— И вот здесь, — зазвучал голос одновременно вокруг и внутри Саске, — следует сделать уточнение: до этого момента единственными знакомыми мне человеческими существами, способными по-особому обращаться с энергией, были помимо меня самого ещё мать и брат. Также я знал о существовании способных на такое жаб, однако это иное.

— Значит, поэтому вы не хотели говорить Годрику о том, что были переброшены в ходе боя с Джуби? — произнёс Саске, вполуха слушая мало что значащий рассказ Хагоромо из воспоминаний о доме, почти дословно копирующий прочтённое Учихой в прошлом году в книге Мудреца.

— Я решил, что преждевременно открывать все карты перед существами, в дружелюбном настрое которых не уверен, — подтвердил Рикудо Сеннин. — Они могли оказаться теми самыми другими, о которых говорила мать…

Где-то в отдалении и одновременно как будто бы в шаге от Саске мелькнул всполох сознания — Саске не представлял, как иначе описать почувствованное, — который мог принадлежать только Наруто.

— Другие… — пространство исказилось — оно оставалось камерой в подземельях строящегося Хогвартса, однако его часть преобразилась в резко выбивающуюся из желтоватого полумрака чёрно-серую воронку. Из её недр на Саске уставились светящиеся во тьме серебряные глаза, бросавшие ровный мёртвенный свет на лица, едва уловимыми контурами вырывая их из тьмы — так, чтобы различима была лишь неземная правильность и красота их черт. Красота, однако, вовсе не притягательная; вселяющая ужас. — Такие же, как моя мать, Кагуя. Обитатели дальнего мира, куда смертным не дано попасть, носители сил, которые нам не охватить сознанием.

— Эти трое магов не похожи на подобных существ, — заметил Саске, лишь после подумав, не прозвучало ли это слишком дерзко для человека, который сам не очень хорошо разбирается в людях.

— У меня не было времени размышлять и сомневаться, — ответил Рикудо Сеннин. — В тот момент я действовал по наитию… А ещё, не стану отрицать, к сокрытию своей тайны меня подтолкнули чувства, что я уловил в матери, когда она перед боем говорила о том, почему боится родню, которая однажды может явиться на нашу землю. Слишком огромен и заразителен был её страх.

Воронка, из глубин которой растягивали губы в холодных улыбках среброглазые существа, свернулась и растворилась. В далёких сантиметрах от Саске вспыхнуло яркое присутствие Мадары, и парень попытался отметить, откуда точно пришло ощущение его. Саске начал подозревать, что они четверо находятся в разных слоях реальности воспоминаний; теперь интересно было узнать, есть ли возможность им взаимодействовать, как это делал Мудрец, ведя разговор одновременно со всеми четырьмя своими потомками.

— Мою мать в какой-то мере можно понять, — вздохнул Рикудо Сеннин явно в ответ на высказанное Мадарой. — Она искренне верила, что тем, что делает, защищает нас с братом. Однако после она утратила это понимание — тогда и случился наш с ней бой… Но об этом мы поговорим потом.

Он замолчал, и в мир воспоминаний полностью вернулись звуки, до того бывшие шёпотом на фоне.

— Удивительную силу вы используете, — говорил Хагоромо, разглядывая волшебную палочку в руке Годрика — тот мгновенье назад наколдовал глиняную кружку с водой и дал напиться своему пленнику-гостю.

— Удивительно, что ты можешь видеть сквозь чары, — откликнулся Годрик уже много дружелюбнее, с непосредственной заинтересованностью. — Хотя бы сам замок — мы обезопасили его так, что ни один неодарённый простак не в состоянии близко подойти, да даже разглядеть его.

— Это впечатляет, — произнёс Хагоромо наполовину искренне, наполовину глубоко задумчиво.

— Это означает, — Годрик кивнул в его сторону, — что ты маг, как и все мы здесь. Быть может, по этой же причине ты смог привести в движение силу, которая перенесла тебя к нам. Однако твоя внешность… ты точно человек?

— В моих землях такой вид обычен, — спокойно сказал Хагоромо, и сложно было заподозрить его во лжи. — И да, я и мои родичи — такие же люди, как и те, кто выглядит подобно тебе и твоим спутницам.

