- Тяпов Анатолий Мартынович, из активистов местных. До войны руководил местной ячейкой ворошиловских стрелков, потом по комсомольской линии пошел, на войне побывал, политруком в авиачастях, а в последнее время занимался вопросами устройства и учета несовершеннолетних, по нашему профилю...
Он недоговорил, как бы давая понять, что я и сам уразуметь должен и большего он не скажет.
- Навроде коменданта или инструктора? - спросил я.
- Вот-вот. Инструктор по делам. И исполняющий обязанности коменданта общежития. Надежным человеком казался. Это пример, как надо быть бдительным.
- Место, где он держал волков, нашли? Конуру там специальную или вроде того?
- Нет. Видно, не дома он их держал.
- Гм. Если убийцей был он, то нельзя ли из этого заключить, почему он именно этих людей убил, а не каких-то других?
- Прикидки кой-какие есть. Но точно говорить рано.
Я немного помедлил.
- А что остальные? - спросил я наконец.
- А, остальные... Они уже сознались, - удовлетворенно ответил он.
- В чем?
- Как в чем? - удивился он. - Во всем. Во всех своих грехах. Секретарь парткома сказал, на всякий случай, что это он секиру Тяпову в дом подкинул. А заодно, что он - законсервированный диверсант, оставленный немцами на освобожденной территории. Врач ваш - английский шпион, заброшен в наш район с заданием агитировать за реакционную буржуазную лженауку - психоанализ. С помощью психоанализа они надеялись поработить психику наших людей и подготовить почву для свержения советской власти. Вот так-то.
- Все понял, - ответил я. - Займусь поисками Тяпова... Хотя подождите минутку... Тут, кажется, человек по теме...
Точнее, их было несколько. И фабричные, и конокрады - все запыхавшиеся.
- Начальник, начальник, на пути к усадьбе застреленный Тяпов валяется, инструктор по сиротам. И следы ваши неподалеку. Это вы его?
Вот неугомонный народ! Когда же он спит, когда работает и как всюду побывать ухитряется? Но меня другое больше занимало.
- Какой Тяпов? - изумился я. - Я ж по волку стрелял. По огромному такому волчищу. Уложил его, да. Но ни Тяпова, ни другого какого-то человека там не было.
Наступило молчание.
- Ну, начальник... - протянул один из них - но я уже вполне опомнился; кажется, я понимал, что произошло.
- Вот что, ребятки. Волк ли, Тяпов, но дуйте туда, а я сейчас обо всем доложу. Или волк мне померещился, или Тяпова не я уложил. А может, я их обоих прихлопнул. Труп волка в лощинке такой должен быть...
- Но и Тяпов лежит в лощинке... - протянул один из них.
- Тем более - дуйте туда со всех ног, и никого постороннего не подпускать. Они умчались, а я схватил отложенную трубку.
- Алло, алло!.. - И я доложил. - Тяпова искать уже не надо. Труп его найден. По- видимому, это я его застрелил.
- То есть как - «по-видимому»? Как это может быть?
- Видите ли, когда вы уехали, я хотел вернуться в отделение, но едва отошел от больницы, мне показалось, будто за мной кто-то следит. Чтобы убедиться в этом, я прогулялся по разным местам, периодически оглядываясь. Ночь была темная, но ощущение, что меня преследуют, не пропадало. В конце концов, я решил из преследуемого сам стать преследователем. Сделав круг, вернулся назад. Увидел чужие следы. Пошел вдогонку. Вскоре заметил вдалеке тень, стал кричать, приказывая остановиться. Но тень забирала в сторону, как делают, чтобы сначала уйти, а потом напасть неожиданно. Тогда я выстрелил несколько раз. Тень вроде пропала. Это было возле лощинки, я поискал вокруг, но ничего не нашел. Ну, там же кусты и деревья начинаются, трудно в темноте вести поиск. Решил в итоге, что мне все это померещилось. Тем более...
- Что «тем более»?
- Мне казалось, что стрелял я в волка. И следы шли то человечьи, то волчьи. А только что местные парни прибежали, рассказали, что найден мертвый Тяпов как раз на том месте, где я стрелял. Я велел им дежурить там и не подпускать никого до нашего прибытия.
- Почему ты мне сразу о ночных приключениях не доложил?
