— Нии-сан! — немедленно заворчал Изуна. — Опять?!
— А разве я обещал, что больше не буду тебя призывать? — усмехнулся Мадара.
Изуна поджал губы. Помолчав немного, выдал:
— Тобирама просил передать, что ты двуличная мразь — сам балуешься с призывами душ, хотя так шипел на него из-за Эдо Тенсей. Дословно цитирую.
— Передашь ему, что шёл бы он нахер со своими претензиями, — отозвался Мадара, потягиваясь и усаживаясь поудобнее. — Послушай, отото, ты помнишь рассказы отца про нашего деда?
— Конечно, — ответил Изуна. Скользнув ближе к столу, он засунул нос в записи. — Хм, а ты продвинулся, я смотрю. В последний раз ты мне читал отрывок про прадеда.
— Про него, к сожалению, осталось немного информации и в архивах, и в моей памяти, — заметил Мадара, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за братом. — Собственно, он и руководил недолго, а вот дед управлял кланом почти двадцать лет. Расскажи, что помнишь про него? Ты ведь в детстве не только отцу внимал, но и любил бегать к старейшинам послушать истории…
— Пока ты на речке с Хаширамой развлекался, — не преминул поддеть Изуна.
— За что мне ничуть не стыдно, — шутливо хмыкнул Мадара. — У меня был хороший друг.
— По которому ты настолько скучаешь, что аж с чужими детьми согласился сидеть ради заполнения пустоты в сердце, — Изуна склонился теперь над близнецами, спавшими, как убитые. Лёгкость, с которой отото читал его, всегда поражала Мадару. Но не тревожила.
— Хм! — гордо заявил Мадара в ответ, однако ради брата решил всё же расширить комментарий, который считал исчерпывающим в диалогах с большинством людей: — Я пробую разнообразия ради повести обычную жизнь. Если помнишь, ты сам мне советовал то же.
— Угу. При этом гадал, на сколько тебя хватит. Моя ставка — полгода с учётом занятости на обустройстве поместья и корпения над трактатом, — Изуна повернулся к нему. — Нии-сан, ты что, приложил детей гендзюцу?
Мадара посмотрел на него очень серьёзно.
— Они кричали.
— Да, на то они и младенцы, чтобы вопить, пускать слюни и всячески вскрывать тебе нервы, — не менее серьёзно сказал Изуна. — Сними гендзюцу, Мадара. Любое вмешательство, даже самое тонкое, может оставить след в детской психике, а ты у нас тонким иллюзионистом не слыл никогда.
— Ты откуда знаешь особенности воздействия иллюзий на младенческий мозг? — проворчал Мадара, но всё же последовал совету брата. Более того, активировал Шаринган и, действуя на сей раз предельно осторожно, прощупал разумы близнецов… то месиво, что было на месте разума, по крайней мере. Вроде, никаких характерных для повреждений от иллюзий следов нет… Его лицо, кажется, отразило неуверенность.
— У детей «рубцы» изменений заметнее, чем у взрослых, — подсказал Изуна. — Это выглядит как бордовые полосы на серой массе. У взрослого они много бледнее, потому что мощнее развит мозг, плюс мельтешащие мысли-воспоминания оттягивают внимание. У младенца отвлекаться не на что, «рубцы» сразу бросятся в глаза.
— Не вижу ничего подобного, — сказал Мадара и, успокоившись, погасил Шаринган. Начав понемногу отходить от иллюзии, мелкие опять захныкали. — Ками, как это возможно терпеть круглосуточно?..
— Когда любят, терпят, — вдумчиво возвестил Изуна, присев рядом с братом — бесплотный дух, но такой настоящий и живой в сердце, в воспоминаниях. — Так что, внедряться в общество деревни ты собрался через бывшую любовницу?
— Изуна, — предостерегающе проговорил Мадара. Он понимал, что отото нарочно доводит его и пытается вынудить отправить обратно в Джодо. Но как его отпустить, когда столькое требует обсуждения? — В среде джонинов Анко занимает заметную позицию и имеет неформальные связи со многими важными шиноби деревни, в том числе и с Хокаге, и с тем же Ибики, начальником отдела допросов. Анко и её связи нужны мне, потому что я — не ты, отото.
Изуна на это лишь улыбнулся хитро и одновременно очень миролюбиво. Скосившись на записи, Мадара только собрался попросить брата рассказать, что он знает о деде, как идиллию нарушил громогласный рёв. Мадара поморщился.
— Идём в другую комнату. Здесь оставлю клона, — он поднял руки, чтобы сложить печать, но брат опустил невесомую ладонь поверх его переплетённых пальцев.