— Что ж, — Годрик задумчиво почесал бороду, — наверняка твоему виду есть какое-то объяснение — думаю, Кандида уже думает над ним. Кандида Когтевран и Пенелопа Пуффендуй, — добавил он. — Мы с детства вместе, они мне как сёстры. Есть ещё четвёртый из нас, Салазар Слизерин, мой названый брат. Прежде чем вернуть тебе свободу, он захочет лично убедиться, что в тебе нет дурного умысла в отношении нас. Эту проверку может сделать лишь он и Кандида, но Салазар доверяет только своему суждению, — Годрик развёл руками как человек, пытающийся донести до собеседника мысль: «Иначе никак». — Так что придётся подождать, пока он не вернётся в замок, а пока я могу попросить Пенелопу принести тебе еду…

Камера поплыла и сменилась просто обставленной комнатой, за окнами которой над зелёным морем леса и горами догорал закат. На массивных дубовых стульях вокруг стола им под стать разместились Хагоромо и четверо основателей Хогвартса. Они вели спокойную беседу — это кольнуло.

— Как вы убедили Годрика и Салазара, что не опасны? — спросил Саске. — Ладно Годрик, после вашей книги сложилось впечатление, что он не блистал умом, но Салазар был подозрителен почти до паранойи.

— Есть некоторые способности, которые недоступны наследникам Индры, как Шаринган недоступен потомкам Ашуры, — туманно ответил Рикудо Сеннин. Саске не догадался сам об ответе на свой вопрос, однако понял, у кого после возвращения в реальность можно спросить.

Тихо хмыкнув, Саске ещё раз взглянул за окно, пригляделся внимательней к лицам людей в комнате, к разложенным на столе исписанным пергаментам.

— Прошло время.

— Полтора года минуло с моего прибытия в мир волшебников. Как и обещал, я не показываю всю историю, — отозвался Мудрец. — В книге правдиво написано о том, как я постепенно входил в общество людей, что строили Хогвартс, как жил в этом мире.

— Вы писали, что использовали свои силы при строительстве замка.

— Да, я использовал. Однако тогда волшебники были уверены, что это они открыли мне, как направлять энергию — они обучали меня магии, как некогда обучали вас теперешние маги. Постепенно я показывал всё больше способностей, но не говорил, что умел двигать валуны и сражаться и раньше.

В отдалённой вспышке энергии Наруто явственно читался вопрос: «Почему?».

— Я всё ещё не был уверен, стоит ли говорить им о том, что я владею чакрой. Сперва я хотел узнать больше о том, кто такие волшебники, откуда они пошли. В этом мире было своё Божественное Древо, и кто-то, как моя мать, вкусил его плод — это не вызывало сомнений. И точно так же, как мать даровала часть силы мне и брату, этот человек поделился обретённой силой с другими. Мне было интересно: со всеми или только с родичами… Наверное, это останется тайной этого мира, которую мне не разгадать. Тогда я так и не смог.

— Но ведь основатели в итоге узнали, что вы способны использовать чакру, так?

Рикудо Сеннин не ответил, предпочтя сконцентрировать внимание всех на разгоравшемся за столом споре.

— Не понимаю, как можно делить?! — возмущался Годрик, яростно стукнув кулаком по столу. — Урождённый маг, не урождённый… Какая разница, если дар в крови?!

— В том, что кровь есть действительно ценная, облагороженная поколениями, и не стоящая ничего, — проронил в ответ Салазар. — Все мы здесь — доказательство ценности происхождения, даже наш друг, — он сделал насмешливый полупоклон в сторону Хагоромо, — из дальних краёв, рождённый принцессой. Каждый из нас пятерых уникален и одарён. А что особенного может быть в сыне свинопаса, который первые свои опыты колдовства совершил, когда папаша пытался спьяну проломить ему горшком череп?

— Пожалуйста, не говори так, — попросила Пенелопа, суетившаяся вокруг стола, доливая всем медовуху. — В каждом человеке есть что-то ценное.

— И если сына свинопаса обучить, он станет хорошим магом, — сказал Годрик с таким чувством, словно бы слова «названого брата» задевали его лично.