© Пондопуло Г.К., 2017

© Ростоцкая М.А., 2017

© Всероссийский государственный институт кинематографии имени С.А. Герасимова (ВГИК), 2017

Определений культуры великое множество. Это создает обманчивое впечатление, что мы, современные люди, знаем если не все, то почти все о том, что такое культура и какое место она занимает в жизни людей. Однако если обратиться к данным современной науки о культуре и свидетельствам ее наиболее авторитетных исследователей, дело обстоит иначе. Приведем слова одного из наиболее выдающихся культурологов XX века Йохана Хейзинги, автора известной работы «Затемненный мир». Во втором разделе «Суть понятия и феномена культуры» он пишет: «Хотя феномен культуры отражает для нас историческую действительность, которая некогда существовала или даже все еще существует, мы не можем осознать ее как некую сущность. Культура была и остается абстракцией, данным нами самими обозначением исторической взаимосвязанности. И с помощью слова идея мы не схватываем ее сущности… Мы чувствуем необходимость представить предметно любую культуру, увидеть ее как нечто реальное, исторически целое, но это желание остается всегда неудовлетворенным из-за ограничения наших возможностей мышления и воображения»[2]. В другой своей работе «Человек и культура» он замечает, что фраза «человек и культура» в силу этой неудовлетворенности «именно у западного человека» вызывает убежденность в невозможности представления о человеке и культуре как единого «исторического целого». Решительно отрицая подобное противопоставление культуры и человека Хейзинга утверждает, что «…говорить об этом можно лишь фигурально, ибо человек есть носитель культуры, неотделимый от нее и сросшийся с нею»[3].

В истории человечества было создано не только нескольких основных, отличных друг от друга типологических форм культуры, но и множество переходных видов, связанных с длительным и противоречивым процессом самореализации человеческой личности в условиях смены общинных, родовых и цивилизационных процессов. Чрезвычайное разнообразие культурных явлений, форм, институтов, формировавшихся на протяжении тысячелетий, породило множество определений культуры, смысловое содержание которых нередко представлялось противоречащим друг другу. Это вызывало постоянную потребность терминологически обозначать периоды культуры, связанные со сменой человеческих поколений и формированием человеческой личности на различных этапах истории. Чем более основательно исследовался этот процесс взаимосвязи истории людей и смены культурных форм, тем очевиднее становилось, что целостное представление о человеке, его происхождении, его прошлом, настоящем и будущем невозможно без осмысления природы культурного феномена.

Свое первое осмысление феномен культуры находит не в идеях, а в образах, связанных с древними мифами творения. Позднее они закрепляются в текстах, связанных с ритуалами, в которых эти мифы творения символизируют причастность к процессу творения всех членов родового коллектива и приобретают универсальное значение. Создается сложная система, определяющая участие каждого в системе ритуальных действий. Следование ей воспринимается как жизненная традиция и объявляется священной обязанностью, а тексты древних книг «священными». В результате формируется особый тип личности[4]. Ее типологической особенностью является органическая связь человека с жизненным процессом, изначальным актом которого является «творение мира». Древнейшие мифы творения повествуют об изначальном мировом хаосе, из которого рождаются вещи. В момент своего рождения они «кричат, себя называя». Так образуется «тьма вещей», каждая из которых обретает имя, обозначающее его присутствие в мире. В результате тьма вещей «одухотворяется», так как предстает в качестве единства, где каждая «часть» целого сохраняет свою идентичность. Главную же роль в этом единстве многообразия играет слово – оно выполняет функцию мирового закона и божественного промысла. Не случайно в текстах «священных книг» представление «начала» сопрягается с именем «слово». Оно видится чем-то большим, чем имя собственное, но в нем угадывается некий смысл универсального символа, используя который человек обретает единство с мирозданием и реализуется как личность. Подобное суждение вполне правомерно. «Если воспринимать культуру как живую действительность, то из этого почти само собой следует, что культура рождается именно в личности и соответственно именно в личности сохраняет свое здоровье»[5].

Образы культуры сохраняют непреходящее, общечеловеческое значение, их смысловое содержание фиксируется в культурной традиции, посредством которой они передаются от поколения к поколению. Наука о культуре основывается на изучении образов и текстов культуры – они всегда были и остаются «почвой и арсеналом» мировой культуры. Обращаясь к ним, люди удовлетворяют свою «ностальгию по истокам» – свое стремление сохранить память о «начале» мира и своего бытия в нем. «Специфика существования человека во вселенной побуждает его быть творцом культуры… вернуться вспять, вновь окунуться в свою первоначальную историю, подойти к «абсолютному началу»… стремление вернуться к истокам, восстановить первичную ситуацию, обнаруживает в равной степени желание вновь начать историю, вновь пережить блаженство и творческую экзальтацию начал…»[6].

Важнейшую роль в том, что человек осознал себя творцом культуры, сыграло в эпоху мезолита появление космогонических мифов, которые позднее, в эпоху неолита и бронзового века, стали основой грандиозных поэм, где в мифопоэтической – образной форме повествовалось о мироздании как о едином целом, включающем в себя три мира, три главных поколения богов и три поколения людей. Тем самым идея триединства рассматривалась в качестве основы нового представления о мире, как о гармонически организованном целом, а не простой «тьме вещей». Вплоть до периода классической древности культура древнего мира представляла собой совокупность древних текстов. Вначале устных, создатели которых почитаются великими творцами культуры, обладающими, по выражению российского историка культуры и литературоведа М.М. Бахтина, «избытком видения». В Китае ими были неизвестные творцы «Ицзин» («Книги Перемен»), в Индии – творцы «Ригведы», в Греции – Гомер, создатель знаменитых поэм «Илиада» и «Одиссея» и Гесиод, автор поэм «Теогония» («О происхождении Богов») и «Труды и дни» («Земледельческая поэма»).

Такое видение мира представлялось высшим знанием, а человек, владеющий им, считался «мудрецом», обладающим правом «говорить с миром и богами» на одном языке. Этот язык, которому бессмертные боги научили, согласно древней теогонии, из всех живых существ только людей, у разных народов обозначался различными универсальными символами, соответствовавшими менталитету того или иного этноса. В Древнем Китае таким символом был термин ДАО, в Древней Индии ОМ, в Древней Греции ЛОГОС. Каждый из них стал обозначением трех великих культур, созданных в эпоху классической древности и составивших фундаментальную основу той культурной традиции, которая сыграла сущностную роль в формировании мировой культуры на протяжении последующих двух с лишним тысячелетий. В наследие от них остались «парадигмы» – культурные образцы и связанная с ними традиция (система ценностей), а также идеал «совершенного» (серединного) человека, стремящегося к самореализации себя в качестве микрокосмоса.