Дежавю.

Именно это я чувствовала, пока ехала в машине. Снова я с завязанными глазами, снова сижу сзади, снова за рулём Денис, а Руслан снова на пассажирском сиденье. Антона очень не хватает. В этой ситуации особенно. Я вспомнила, как он на меня смотрел. Успокаивающе – вот как. Пока эти двое издевались над моей растерянностью, Антон, хоть и собственноручно засунул меня в машину, старался меня успокоить. Тогда я чувствовала страх, но то, что чувствовала я сейчас, было ещё хуже. Унижение. Отвратительное ощущение того, что тебя используют по своему усмотрению.

Внезапно я похолодела. Вспомнила, как иногда ловила на себе скользкие взгляды Руслана, блуждающие в моём декольте или недвусмысленно останавливающиеся на бёдрах. Он всегда совершенно очевидно и явственно меня хотел и даже не пытался это скрывать. Иногда позволял себе отпустить сальную шуточку в мой адрес, но я никогда не реагировала. Его слова пролетали мимо, никак меня не касаясь, я была выше того, чтобы обращать на него внимание, и не обижалась, как не обижаются на душевнобольных детей. Но это в других условиях. В тех условиях он был никем – простым рабочим, которого всегда можно заменить, сейчас же Руслан имеет власть. Хочешь узнать человека – дай ему власть. Так говорят. У меня свело горло. Не хватало ещё, чтобы он… Проклятье! Меня чуть не стошнило от отвращения, когда я представила его руки на своём теле, его слюнявый рот около лица. «Господи боже, уймись же наконец!» – приказала я себе. Это же только страхи, ничего больше!

Колёса больше не шуршали по гравию, машину не раскачивало на ухабах – мы выехали на шоссе. Куда они меня везут? Боятся, что звонок отследят? Или в лесу просто не ловит мобильная связь? Мы ехали уже больше получаса, и всё это время мне приходилось слушать какую-то чудовищную безвкусную музыку начала двухтысячных. Я беспокоилась, что от неё у меня начнётся мигрень.

– Можно выключить эту галиматью? – попросила я.

– Скажи: пожалуйста, – услышала я голос Руслана.

Ну вот, началось. Уже выпячивает свою власть. Дешёвка. Я промолчала.

– Что, милая? Считаешь ниже своего достоинства вежливо разговаривать со мной?

Я по-прежнему молчала.

– Отвечай мне, когда я с тобой говорю! – взбесился Руслан.

– Ответить на глупость можно только глупостью, а я этим не страдаю.

– Вот сука! – я слышала, как Руслан разворачивается на своём сиденье и замахивается на меня, но не шелохнулась. Продолжала сидеть прямо.

– Уймись, Рус! – проворчал Денис.

– Если бы мне не нужен был твой язык, я бы отрезал его прямо сейчас, – прошипел Руслан.

– Если бы у тебя было достаточно мозгов, ты бы и не нуждался в нём.

Руслан внезапно рассмеялся.

– Слышь, Дэнчик, как поёт наша птичка? Как будто ей не подрезали крылышки и не засунули в клетку.

– А ты поёшь так, как будто я не отрежу твои яйца и не засуну их в твою глотку, – сказала я спокойно.

Руслан подавился воздухом.

– Лиза! – крикнул Денис. – Угомонись! Рус, сядь за руль, пока вы не передрались здесь. У нас дела, вы забыли?

Мы ехали ещё какое-то время. Машина притормозила на обочине. С меня сняли шапку, сунули под нос листок с требованием. Руслан набрал номер на телефоне и дал мне его в руки.

– Без глупостей.

Трубку сняли после третьего гудка. Я ожидала услышать мужской голос, но ответила женщина:

– Офис мистера Гольдмана.

– Могу я поговорить с мистером Адамом Гольдманом, пожалуйста.

– По какому вопросу?

– Я звоню по поручению мистера Рональда Шелтона.

– Одну минуту, пожалуйста. Оставайтесь на линии, пожалуйста.

– Ну и как тебе Адам? Наверняка пытался заигрывать с тобой, старый блудливый пёс.

Рональд не сразу начал меня расспрашивать. Сначала он, обеспокоенный тем, что я ничего не ела за завтраком, пытался меня накормить. Целую минуту, наверное, я уворачивалась от сандвича, но в конце концов, только из вежливости, откусила кусочек. Это единственное, что я могла сделать, чтобы не обидеть его, больше он ничего не сумел в меня впихнуть.