- Вы сразу заговорили со мной о более важных делах. А эти ночные приключения я считал больше игрой воображения, чем... Но я бы обязательно вам о них доложил, закончив выслушивать ваши инструкции. Вот только события меня опередили.
- Понял. Выезжаю. Где это?
- На краю поля за заброшенной усадьбой. Там сразу видно будет. А я еще кого-нибудь из парней пошлю на развилке вас встретить. Чтобы вы точно не сбились.
- Да-да, немедленно отправляйтесь туда же.
С трупом Тяпова мы разобрались быстро. Энкеведешник и областной следователь скоренько осмотрели место происшествия, нашли и мои следы, следы того, кто шел за мной, и следы зверя.
- Интересно, зачем он следил за тобой? - сказал энкеведешник.
- Отомстить, - ответил я. - Он, надо думать, хотел отомстить за то, что его разоблачили.
- Да, ты прав, - кивнул энкеведешник. - Ну, поехали! - крикнул он своим людям. - Да, поздравляю тебя с наступающим! - кинул он, садясь в машину.
- Ах, да, ведь Восьмое марта на носу! - хлопнул я себя по лбу. - Совсем запамятовал за всей этой суетой.
- Да, Восьмое марта, и денек у тебя будет горячий, потому что и пить народ начнет с самого утра, и на праздничных танцах любые буйства возможны...
- Ничего, мои ребятки меня не подведут, - я кинул взгляд на стоявших поодаль шпанистых парней.
- И как это ты такую банду к рукам прибрал? - подивился энкеведешник. - Видно, характер у тебя есть.
- Это потому, что я, как представитель советской власти, действую вместе с народом и в его интересах - против всяких отщепенцев и прочих грязных личностей, - четко отрапортовал я. - Эти ребята, при всех их трудностях, на рабоче-крестьянской почве стоят, у них имеется классовое родство с нашей властью. И встреться им антисоветчик или вредитель какой - они его враз мне приволокут.
- Верно мыслишь, - одобрил энкеведешник, и две машины уехали, увозя выездную бригаду и труп Тяпова.
Я подошел к моим обормотам.
- Волчьего трупа не нашли? - спросил я.
- Нет, начальник. Все обыскали.
- Странно. Я оперу доказывать не стал, чтобы он меня в психушку не упек, но я точно помню, что я не человека, а волка подстрелил. Своими глазами видел, между нами два метра было.
- Выходит, это значит... - начал довольно пустым таким голосом один из парней.
- Ничего это не значит, - оборвал я его. - Мало ли что могло быть. И байки всякие не особенно распускайте. И, главное, на меня не ссылайтесь. Я все равно от своих слов откажусь. Охота мне, чтобы мне сверху втык делали за то, что я мистику пропагандирую...
- Понятно... - протянул один из фабричных. - И что теперь, начальник?
- А что теперь? С оборотнем покончено, пора за Сеньку Кривого браться. Я еще его дела не глядел, больше по слухам с ним знаком. Наверху говорят, он настолько опасен, что и его самого, и его банду при взятии ликвидировать надо. Честно вам скажу - мне наплевать, что говорят наверху! Если я увижу, что он не такой ненасытный душегуб, каким его малюют, то подойду к нему соответственно. Но если я сам решу, что он опасен для общества хуже чумы - то сам его и прикончу, как дворнягу взбесившуюся. А если он попробует меня опередить... - Я улыбнулся, и они поежились - видно, нехорошая улыбочка у меня получилась. - Так вот, завтра - Восьмое марта. Чтоб в славный международный женский день здешним женщинам настроения не портить, поняли? Развлекайтесь, но в меру. Мы с вами, можно сказать, душа в душу будем жить, если у меня из-за вас неприятностей не будет. - И я пошел прочь.
Оставалось мне лишь одно дело, и делать мне его очень не хотелось. Может, так и оставить? Все равно уже все и так ясно. Я добрел до конторы. Дежурный доложил, что никаких событий не было.
- Хорошо, - сказал я. - Мне еще проверочный обход предстоит, но я хочу передохнуть полчасика. Может, документами займусь. А может, усну. Если усну - через полчаса меня разбудить.
И я ушел в свой кабинет. Через полчаса...
