“Наверное, в его манере говорить или держаться. Сегодня надо будет присмотреться к нему”, – решил он. Он не мог объяснить себе, что именно заинтересовало его.

Ждать долго Карену не пришлось. Ардвил приближался по той же дороге, что и вчера. Карен сразу его узнал и стал приглядываться к нему. Тот шел несколько сутулясь, был среднего роста, походка была уверенная, волосы аккуратно причесаны, одежда сидела на нем безукоризненно. Ничего, что бы бросалось в глаза.

Подойдя к Карену, он улыбнулся, протянул ему руку и спросил:

–Давно ждете?

–Нет, только пришел, – ответил Карен, пожимая протянутую руку и вновь мысленно отметив про себя, что она холодная.

–Давайте сначала посидим, покурим,– предложил Ардвил.

–С удовольствием,– сказал Карен. – Кстати и пиво есть, как договаривались.

–Ну, пиво подождет. Его лучше пить в более удобной обстановке, хотя думаю, что неудобной обстановки для вас не существует – я имею ввиду не выпивку, а долю ополченца.

–Да уж, пришлось волей – неволей привыкать ко всему, – рассмеялся Карен.

–Наверное, в последнее время вам пришлось туго? Не очень уж весело смеетесь.

Увидев, что взгляд Карена сразу потускнел, он поспешил добавить:

–Ну-ну, простите за бестактность. Лучше давайте действительно покурим.

Курили молча, даже не глядя друг на друга. “Интересно, он сказал это просто так или с умыслом? Неужели кагебеешник? Впрочем, нет – вряд ли моя персона представляет интерес. Скорей всего просто наблюдательный”, – подумалось Карену.

Закончив курить, Ардвил встал.

–Ну что ж, пойдемте, благо идти недалеко.

Прихватив пакет с бутылками, Карен пошел рядом с ним и отметил про себя, что они почти одинакового роста. Некоторое время они шли молча. Перейдя проспект, они свернули в маленькую улочку по направлению к четырехэтажным домам, построенные еще во времена Сталина.

–А вот и наш дом,– сказал Ардвил и вошел в подъезд одного из них.

Они поднялись на третий этаж и остановились перед дубовой дверью, на которой не было номера. Ардвил достал ключи, открыл два замка, толкнул дверь и отступил в сторону со словами:

–Милости прошу.

Карен оказался в уютном холле с мягким ковром и пожалел, что не почистил ноги как следует у порога.

–Проходите, не стесняйтесь. Куртку повесьте сюда. Вот так. Проходите в эту комнату.

Гость вступил в большую комнату с высоким потолком. В ней стояли два длинных шкафа почти до самого потолка и на всю длину комнаты, а также два коротких справа, перед которым стоял роскошный письменный стол.

–Устраивайтесь у стола, я сейчас принесу еще один стул и бокалы.

–Я лучше посмотрю книги, – сказал Карен.

–Учтите, что это не все. Располагайтесь, а я, пожалуй, кофе поставлю.

Карен стал бродить среди шкафов. Он с удивлением отметил про себя, что здесь не было художественной литературы и отменную чистоту. Нигде не было следов пыли, окна были с кондиционером и плотно занавешены.

“Это чтобы солнечный свет не портил книги”, – догадался он. Услышав звуки шагов хозяина дома, он поспешил ему навстречу. Приняв стул и два бокала с открывалкой, он направился к столу, а Ардвил пошел за кофе.

Через минуту он вновь показался с маленьким подносом с двумя чашками кофе и с чипсами объемной пиале. Карен достал из пакета пиво и, открыв его, наполнил бокалы.

–Ну что, осмотрелись? И как вам моя библиотека?

–Весьма серьезная. А скажите, почему вы не держите художественной литературы? И кроме того я заметил, что здесь книги на русском, английском, немецком и французском языках. Неужели вы знаете все эти языки.

–Вы все верно подметили. Я знаю эти языки. На армянском я читаю не очень хорошо, поэтому их у меня нет, хотя все, что касается самой Армении – у меня есть. Что же касается художественной литературы, то зачем держать у себя книги, которые можно достать в любой библиотеке.

