⁃ Чёрт! Сколько можно-то! – ругаюсь я и протягиваю руку к айфону.

К моему удивлению звонит мама. Только сейчас я понимаю, что не звонила ей уже около трех недель. Обычно раз в неделю мы созваниваемся по скайпу, но с тех пор как в моей жизни появился Том, я стала отдалятся. Мне все было “некогда”. А после всего случившегося я вообще забыла, что у меня есть родители и семья за несколько тысяч километров от Лондона. Стараюсь пригладить ладонью волосы, потрепать себя по щекам, чтобы появился румянец. Не хочу, чтобы мама видела меня в таком состоянии. Ей незачем беспокоиться. Нажимаю на кнопочку ответить и пытаюсь выдавить из себя улыбку.

⁃ Привет, мам, – на экране появляется мама. Лицо украшает невероятно тёплая улыбка, которая постепенно меркнет, когда она всматривается в меня.

⁃ Машенька, что с тобой? Ты заболела? – на заднем фоне шум и крики моих родственников, поэтому мама встаёт с дивана и направляется в другую комнату, где атмосфера потише.

⁃ Нет, я в порядке. Все хорошо. У вас там гости? – делаю голос как можно непринуждённее.

⁃ Ну, конечно. А ты что ещё спишь? Отмечать не собираешься? – мама уходит в мою старую комнату, и ложится на диван, вытягивая телефон так, чтобы уместиться в кадре.

“Отмечать?” хочется спросить мне, но потом до меня доходит. Сегодня Новый год. Для меня время остановилось, однако остальные семь с половиной миллиардов людей продолжали жить своей жизнью, справлять праздники, дышать, смеяться, чувствовать. В груди что-то завибрировало, и я снова почувствовала растущий комок в области рёбер. Сейчас мне захотелось домой. Обнять маму, папу. Прижаться к ним и просто все позабыть. Все, что случилось со мной за последние семь лет. Стать снова маленькой и зависимой девочкой, не думать ни о чем. Не переживать. Не беспокоится. Не бороться. В глазах жжёт.

⁃ Доча, солнышко, что произошло? Почему ты плачешь? – я лишь качаю головой, а крупные обжигающе горячие слёзы начинают скатываться по моим щекам.

Как же я все усложнила. Зачем я врала родителям? Зачем сбежала? Зачем устроила себе эту западню. Если бы я никогда не уехала, то сейчас бы не испытывала эту нестерпимую боль в сердце. Если бы я осталась в родном городе, со мной бы всегда были рядом близкие люди. Мне бы не пришлось страдать. Бороться за место под солнцем. Мне было бы легче.

⁃ Ты меня пугаешь, Маш, – слышу голос мамы и отнимаю ладони от лица.

Я вижу её растерянность. Вижу даже страх. А также чувствую укол совести. Мама... как же отвратительно я повела с ней себя. Она всегда меня поддерживала. Всегда в меня верила. Я никогда от неё ничего не скрывала. Тянулась к ней, как листья к солнышку. Мечтала быть похожей на неё. Преуспеть в карьере и в личной жизни. Добиться уважения. В какой момент все пошло не так? Когда я начала ей врать и отдаляться? Когда мне пришла в голову мысль, что она “не поймёт”? Почему я так плохо о ней подумала? Ведь она моя мама. Она не может “не понять”. Я запутала её и себя. Не доверилась самому родному и близкому человеку в жизни. Ошиблась. Оступилась. И сейчас мне нужно исправить эту ошибку во что бы то ни стало. Чем скорее, тем лучше.

⁃ Мамочка, прости меня, пожалуйста, – только и удаётся выдавить мне из себя.

Мне просто необходимо избавиться от этого груза. Пришло время исповеди. Готова я к этому или нет.

⁃ За что, моя хорошая? Что у тебя случилось? – спрашивает она, не отводя от меня взгляд.

Очки в толстой оправе делают её глаза ещё больше. Сейчас эти чёрные расширенные зрачки смотрят на меня в упор, и я впервые не опускаю взгляд. Том говорил мне, что я не умею играть, не умею врать. И на протяжении двух лет, скрывая правду от моих родителей, я никогда не смела посмотреть им в глаза. Но сейчас я решилась. Время пришло. ⁃ Я так запуталась, мам. Так устала... – начинаю я.