— Нии-сан, ты сам подписался, — сказал Изуна, смеясь не тоном, но взглядом. — Кроме того, бесценный опыт…
— Как будто я собираюсь…
— Но ведь придётся же.
Они замолчали, буравя друг друга взглядами. Усмехнулись одновременно.
В этот самый момент с нижнего этажа донёсся настойчивый стук в дверь.
— Ещё клиенты твоего детсада? — поддел Изуна.
— Цунаде, — отозвался Мадара — учуял по чакре. — Замечательно.
— Мне нравится твой настрой, нии-сан, — сказал Изуна без тени шутливости. — Она далеко не молода, но она частично Узумаки, к тому же потомок Хаширамы и медик.
Мадара предпочёл не отвечать на это.
— Передай мои слова Тобираме, — напомнил он, поднявшись с татами, напрочь игнорируя крики детей. — И повспоминай про деда, потом покажу свои заметки — дополнишь.
Изуна кивнул, и Мадара отпустил его, после чего пошёл наконец открывать дверь.
— Что у тебя за дети надрываются? — первым же делом спросила его Цунаде.
— Анко оставила мне своих сыновей до вечера, — пояснил Мадара, смерив её долгим взглядом, не упустившим ни единую деталь.
Плач усилился. Не спрашивая позволения войти, Цунаде протиснулась мимо Мадары в дом и, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в гостиной. Учиха без спешки последовал за ней.
— Ксо, эта Анко… — ворчала Цунаде, уже склонившаяся над близнецами. Те восприняли её благосклоннее, чем Мадару. Возможно, отчасти из-за чакры — Цунаде получила в наследство от Хаширамы не так уж много черт, однако их энергия была схожа: сильная, тёплая, живительная. Дети чувствовали её и понемногу успокаивались.
Не мешая женщине заниматься своим делом, Мадара прошёл мимо неё и вновь опустился на татами перед столом и взялся за кисть. Стоит признать, Цунаде зашла очень вовремя, только стоит потом уточнить, зачем именно. Скорее всего — предполагал Мадара — это связано с реабилитацией Хинаты. Что ж, потом они это непременно обсудят.
Мадара задумчиво почесал подбородок тупой стороной кисти. Вид Цунаде с ребёнком на руках однозначно ему импонировал; ещё бы ребёнок был с правильными особенностями в генах…
— Чего? — проворчала Цунаде, заметив его взгляд.
— Удивляюсь присутствующему в вас, женщинах, материнскому инстинкту, — лениво отозвался Учиха. — Даже не своих детей готовы обласкать.
— Мне просто их жаль, — отрезала Сенджу. — Дети не виноваты, что у них такая безалаберная мать, которая скинула их на совершенно неподходящего человека.
Мадара усмехнулся, соглашаясь с правдой, и вернулся к своим записям. Его постепенно воцарившаяся тишина более чем устраивала, но женщина не смогла долго сидеть молча.
— Я пришла поговорить о Хинате.
— Я слушаю.
— Скорее уж я хочу послушать, — Цунаде грозно воззрилась на него из-под бровей. — Команда Яманака, работающих с Хинатой, говорит, ты весьма прозрачно намекнул, что в них больше нет нужды. С чего ты это взял?
— Ты и Яманака её недооцениваете, — ответил Мадара, выводя на черновике аккуратный символ. «Сила». — Прошёл почти год, и самосознание Хинаты полностью восстановилось. Её мысли не путаются, ко всем воспоминаниям она имеет доступ, следов раздвоения личности нет — это подтверждал и Иноичи. Другая побочка остаётся, но это сущие пустяки — у кого из шиноби никогда не бывает панических атак и бессонницы? Кроме того… — он улыбнулся, оскалился даже с удовольствием. — Девчонка не так проста. На вид дитя невинное, но когда Кагуя ушла, сумела зафиксировать и сохранить часть её навыков. На её глаза в клане будут молиться ещё долго.
— И всё же, — продолжила спорить женщина, — у тебя нет права решать это в одиночку.
— А кто мне запретит? Ты больше не Хокаге, поэтому не имеешь даже тени права указывать мне.
Цунаде на это фыркнула и отвернулась к детям. Мадара опустил взгляд на свиток перед собой. «Какая досада, — отстранённо подумал он, поднимая кисть; вышедшие из-под неё чёрные линии сложились в «Усиление». — Когда клан был больше, имелись про запас середнячковые шиноби, которых можно было использовать хотя бы для привлечения в клан новых генов. У Хьюг глаза физически крепче наших — выше износостойкость, зрение не проседает даже при постоянном использовании додзюцу. Мощь Хинаты, приобретённая при контакте с Кагуей, могла бы укрепить наши глаза».
