления ночи в компании Таннера на берегу ручья.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Хорошо, насколько могу.

Я кивнула. Подходящий ответ для данной ситуации.

– Я тебе нравлюсь, не так ли?

Я смеюсь с удивлением.

– Что это должно значить?

– Не знаю. С тех пор, как в поезде ты предложила почесать мой нос зубами.

– Ты милый.

– Почему?

– Потому что ты волнуешься достаточно, чтобы хотеть знать ответы на всё.

– И я выгляжу как ребёнок.

– И ты выглядишь как ребёнок.

– По крайней мере, ты честна, – на его лбу появляются морщинки от беспокойства. – Присяжные признали меня виновным. Единственная причина, по которой я здесь... что же...

– Потому что ты насмехался.

– Я говорил, чтобы защитить себя.

Я помню эту историю. Таннер столкнул хулигана со скалы, чтобы дети могли ловить рыбу в своём родном городе.

– Ты защищался?

– В основном.

Я могу понять это. Кто издевается, избавляя себя от запугивания от других, защищает себя. В основном.

– Почему он выбрал тебя?

– Почему любой парень не может выбрать кого угодно? Это случается, это – часть истории. Некоторые из нас вырастают, и мы нежелательные – умнее или меньше, геи или темнее, чем должны быть. Таким образом, нас дразнят или изменяют нашу сущность. Мой отец сказал мне перестать вести себя как девчонка, и это первый раз в жизни, когда я послушал кого– то, кроме себя. И посмотри, где я теперь, – он берёт камень и швыряет его в воду. – Он последовал за мной к реке. Я в одиночестве прогуливался вдоль скалы...

Он замолкает на мгновение.

– Тёмные мысли посещают мою голову, Эвелин. Иногда бывает трудно избавиться от них.

Я собираюсь ответить, когда возвращается Кейси, одетый в мокрую рубашку.

– Всё в порядке, малыш?

– Да, папа. Мама уже спрашивала меня.

Я фыркаю, и взгляд Кейси останавливается на несколько секунд на мне, прежде чем он говорит:

– Всего лишь уточняю.

***

После того, как Таннер, Джас и Валери ушли ночевать в палатку, между мной и Кейси повисла напряженная тишина. Я завернулась в два одеяла и смотрела в темноту.

Он тычет палкой в угли.

– Что ты думаешь о том, что сказал Таннер? О том, что независимо от того, где мы находимся, что делаем, мы не можем скрыться от наших испытаний?

Отлично, это не совсем то, о чём я хочу говорить. Я тщательно обдумываю свой ответ в голове, прежде чем сказать:

– Я думаю, что следующий тест появится тогда, когда мы меньше всего этого будем ожидать. И когда это произойдёт, я не уверена, что буду в состоянии справиться с этим.

– Верится с трудом. – Шум от углей заполняет тишину. – Учитывая количество дерьма, которое выпало на твою душу... Я думаю, ты поражена трагедией сейчас.

Странно, что он затронул то дерьмо, с которым я имела дело, будто не я была его причиной.

– Я не веду себя так. Не становлюсь оцепеневшей, когда мой измеритель дерьма зашкаливает.

 – Полезно знать, полагаю.

– Почему? Таким образом ты можешь убедиться, что никакой другой трагедии не происходит со мной?

Шум от углей прекращается.

– Что, черт возьми, ты несешь?

– Брось, Кейси. Ты ведешь себя так, будто стоишь во главе всего. Вот почему ты не хочешь сидеть и ждать Гордона.

– Тогда что я хочу сделать, если ты так чертовски умна?

– Черта с два я знаю. Так как ты не можешь контролировать его отсюда, ты лучше пойдешь и найдешь его, чтобы самому убить. Это то, что ты сделаешь, не так ли?

Мне не нужно много времени, чтобы понять, что я сказала.

Я поворачиваюсь к нему:

– Я не это имела в виду.

– Нет, это.

Он стоит, подбирая новое бревно и кидая его в огонь. Искры летят в разные стороны. Я стряхиваю одну с плеча.

– Да, ты имела в виду то, что сказала. Ты думаешь, что я собираюсь умереть здесь, потому что предпочел бы убить кого– то, чем позволить ему убивать других людей.

– Нет, Кейси, нет, я не знаю. – Я понятия не имею, на самом деле. Как хорошо я знаю этого парня? Мало. Статистические данные говорят, что только двое из нас выживут в этом месте.

Должна ли я надеяться на лучшее или готовиться к худшему?

– Я предполагаю, что ты выяснишь, не так ли? – спрашивает он.

– Не надо.

– Что? Ты сама это сказала. Что я не могу контролировать, то убиваю. С чего бы им позволить такому, как я, сбежать?

– Заткнись, хорошо?

– Тише!

Сначала я подумала, что он передразнивает меня. Но его рот открыт. Он прислушивается к чему– то. Я задерживаю дыхание и жду, но ничего не слышу.

– Что это было?

А потом слышу его: треск веток, перемещение тела.

Кейси и я одновременно вскакиваем на ноги. Я смотрю в направлении, откуда слышен шум, но ничего не вижу в темноте.

– Животное, – говорит он.

Я качаю головой. До этого я не видела каких– либо животных в Передовом Центре. Возможно, они прятались. Я жду суеты, шипения, рыка.

Всё, что может означать какое– то движение в темноте, как естественная часть пейзажа.

Но затем темнота начинает напевать.

Я хватают запястье Кейси и слушаю. Я знаю эту песню.

Ш– ш, малыш, не плачь,

Засыпай, маленький мой[5].

Я касаюсь ножа в кармане, выпустив Кейси.

– Кто там? – спрашивает Кейси смиренно.

Когда ты проснешься, тебе достанутся