- Мне комфортно работать в пабе, это легко, не надо переживать ни по какому поводу, а выйти на рынок перевода – означает жесткую конкуренцию, постоянный стресс, дикие сроки, гроши за работу. Я просто к этому не готова. Мне страшно, – объясняю я, уже закрыв глаза и прогрузившись в полнейшую темноту. В реальности меня держит лишь его рука, ее тепло разливающееся по моей коже, его нежное прикосновение. Мой голос надламывается на мгновение и я даю себе пару минут собраться с мыслями, а затем продолжаю:

- И я злюсь на себя, потому что выбираю более простой способ существования, не хочу бороться за что-то лучшее, не хочу выходить из зоны комфорта. Злюсь, что страх неудачи парализует меня и не дает действовать. Поэтому дело не в тебе, не переживай. Это мои тараканы.

С минуту парень переваривает мои слова. Не знаю, зачем я вообще начала этот разговор, зачем так отреагировала в квартире Хазза. Скорее вместо меня говорила Ольмека. Но ведь текила вытягивает на поверхность то, в чем я самой себе боюсь признаться, не то что Тому. Порой просто необходимо отключать свой мозг, ведь именно в такие моменты иногда можно найти ответы на свои вопросы. Меня как маятник толкает из стороны в сторону. Вот минуту назад я думала, что это правильное решение поделиться, а уже сейчас жалела, что вообще завела всю эту канитель. Ладно, хрен с ним. Сказала и сказала. Это все равно ничего не меняет.

- Я знаю какого это, – произносит Том. – Я тоже сталкивался с этим, но, Мэри, со страхами нужно бороться, иначе они полностью завладеют тобой и ты всю жизнь будешь идти у них на поводу, – Холланд придвигается ко мне поближе, закидывая свою руку мне на плечи и приобнимая. – Они не дадут тебе дышать полной грудью и заниматься тем, что поистине может приносить тебе удовольствие. Ты просто проживешь всю жизнь с мыслью «а что если бы я все-таки решилась и сделала это?». Я знаю, это нелегко, но нужно постепенно избавляться от своих фобий, – я согласно киваю, потому что все, что он говорит – правда. Если я до сих пор бегу от своих страхов, это не означает, что я не понимаю их влияние или даже то, как от них избавиться. Я все прекрасно понимаю, просто не могу с собой ничего поделать. Либо же не хочу ничего с этим делать.

– Задай себе вопрос «что худшее может произойти если я рискну и все-таки сделаю это?». В большинстве случаев ничего. Это все в голове. Страх приукрашивает реальность. Даже если что-то у тебя не получиться, что в этом такого? У тебя все так же будут друзья, семья, близкие люди рядом, которые тебя поддержат. Ты никогда не узнаешь, получиться у тебя или нет, если не попробуешь. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не стал и пытаться. И это касается не только работы, но и всех аспектов нашей жизни, – продолжает философствовать Том, а я утыкаюсь носом ему в грудь, пытаясь спрятать навернувшиеся на глаза слезы. Нет, он не увидит, что я плачу. Мне нужно пару секунд прийти в себя. Это нелегко слышать правду в свой адрес. Особенно когда ты долгое время считала, что поступаешь правильно. Эта своего рода критика бередит старые раны. Услышать такое от левого человека – это еще ничего, но вот слышать такое от того, в кого ты влюблена и чье мнение для тебя очень важно – это больно. Это не плохо, и я знала, что Том говорит все эти слова не с целью указать на мои недостатки, но в носу тем не менее предательски щипало.

– Я говорю все это не потому, что мне не нравится, что ты официантка. Мне вообще неважно, кем ты работаешь, – будто читает мои мысли Том. Он стирает одинокую крокодиловую слезу с моей щеки и утыкается носом в волосы, вдыхая их запах. – Мне просто хочется, чтобы ты была счастлива, и мне всего лишь кажется, что переводческая деятельность сделала бы тебя такой. Не зря же ты столько училась. У тебя талант и любовь к языкам. Прости, если я ошибаюсь. Но это лишь мое мнение.

- Я знаю, – все же шмыгаю носом я. – Мне просто нужно немного времени, чтобы поверить в себя и свои силы. Я буду бороться со страхом, обещаю. Но это не так просто как кажется. Но, Том, я к этому приду. Со временем, но приду.