Слезы сдавливают горло, мешают говорить, лишают воздуха. Последние три дня из меня выходит все невыплаканное за пару лет. Вся та обида и боль, что копились годами, и я не в силах противостоять этому урагану. Всхлипывая я начинаю свой сумбурный рассказ. Хаотично прыгая от события к событию, от человека к человеку, я вываливаю на мою бедную растерявшуюся маму весь груз, скопившийся на сердце. Она не прерывает меня. Слушает внимательно, и лишь ее выражение лица меняется в зависимости от произносимого мной. Я рассказываю ей о том, как меня обманули с работой, как я работала все это время официанткой, что мистер Беккет (о котором она знала) не просто арендодатель, а мой босс, с которым я пару лет жила бок о бок. Я рассказываю ей и о Томе. О том, что именно с ним я ездила в Италию, а не по работе, как говорила раньше. О сердечном приступе. Об отчаянии. О страхе. О неизвестности.

- Он оставил все мне, мам... Паб, квартиру, сбережения. Все... Я не знаю, что мне теперь делать. Я просто хочу, чтобы все было как раньше...

Какое-то время она молчит. Переваривает услышанное, а я сминаю мокрый от слез уголок одеяла и наконец-то дышу. Впервые за долгое время по-настоящему. Я сбросила с себя тяжелый балласт, и теперь уже неважно, что обо мне подумают. Как бы я не старалась, но одной справиться чисто психологически очень сложно. Нужно принимать серьезные решения, а я сейчас годна только на самобичевание и сон. Мне необходим совет родного взрослого человека. Убрать эмоциональную составляющую, понять как поступить правильно. Увидев в завещании свое имя, я растерялась. Конечно у Трэва не было родственников, но все же оставить в наследство все официантке – это странно. Даже для него. Согласно последней воле моего босса мне доставался паб, две прилегающих к нему квартиры, средства на сберегательном счету и другое имущество. Я не имела ни малейшего понятия, что с этим делать. Управлять пабом – это не для меня. Продолжать дело старика, заботиться о его «детище» – большая ответственность. Да и вообще мне все это не нужно. С другой стороны – это то, что хотел мой друг, а также возможность закрепиться в королевстве. Эмоциональный и рациональный, этический и юридический компоненты смешивались и сводили меня с ума.

- Ты должна перестать чувствовать себя виноватой, – голос матери прерывает мои размышления. – Во всех аспектах. Я на тебя не сержусь, что ты скрывала столько времени правду. Ты считала, что так будет лучше. И возможно ты была права, – она опускает взгляд и делает глубокий вдох. – Мы с папой частенько, хоть и не желая этого, давили на тебя, на твой выбор. Ты всегда старалась поступать правильно, чтобы нас не подвести. Но ты забыла, – она запинается и поднимает на меня свой взгляд. – Доча, вне зависимости от того, получается у тебя что-либо или нет, мы тебя любим и гордимся тобой. Ты зря боялась рассказать. Ты молодец, справилась сама. Даже когда казалось, что выхода нет. И это еще раз доказывает насколько ты у меня сильная. Но, родная, сила не в том, чтобы делать все самой. Порой нам нужен кто-то, кто поможет справиться со сложностями.

Я смотрю на нее и комок внутри постепенно растворяется. Мне хочется, чтобы она была рядом, и я могла ее обнять. Она умеет найти правильные слова, но иногда они даже не нужны. Нужно, чтобы она просто могла тебя прижать к себе и защитить от всей жестокости реального мира.

- Трэвор был хорошим человеком, и мне очень жаль, что все так получилось. Но так бывает, он прожил долгую и хорошую жизнь. Не вини себя, что не смогла быть рядом. Значит, так было нужно. Судьба – непредсказуемая штука. Ты же в нее веришь, всегда считала, что все что происходит – неслучайно. Ваша встреча с Томасом тому доказательство. Ты была там, где должна была быть. Я думаю, ты была очень дорога мистеру Беккету, учитывая тот факт, что он завещал все тебе, и не стоит себя корить.

Да уж. Легко сказать. От чувства вины не так уж просто избавиться. Оно как раковая опухоль – не отпускает меня, разрастается, съедает меня изнутри, уничтожает. Оно – уже часть меня.

- Тебе не обязательно принимать решение сейчас. Это довольно серьезный шаг. У тебя есть время. С юридической точки зрения, процесс вступления в права наследования довольно долгий и трудоемкий. Сейчас тебе нужно сконцентрироваться на себе. Набраться сил. Поговорить с Томом.