Эту библиотеку собирал еще мой отец. Каждую книгу мы тщательно подбирали. Все вместе они составляют как бы единое целое, название которому – знание, правда в несколько сжатой форме. В соседней комнате у меня рукописи, манускрипты. Впрочем, вы еще их увидите.

–Вы говорили, что у вас есть книги, которые не издавались при Советах.

–Не только при Советах. Есть книги, которые не издавались, где бы ни было.

Видите ли, если так можно выразиться, “я ловец человеческих мыслей”. Я много путешествовал, полжизни провел в библиотеках разных стран, собрал в единую книгу высказывания, заметки, обрывочные мысли знаменитых ученых, философов. Кроме того я сам написал несколько книг, и все они печатались моими средствами и одиночными экземплярами. Вас, верно, заинтересуют они. Пару книг я написал о Востоке и Западе, обобщив в них всю философию, которая двигала десятки народов. Объединяющее в них только одно – тяга к знанию, стремление к объяснению миро создания, но методы и подходы удивительно разные.

Одну из книг я назвал “Религия и мистицизм”, так как в ходе своих исследований я пришел к выводу, что настоящая религия еще в будущем. Сейчас пишу новую, которую назову “Разум и душа”, но о ней после.

–Как я понял, вы не собираетесь издавать их и пишете только для самого себя? – несколько недоуменно спросил Карен.

–Да, я конченый эгоист. Я вне людей и это не надменность. Просто я бесстрастный наблюдатель жизни.

–Но вы тем самим приговорили себя к одиночеству!

–Оно мне не в тягость, – усмехнулся хозяин дома, – оно несет мне покой и полную свободу. Я не стремлюсь к признанию моих способностей, пытаюсь не привязываться к кому или к чему-либо. Просто я стараюсь удобно устроиться в этой жизни, и не оказаться в роли судьи.

–И все же раз вы поставили себя “вне людей”, вы хотели показать, что люди стоят ниже вас. Я не верю в настоящую беспристрастность. Человек неотделим от своих желаний. Все его действия и поступки – это результат его стремлений, им всегда руководили чувства разумные и не очень. Вы, кажется, хотите подняться выше человеческого понимания, добыли свой “философский камень“ и стремитесь занять промежуточный отрезок между небом и землей.

–Вот вы, не зная меня, уже осуждаете. Для того, чтобы понять мои слова и постигнуть их суть, вам нужно, прежде всего, узнать и понять очень многое. Я не стремлюсь к пониманию, я не высокомерен, как вы думаете, просто мне жаль людей, которые ни за что не желают приобрести настоящее знание и стать тем самим счастливым, приобретя настоящие ценности.

Но, пожалуй, довольно об этом. У нас еще будет много времени, мы всегда можем вернуться к этим вопросам, когда поближе познакомимся и найдем друг в друге общие исходные точки. Давайте поговорим немножко о вас, и это будет справедливо. Вы уже создали некоторое представление обо мне, так позвольте поближе ознакомиться с вами.

–Ну, во мне мало интересного, – сказал Карен, пожав плечами. – Жил, учился, сначала в школе затем в педагогическом институте. В армии не служил, но воевать пришлось. На других языках кроме как на армянском и русском, не говорю, люблю книги, читаю их много, по мере возможности путешествовал по Советам, в основном по ее восточным частям, в европейской ее части почти не бывал. Люблю природу, обожаю рыбалку и охоту, но не романтик, верю в бога, не женат – вот, пожалуй, и все.

–Не густо. Впрочем, пока что достаточно. А что вас интересовало на востоке? Вы говорите, что вы по натуре не романтик, я же думаю, что вы скорей всего исследователь, – ободряюще улыбнулся Ардвил.

–В основном я бывал на Урале, на Алтае, в Якутии в 17 лет мыл уже золото. На востоке жизнь проходит более размеренно, спокойно, старался по возможности обходить крупные города.

–Любопытно. Не расскажете? В 17 лет золото добывать довольно трудно.

–У нас во дворе жили две семьи – русские. Дед Миша имел свою бригаду из трех человек. Какая связь между ними была, я не знаю. Знаю только, что все они, когда -то “сидели”. Думаю, что дед Миша тоже. Наверное, отсюда и идет их бригада.