- Я в этом не сомневаюсь. Будем бороться с нашими страхами вместе, хорошо? – я чувствую его губы на своих, прикасающиеся в медленном и нежном поцелуе. Когда поцелуи с ним успели стать такими естественными? За этот месяц мы смогли изучить каждую клеточку наших тел, по крайней мере их верхней части, однако поцелуи не стали обыденными и скучными. Каждый раз от его губ у меня сводило живот и перехватывало дыхание. Будто табун единорогов скакал по моим внутренностям, пуская в кровь разнообразные гормоны. Адреналин. Прикасаясь к нему, я вновь и вновь прыгала с тарзанки без какой-либо страховки. И каждый раз, когда я готова была разбиться, он держал меня. Своими словами и поступками он вновь и вновь спасал меня из этой трясины, не позволяя утонуть в своем страхе и неуверенности. С ним я могла бороться. Он был неким противоядием от фатального действия моих сомнений. Пока он рядом мне ничего не страшно. Пока он рядом...

Темный узкий коридор. Здесь ни души. Ни звука. Холод. Я медленно передвигаю ноги в сторону единственного источника света. Где-то вдалеке мерцает огонек, оттуда исходит тепло. Там безопасно. Я это точно знаю. Все как в тумане, картинка то и дело расплывается, но я упорно двигаюсь в сторону комнаты, как мотылек к лампочке. Как мотылек к ловушке.

- Мам? – слышу свой голос. Да, мама где-то рядом. Скорее всего она именно в этом помещении. Она меня защитит. Но в ответ тишина. Я уже в паре метров от заветной двери, когда она открывается и резкий свет бьет по моим глазам.

- Катя? – удивленно выдаю я при виде моей сестры. Она стоит в проеме и тепло мне улыбается.

- Манечка, ты пришла. Проходи скорее, – она крепко меня обнимает и пропускает внутрь. – Ты вся дрожишь. Замерзла?

- Да, немного, – я чувствую мурашки по коже и стараюсь придвинуться как можно ближе к потрескивающему камину. Я вижу очертания комнаты не четко, но она мне жутко напоминает старую гостиную в каком-нибудь из поместий аристократов.

- Там в комоде сухая одежда и плед. Возьми – согреешься, – говорит Катя, присаживаясь в кресло. Я слабо различаю ее лицо, но уверена в том, что это моя сестра. Да, это определенно Катя. Осматриваю небольшую комнату и вижу комод в дальнем углу, о котором говорила сестра. Я подхожу к нему и открывая первый ящик. Застываю в немом ужасе. Весь ящик забит змеями. Маленькими изворотливым гадами всех цветов радуги. Они медленно ползают по периметру ящика, издавая характерное шипение. Я делаю резкий шаг назад, но упираюсь в Катю, которая теперь уже стояла за моей спиной.

- Какого черта?! Катя, убери их! Убери их, пожалуйста! Кать? – по моим щекам катятся слезы, а дикий страх парализовал все тело. Я не могу двигаться и лишь наблюдаю за тем, как количество гадов все множится и множится. Они уже вываливаются из ящика прямо мне под ноги. Медленно ползут все ближе и ближе. Вот одна обвивает мою голую ногу.

- Кать, помоги! – умоляю я, но сестра лишь сочувственно гладит меня по плечу. Я кричу, но из меня не исходит ни звука. Я пытаюсь стряхнуть змей с моего тела, но не могу пошевелиться. Мои глаза наполнены животным ужасом. Я чувствую, как что-то холодное, скользкое ползет по моей спине, но не могу ничего поделать и даже увидеть. Меня всю трясет. Я хочу, чтобы это прекратилось. Спустя несколько секунд, у меня получается увидеть, что это было. Краем глаза вижу голову большого питона. Он обвивает мою шею и я чувствую, что задыхаюсь. Когда мои легкие начинает жечь от недостатка кислорода, я вижу его раскрытую пасть, приближающуюся к моему лицу.

Я резко поднимаюсь на кровати, задыхаясь. Крупная дрожь бьет мое тело, как при сильной лихорадке. Как сквозь толщу воды слышу голос Тома, зовущий меня по имени. Все плывет перед глазами, и что-то теплое касается голого участка кожи на моей спине. Я взвизгиваю и резко разворачиваюсь, пытаясь скинуть с себя мерзкую тварь. Но это уже не сон, и вместо змеи, это рука Тома, пытающаяся меня обнять, а я ничего не разобрав, разворачиваюсь и бью его ладонью по лицу.