– Мистер Гольдман передавал привет и сказал, что всё устроит, – улыбнулась я беззаботно.

– Правда? – удивился Рональд. – Это всё?

– Ну, конечно же, нет! Он был в таком шоке, что секретарше пришлось отпаивать его какими-то каплями, и мы целых полчаса ждали, пока он придёт в себя. Почему ты не сказал, что он сердечник? Я, может, как-то помягче преподнесла бы ему эти новости.

– Да он вроде не жаловался… – рассеянно пробормотал Рональд.

– Потом он требовал к телефону тебя, чтобы убедиться, что с тобой всё хорошо, и ни в какую не соглашался на дальнейшие переговоры без этого.

– И что?

– Мне велели спросить у него его адрес. Сказали, что вышлют твой палец с твоим же автографом ему по почте. Ну, чтобы сверить почерк.

– Это, несомненно, убедило бы Адама. Он не настаивал на каком-то конкретном пальце?

На мгновение колени наши под столом соприкоснулись, и в этот момент в мою коленку переместились все мои органы чувств, я стала одной сплошной коленкой, горящей от его близости.

– Потом он связывался с твоей ассистенткой, с продюсером и ещё чёрт знает с кем, чтобы удостовериться, что ты действительно исчез, – продолжила я, тщательно выговаривая слова, чтобы отвлечь себя от нахлынувших эмоций.

– И это логично, – одобрил Рональд.

– Потом он пытался торговаться, начал с десяти миллионов.

– Да, торговаться он любит. И что же?

– Мне жаль, но у него не получилось сэкономить тебе денег.

– Старый волк теряет хватку. Обычно ему удаётся, у него просто дар экономить деньги.

– Ну у него же еврейская фамилия?

– Жаль, что эта фамилия подвела его именно сейчас.

– В конечном счете он попросил три дня.

Я умолчала о том, что это я предложила такой срок, боясь, что мистер Гольдман провернёт операцию по вызволению Рональда за сутки. Он согласился, к моему облегчению.

– Три дня… – протянул Рональд задумчиво. Взгляд его скользнул по полу, остановился на колоде карт, валяющейся почему-то в углу, и снова обратился ко мне: – Умеешь играть в покер?

– Нет, не умею, – смущённо улыбнулась я. – Научишь?

Я умею играть во все виды покера, и умею очень хорошо. Как и любой владелец казино. Просто мне хотелось, чтобы Рональд вложил в меня свои силы, мужчины ценят то, во что они вкладываются.

Хоть мне и неловко было хитрить с ним, но почему-то я всё равно это делала. Успокаивала свою совесть тем, что я ведь хочу, чтобы Рональду я понравилась такая, какая есть. Настоящая. А настоящая я такая – вечно что-нибудь хитрю, мошенница, одним словом. Вот, если бы я не лгала и не плела интриги, вот тогда бы я прикидывалась, и это уже была бы не я.

Так что я позволила себе немного подурачить Рональда, а ему позволила получить удовольствие от того, что он может научить меня чему-то, несомненно, очень полезному. Игре в покер, например. Мне стоило огромных усилий сохранять лицо, когда он в чём-то ошибался. Комбинации-то он знал, но с остальным были сложности. Тогда я решила немного потянуть время, сделала вид, что именно комбинации никак не укладываются у меня в голове, и развлекалась вовсю, проверяя его психику на стрессоустойчивость.

Сидя по-турецки на кровати, друг напротив друга, мы разглядывали карты.

– Когда все карты по порядку, это что? – спрашивала я, сосредоточенно хмуря брови.

– Стрит, – в пятый раз терпеливо отвечал Рональд.

– А фулл хаус – это когда одной масти, да?

– Нет. Когда одной масти – это флеш.

– А фулл хаус? – рассеянно хлопала я ресницами.

– Это когда три одинаковые и две одинаковые.

– А что там старше, флеш или фулл хаус?

В итоге Рональд решил, что я быстрее обучусь в игре, и раздал нам карты. Две себе, две мне. Мне нравилось смотреть, как двигаются его руки, поэтому, получив свои карты, я кинула их обратно к нему и попросила сдать ещё раз, заявив, что карты меня не устраивают. Рональд покорно продемонстрировал моим жадным глазам ещё одну раздачу. Мне выпало две тройки, Рональду валет и король одной масти.